– Да, спасибо, – ответил Кирилл.
Как и обещал полковник, несколько солдат в белых тужурках поверх униформы разнесли всем картонные коробки с сухим пайком. В каждую порцию вошла банка овощных консервов, несколько галет, два куска сахара-рафинада и пакетик растворимого кофе. А вот полиэтиленовый пакет с четвертушкой хлеба полагался один на двоих. Впрочем, жаловаться было грех: консервы хоть и представляли собой не очень аппетитную массу, большую часть которой составляла вареная перловка, зато оказались сытными. Ситуация действительно не располагала к гурманству.
После ужина разрешено было, не выходя из столовой, пообщаться между собой и познакомиться друг с другом. Но мало кто воспользовался этим разрешением – народ как сидел семьями, так и остался сидеть. Похоже, речь полковника на всех произвела тяжелое впечатление.
– Тут есть твои сверстники, – сказала мама. – Думаю, вам надо познакомиться. Иначе трудно будет одному.
– Я не один, а с тобой.
– Но я не смогу тебе заменить приятелей.
– Ты лучше, – нахмурившись, ответил Кирилл. – Что за тему ты вообще подняла? Не нравится мне твой тон.
– Неизвестно, как все сложится, – вздохнула мама. – У тебя тут должны быть друзья. Понимаешь?
– Нет.
– Я не доверяю здешнему руководству, – понизив голос, пояснила она. – Этот Измайлов, мне кажется, умом тронулся. А может, таким и был. Но от этого не легче. Мне не понравилось его выступление, и я боюсь, что порядки в бункере он может установить те еще. Вместе же вы хоть как-то сможете этому противостоять.
– Вшестером против полутысячи человек?
– Бывало, что отряд партизан обращал в бегство армию. И вообще… Не пренебрегай случайностями! Ничем сейчас нельзя пренебрегать. Сходи, поговори с ребятами, очень тебя прошу.
– Ладно… – Кирилл неохотно поднялся с лавки.
Окинув столовую взглядом и оценив обстановку, он вразвалочку двинулся между столами к самому старшему парню, который назвался Андреем. В отличие от остальных тот сидел один. Заметив, что Кирилл направляется прямо к нему, Андрей заинтересовался и сделал приглашающий жест. Тот уселся рядом и сообщил:
– Меня зовут Кирилл.
– Меня Андрей.
– Это уже все знают. Ну, после твоего выступления в классе.
– Ага, прославился… – Андрей улыбнулся. – Это у меня карма такая. Я в какую компанию ни попаду, везде на первых ролях. Природный лидер типа.
– Тут не та тема, – с удовольствием осадил его Кирилл.
– В смысле – не та?
– Тут уже есть лидер. С отделением автоматчиков за спиной.
– Это да, – ничуть не смутившись, согласился Андрей. – Походу нам тут всем жопа. У полковника Измайлова крыша точняк держится на одном гнутом гвозде. И под этой крышей, кажись, свила гнездо некая гениальная идея. Я мало чего боюсь, но вот гениальных идей в чужих головах опасаюсь.
– Нет разницы. Сделать с этим все равно ничего нельзя.
– Сейчас нельзя, – уточнил Андрей, хитро прищурившись. – Сейчас Измайлов постарается нас отделить от своих людей. Нас мало, и поднять бунт нереально. Но через некоторое время ситуация может коренным образом поменяться.
– И как? – заинтересовался Кирилл.
– Ты, чувак, похоже, вообще не рубишь в политике. Любое правление вызывает недовольство. Оно вызывает и страх, конечно, на этом по большей части и держится. Но чем больше прав ущемляет правитель, тем больше людей хотят его свергнуть. Рано или поздно в стане начальства возникнет оппозиция Измайлову. Эту оппозицию кто-то возглавит. И, я не исключаю такую возможность, лидер оппозиции может обратиться к нам за поддержкой. И тогда можно будет попытаться красиво разрулить ситуацию.
– Хрен знает, сколько этого ждать. – Кирилл разочарованно вздохнул.
– Чем хуже порядки установит Измайлов, тем быстрее все произойдет. Пятьсот человек гарнизона, запертые в бункере без надежды выбраться, это почти то же самое, что пятьсот крыс, закупоренных в стальной бочке. У меня нет сомнений, что через год расстановка сил кардинально изменится. А может, и раньше.
– Я не уверен, что продуктов на год хватит.
– Это фигня. Если местные умники не найдут способ очищать от вируса воду и пищу, добытую снаружи, если не научатся обеззараживать защитные костюмы после выхода и возвращения, то нам тут всем все равно капец. Ты бы чего больше хотел: сдохнуть от вируса или превратиться в зобака-мутанта?
– А вариант выжить типа не предлагается? – с усмешкой поинтересовался Кирилл.
– Выжить маловато шансов.
– Нет. Шансы на любой исход одинаковые. Один к двум. Так что я бы предпочел выжить.
– А я вот пытался представить, каково это – быть мутантом. Что они помнят, что чувствуют? Но способности у них впечатляющие. Мне бы так бегать и прыгать. Пули, кстати, их тоже не берут, только если в башку.
– Ничего они не помнят, мне кажется. И не думают ни о чем. Просто жрут все подряд, и нет у них другой цели.
– Так неинтересно. – Андрей поморщился. – Ладно, шучу. Я все это к тому, что ухо надо держать востро и следить за изменением обстановки.
– Информации ноль, как тут можно следить?
– Сегодня ноль, завтра что-то может поменяться. Надо тут пожить, привыкнуть, осмотреться, что к чему. С остальными ребятами тоже надо познакомиться. Может, тоже какая польза будет. Особенно с телочкой, от нее польза будет – верняк. Но она от своих стариков ни на шаг не отошла ни разу. Ладно, шок рано или поздно пройдет, а гормоны свое возьмут.
– Самое время сейчас думать о перепихоне, – не скрывая иронии, заметил Кирилл.
– О нем, родимом, всегда думать приятно. Особенно когда есть реальные шансы медленно спуститься холма, а потом…
– Ты не из тех, кто торопит события.
– Какой смысл их торопить? – Андрей пожал плечами. – Успех, чувак, достается только терпеливым. А поспешишь – людей насмешишь.
– А твои предки где? – поинтересовался Кирилл.
– У меня не предки, а предок. Мамы давно нет. Один папик остался. Но он у меня повышенной крутизны, так что имеет власть даже на расстоянии. Мы с ним и при жизни не особо ладили, а тут, в загробном мире, я его, скорее всего, вообще больше не увижу. Но хорошее жилье он мне выхлопотал.
– А мой просто слился. С местным начальством. Но у меня еще мама. Она вон там, одна за столом.
Андрей вежливо кивнул в ее сторону. Мама ответила.
– Я уже как-то привык один, – бодро произнес Андрей. – Легче жить, когда и сам ни от кого не зависишь, и от тебя не зависят тобой прирученные. Мне точно легче. Но папик, стоило ему получить информацию о грозящей опасности, тут же дал приказ приставленному ко мне охраннику запихнуть меня в лимузин и доставить сюда. Так что, несмотря на натянутые отношения, проснулся в нем все же отцовский инстинкт. Теперь я даже испытываю к нему некую благодарность.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
