выложенная из деревянных дощечек. По бокам стояли маленькие фонарики на тонких ножках, воткнутых в землю. Днем они напитывались энергией солнца, а вечерами создавали красивую атмосферу, освещая путь до забора.
— Привет, — улыбнулась я, открывая дверцу. Она была по мне пояс, а у оснований торчали острые пики.
— Я тут мимо проезжал, — сказал Ян, проходя внутрь двора. Я закрыла калитку, и мы вместе с Вишневским прошли к маленькой лавке, стоявшей рядом со старой березой. Двор у нас маленький, но мама вложила в него много сил и денег, чтобы он соответствовал уровню элиты. Ей казалось, мы должны быть идеальным во всех отношениях.
— А я думала, твой дом в другой стороне, — ответила, смущенно сжав руки перед собой. Лавка была прохладной, осень сказывалась видимо, да и ветер задувал под одежду, но мне было почему-то не холодно. А может всему виной Ян.
— Умеешь ты убивать интригу, могла бы сделать вид, что поверила.
— Мог бы сказать, что приехал навестить меня. Хотя я могу поверить и в этот вариант, — прыснула я. Вишневский чуть придвинулся, и наши плечи соприкоснулись. Он повернулся, с улыбкой разглядывая мое лицо. От смущения я прикусила нижнюю губу, ощущая, как щеки заливает румянец.
— Хорошо, я приехал, потому что хотел тебя увидеть. Довольна? — его голос звучал очень мягко, словно окутывал в теплый шарф. Бух. Бух. Бух. Вот и все, что я слышала. Сердце неистово сходило с ума. Мамочки! Он так близко! Он так смотрит! А какие у него глаза… губы. Все внутри переворачивалось от одного осознания, что мальчик, от которого душа взлетает к небесам, сидит рядом со мной.
— Так лучше. Всему тебя учить надо, — игриво произнесла, поражаясь, откуда во мне вообще все это.
— Мне казалось, на тебе была другая одежда. Зачем ты переоделась?
— Ч-что? Я не… Не переодевалась, — голос мой дрожал, выдавая волнение. Дурацкая пижама с единорогами. Мне ведь уже тринадцать, пора носить взрослые вещи.
— И вообще, ты не выглядишь больной, Ева, — усмехнулся Ян.
— Зачем тогда пришел? — вскинув гордо подбородок, спросила, подскочив с лавки. Тут, конечно, и волнение брало, ну и сама я плохо понимала, как надо себя правильно вести.
— Точно! Совсем забыл, — Вишневский вдруг тоже поднялся, встал напротив меня и вытащил из кармана маленькую полевую ромашку. Затем он потянулся к моей руке, а когда коснулся, и начал наматывать на безымянный палец стебелёк от цветка, я перестала дышать.
Сердце сжалось, изливая огонь по всей грудкой клетке, а ноги словно врастали в землю. Мне не хватало воздуха, мне хотелось моргнуть, но я так боялась, что могу испороть волшебный миг. Одно знала точно — если пульс останавливается, если звезды начинают проникать в глубину души, значит, где-то зародилась любовь.
— Стремно, да? — спросил Ян, возвращая меня в реальность. Я сглотнула, скользнув взглядом на свою руку. Цветок на пальце превратился в нечто похожее на кольцо. Очередное волшебство, заставляющее улыбнуться.
— Мне нравится, — робко произнесла, поднимая голову. Вишневский уже тогда был выше меня, и шире в плечах. Ветерок игрался с его короткими волосами, а отголоски лунного света пестрили в чернильных глазах.
— С-спасибо.
— Спасибо в карман не положишь! — заявил деловито Ян. Затем чуть наклонился, подставляя щеку к моим губам. Я растерялась, быстро заморгала, в попытке дышать и не упасть в обморок. Он хотел, чтобы я поцеловал его в щеку! Он! От меня! Ждал поцелуй! А я ведь никогда и никого не целовала. Раньше казалось, это противно и мерзко. Сейчас же все нутро тянулось к губам Яна, бабочки шептали и толкали на самый рисковый шаг в моей жизни — на первый поцелуй.
— А не ж-жирно будет? — тихо прошептала.
— Самое оно, — ответил Вишневский, повернув голову ко мне. Я перестала отдавать отчет своим действиям, следовала зову сердца, его желанием: закрыла глаза, привстала на носочки и коснулась губ Яна.
Нежно. Едва ощутимо. До безумного сердцебиения. Подобно яркому звездопаду в горах. Наш поцелуй был волшебным. Мне казалось, я парю, казалось, за плечами выросли пушистые крылья. Простая девочка Ева, которая боится заходить в закрытые пространства, считает до трех, которая никогда не станет идеальной, и пытается спрятать от всех себя настоящую, вдруг понравилась совершенно невероятному парню.
Выходит, неважно, сколько у тебя недостатков. Неважно, боишься ты темноты или зациклен на цифре три. Тебе не нужно быть идеальным и стремиться к совершенству. Я всю жизнь жила в рамках строгих убеждений. Мне говорили: «Свои странности надо прятать. Ты должна быть для всех ненастоящей». А потом появился Ян. Он увидел именно меня в толпе серой массы, он не заметил мои минусы. Для него я с первого дня была нормальной.
А когда наши языки соприкоснулись, и пальцы Вишневского переплелись с моими, мир растворился. Вокруг не было никого, кроме нас двоих. Я дрожала, отвечая неумело на сладкий поцелуй со вкусом мяты. Кажется, он знал, что сегодня поцелует меня. Кажется, я мечтала об этом с момента нашей встречи.
— Ева! — разлетелся неожиданно голос мамы. Магия разбилась на тысячу осколков, остро жаля по разным органам. Я резко отпрянула от Яна, виновато опуская голову.
— Ева, — раздался голос отца, а потом и Лизы.
— Иди домой, — прошептала я Вишневскому. Родители приближались с каждым шагом, они точно не спустят мне с рук произошедшее. По крайне мере мама.
— Но… — растерянно шепнул Ян.
— Уходи, — настаивала тихо я.
— Молодой человек, вы, что здесь делаете?!
— Ян, — голос сестры прозвучал удивленно, с нотками визга.
— Добрый вечер и… — Я видела, как Вишневский перевел взгляд с меня на родителей и обратно. Затем он схватил велосипед, стоявший возле дерева, развернулся и начал двигаться в сторону выдоха. — До свидания.
Если бы в тот день я знала, что счастье мимолетно…
Глава 13
Наши дни
Я шла по коридору, ловя на себе взгляды школьников. Почти никого из них не знала, да оно мне и не надо. Однако сдаваться и спускать очередную гадость демону с рук — не планировала. Как и прикрывать мокрые просвечивающие вещи. Было ли мне страшно? Постоянно. Страх ходил за мной по пятам, сжимая глотку. Но каждый раз откуда-то брала силы не опускать голову, не сдаваться. Наверное
