27 (14) ФЕВРАЛЯ 1904 ГОДА, ПОЛДЕНЬ.
САНКТ-ПЕТЕРБУРГ.
ДВОРЕЦ ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ АЛЕКСАНДРА МИХАЙЛОВИЧА, НАБЕРЕЖНАЯ РЕКИ МОЙКИ, 106.
Капитан Александр Васильевич Тамбовцев.
Перед встречей с Петром Николаевичем Дурново наша команда собралась, чтобы, так сказать, сверить часы. Было решено, что на встречу с министром иностранных дел империи пойдем мы с Ниной Викторовной. Были определены узловые моменты российской внешней политики, на которые следовало бы обратить особое внимание нашего собеседника. Ну, и степень его допуска к информации о будущем. Я порылся в своем ноутбуке, сделал кое-какие выписки в блокнот. С нашего общего согласия было решено, что солировать в беседе будет Нина Викторовна, а я буду ей подыгрывать.
В полдень часовой со стороны Мойки сообщил, что к воротам подъехал возок. Из него вылез мужчина лет шестидесяти. Дворник, расчищавший в саду дорожки, увидев гостя, низко поклонился ему. Стало ясно, что прибыл именно тот, кого мы ждали.
Вскоре от великой княгини пришел посыльный с сообщением, что его превосходительство Петр Николаевич Дурново ждет в библиотеке великого князя. Лакей проводил нас туда.
У окна с Ксенией оживленно беседовал высокий седой мужчина в строгом костюме-тройке. Это был руководитель внешнеполитического ведомства Российской империи. Заметив, что мы вошли, он прервал беседу и с любопытством посмотрел на нас. Еще бы — не каждый день увидишь тех, для кого будущее — открытая книга. Гостеприимная хозяйка дома представила нас друг другу, после чего, сославшись на неотложные семейные дела, оставила втроем.
Петр Николаевич первым нарушил молчание:
— Господа, — сказал он, склонив голову в полупоклоне, — я хотел бы поблагодарить вас за ту информацию о тайных переговорах, которые наша союзница Франция вела за спиной России с враждебной ей и союзной Японии Великобританией. Еще немного, и мы бы оказались в политической ловушке. Нам пришлось бы в случае начала войны между Францией и Германией сражаться за абсолютно чуждые России интересы парижских Ротшильдов. Какая мерзость! К счастью, своевременно получив эту информацию, государь сделал нужные выводы, и нам удалось избежать этого франко-британского капкана, попутно прищемив кое-кому вороватые пальцы.
Я понял, что Дурново имел в виду Витте.
— Ваше превосходительство, — очаровательно улыбнувшись министру, сказала Нина Викторовна, — к нашему большому сожалению, это была не единственная ловушка, приготовленная России ее «заклятыми друзьями». Британцы имеют большой опыт ведения тайных войн, где победа добывается не в открытом бою, а с помощью интриг, подлости и тайных убийств. Парадокс, но Англия, до мозга костей монархическая и консервативная дома, всегда во внешних своих сношениях выступала в качестве покровительницы самых демагогических стремлений, неизменно потворствуя всем народным движениям, направленным к ослаблению монархического начала. Во все времена так называемые борцы с тиранией постоянно находили в Лондоне самый теплый прием… — Мы с Ниной Викторовной переглянулись, на ум как-то сразу пришли такие фамилии, как Закаев, Березовский и Литвиненко, и его чай с полонием.
— Очень верно подмечено! — воскликнул Дурново. — Именно так эти островитяне и поступают, интригуя против правительств государств, являющихся для них соперниками, и укрывая у себя отъявленных смутьянов и закоренелых убийц.
— Между тем, уважаемый Петр Николаевич — позвольте мне вас так называть, — эти слова принадлежат вам. Точнее, это цитата из вашей памятной записки, которую вы написали в феврале 1914 года, незадолго до начала Первой мировой войны.
Нина Викторовна протянула текст записки ее будущему автору. Дурново, еще не придя в себя от удивления, взял несколько листков, отпечатанных на принтере, и стал их внимательно читать, напрягаясь и морщась от непривычной орфографии. Дочитав, вздохнул и вернул записку полковнику Антоновой.
— Значит, я все-таки предупреждал государя, но к моему предупреждению не прислушались? — удрученно спросил Дурново. — Французские кредиты оказались важнее, и русские послушно пошли умирать за французские и британские интересы?
— Именно так, Петр Николаевич, именно так, — сказала Нина Викторовна. — Армии Самсонова и Ранненкампфа спешно были брошены в Восточную Пруссию, чтобы спасти Париж. Они были разбиты, зато французы радовались «чуду на Марне», забыв, что это «чудо» было оплачено русской кровью. В то же время русские войска, которые в приграничном сражении наголову разбили австрийцев и уже двигались на Будапешт, были спешно отозваны по требованию французского генштаба. И всё для того, чтобы через три месяца полечь, штурмуя Силезский вал. А когда весной-летом 1915 года германцы прорвали фронт и нам потребовалась помощь союзников, они лишь разводили руками и сетовали, что, дескать, мы вам сочувствуем, месье, но мы еще не готовы… Мерзкая история. С такими союзниками и врагов не надо!
— Господа, разумеется, на этот раз подобное не должно повториться! — воскликнул Дурново. — Никакой Антанты, никаких жертв во спасение французских банкиров! Что там говорили британцы насчет постоянных друзей и врагов и постоянных интересов? То же самое должны помнить и мы. Как и слова покойного государя Александра Александровича о единственных союзниках России… У вас его помнят?
— Помнят, Петр Николаевич, даже очень хорошо, — вступил в разговор я. — Но у нас, русских, есть такая старинная привычка — мы каждый раз наступаем на одни и те же грабли.
— Наступать на грабли? — восхитился Дурново. — Я совсем забыл это прекрасное выражение из притчи графа Толстого. Надо почаще его вспоминать.
— Петр Николаевич, — сказал я тихо, — давайте сперва поговорим не о дальних рубежах, а о текущих делах. У нас как-никак война с Японией, и в любой момент может начаться война с Англией.
Так вот, на Дальнем Востоке наши дела идут неплохо. Япония практически разбита на море и на суше, полузадушена петлей блокады. Если будет еще одно крупное поражение, то микадо и совет Гэнро окончательно падут духом и станут морально готовы к началу мирных переговоров. Россия в ходе этих переговоров должна получить всё то, что ей необходимо, и сделать из Японии союзника.
О наших предложениях мы сообщили наследнику престола, великому князю Михаилу Александровичу, и великому князю Александру Михайловичу. Вот план мирного урегулирования с Японией после победы, — я протянул Дурново несколько листков. — Внимательно изучите наш план. В принципе, он тесно связан и с европейскими делами. Только мирные переговоры нужно вести безо всяких посредников и конференций с конгрессами. Вспомните наш конфуз в Берлине в 1878 году, когда русская дипломатия потерпела позорное поражение, и плоды нашей победы пожали другие…
— Нет, я никогда не повторю позора канцлера Горчакова! — воскликнул Дурново. — Я скорее пущу себе пулю в лоб! Вы правы, Александр Васильевич, всех этих «честных маклеров» нельзя и на пушечный выстрел подпускать к мирным переговорам!
Я переглянулся с Ниной Викторовной. Настала пора приступить к самой деликатной, но одновременно и самой важной теме нашей беседы. Первой ее коснуться должна была, по нашему мнению, полковник Антонова.
— Петр Николаевич, — начала она, — мы видим, что император Николай Александрович резко переложил руль корабля по имени «Россия» и изменил его внешнеполитический курс. Теперь он ведет более-менее правильную внешнюю политику. Но всё это вызвало, мягко говоря, бурное негодование Франции, а главное — Британии.
Вы спросите, почему я особо выделила Британию? Да потому, что слишком многое стоит на карте, а империя сия имеет скверную привычку избавляться от тех монархов, которые пытаются проводить самостоятельный, отличный от интересов Британии внешнеполитический курс. А русско-германский союз — это смертельная опасность для Британии, и на Даунинг-стрит это прекрасно знают.
Вспомните судьбу императора Павла Первого. У нас есть предположения, что англичане собираются повторить события марта 1801 года. Уж больно подозрительное затишье наступило в официальной дипломатии. Мы не знаем пока, как именно, но то, что такие попытки будут, нам точно известно. Вы как бывший директор Департамента полиции должны хорошо знать, на какие преступления пойдут господа-товарищи революционеры. Ну, а если к тому же за это будет хорошо заплачено их главарям…
— Уважаемая Нина Викторовна, — сказал внимательно слушавший ее Дурново, — я прекрасно понимаю, о чем идет речь. В бытность мою директором Департамента полиции, была обезврежена террористическая группа, готовившая в 1887 году покушение на государя Александра Третьего. Этих несостоявшихся цареубийц позднее судили и главарей их повесили. Вы, наверное, знаете — это дело «Второго первого марта»?
