— Ты увел ее.
— Я ее первый увидел.
— Ее род заключал договора не с тобой.
— И не с тобой. То что Леон иногда отдавал тебе свои игрушки еще ничего не значит. И знает ли он, что ты без спроса командовал его бесами?
Аран побледнел, потому что опасаться действительно стоило. Леон был сильным, в нашем доме только я мог соперничать с ним в силе, вот только я ушел из дома и мало развивал свой дар все эти годы, в то время как он наверняка неустанно его совершенствовал. К тому же чистый дар тьмы лучше чем частичный дар тьмы, приправленный даром некроманта.
— Ты ему скажешь? — тон голоса у Арана стал заискивающий.
— Он сам узнает, когда увидит своего главного беса.
Брат больше не успел ничего сказать, мы стояли напротив массивной двери отцовского кабинета. Я ненавидел эту комнату всей душой, именно здесь мы получали частые наказания, и столь редкие похвалы родителя.
— Оставлю тебя здесь. — трусливо заявил Аран и сбежал.
Выдохнув и напомнив себе что я уже давно не ребенок, открыл дверь. Отец сидел за письменным столом и с сосредоточенным видом вчитывался в утреннюю газету. Это было ему несвойственно, насколько я помню он всегда делал это за завтраком. Отец был человеком привычки, и когда что-то заставляло его изменить планы или упаси небеса вмешаться в его распорядок дня, он был крайне недоволен. Сейчас я отчетливо видел поджатые губы, хмуро сведенные брови, и как крылья его носа то и дело подрагивали, выдавая крайнюю степень злости, практически бешенство. Наконец отложив газету Николас Харон взглянул на меня.
— Сядь.
Он явно сдерживается, и в бешенстве оттого что приходится считаться с моей силой. Это единственное с чем считаются в нашей семье, исключением из правил была сестра, ее баловали без меры все окружающие.
— Ты к матери заходил? — раскатистый злой голос возрождал неприятные воспоминания.
— Я с ней виделся.
Отец вопросительно приподнял бровь, но я не стал вдаваться в подробности.
— Отец, мы завтра уйдем.
— С той девчонкой?
— Она моя ведьма.
Его глаза слегка блеснули.
— Решил развить свою демонскую суть?.
Он слегка скривился, я знаю что он всегда был против этого, для него было важно чтобы я развивал дар некроманта, и он смог передать мне все знания.
— Возможно. — уклончиво ответил, ни в коем случае нельзя признавать что в тот момент мной двигала жалость к девочке, которая не понимала куда ввязалась.
— Я не позволю.
Все как всегда.
— Я не спрашиваю отец, если я захочу развивать дар демона больше чем темный, это будет мой выбор которому я буду следовать.
Сидящий напротив меня мужчина едко улыбнулся.
— А ты уверен что к ведьме тебя толкнула суть демона, а не некроманта?
Он снова за старое, я все время выслушивал его сказки о том, что всех некромантов притягивают ведьмы, это неизбежная парность. Так было и в их с мамой случае, вот только мама оказалась слишком темной ведьмой, для того чтобы стать нам хорошей матерью. Хотя стоит признать что сестру она любила. Ее любили все, она была лучом света в нашем мрачном доме, именно поэтому я готов рискнуть всем в надежде ее спасти.
— Я не хочу снова поднимать эту тему отец, мы не раз это обсуждали. Мне просто необходима помощь ведьмы в одном деле.
— Это в каком? — он подозрительно сощурился.
— Я завтра отправляюсь в русалочий грот к озеру мертвых.
— Нет.
Он поднялся со своего места.
— И снова я не спрашивал.
— Ты не можешь пойти, вы даже мертвый лес не пройдете.
— Мы справимся, она сильная ведьма.
— Сын, в этом нет необходимости.
Я даже слегка опешил от его обращения, мне понадобилось пару мгновений чтобы прийти в себя.
— Ты нашел другой способ?
Он отвел глаза в сторону.
— Практически.
— Мы оба знаем что это не так, и единственный способ вызволить ее душу из плена это живая вода, и я ее достану.
Я больше не хотел ничего слышать, никаких возражений и доводов, а потому поднялся чтобы уйти.
— Спускайтесь на ужин.
Последние слова что я услышал, перед тем как закрыть дверь.
Глава 22
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Настя
Странное беспокойство грызло изнутри и не давало нормально уснуть, хотя глаза буквально слипались. Создавалось ощущение что с меня разом выкачали все силы и оставили лежать влажной тряпочкой. А мне так хотелось в душ и теплого ароматного чая. Захар куда-то ушел, и сейчас я отчетливо чувствовала что осталась совершенно одна, или не совсем одна по внутренним ощущениям. Мне казалось что кто-то в темноте сверлит меня взглядом, не оставляет в покое. И вообще что это за дом такой, где даже днем настолько темно, что хоть с фонариком ходи.
Под рукой что-то пискнуло. Откинув одеяло увидела свою жабу-мышь, которая настойчиво что-то пищала, указывая на двери.
— Что ты хочешь? Говори внятно. Я знаю ты можешь.
Существо сосредоточилось, я могла наблюдать тяжелый мысленный процесс на мордочке, на которой отражалось хмурое недовольство.
— Книга.
Сразу же после ее слов послышался крик полный боли, и удовлетворенно кивая мордочка добавила:
— Хотел взять.
Усталость как рукой сняло, не помешало даже ощущение чужого взгляда и все запреты Захара вместе взятые. На скорую руку натянув косо-криво платье, корсет остался лежать на стуле до лучших времен, поспешила туда откуда доносились стоны боли. Меня никто не пытался остановить, да вообще я никого не встретила по дороге, а вот возле библиотеки, именно там я потеряла уже свой гримуар, собралась небольшая толпа. Отец Захара, сам Захар и еще двое незнакомых мне мужчины, а один уже знакомый как раз и валялся на полу, сжимая в руке книгу, при этом его рука медленно тлела, распространяя вокруг удушающий запах горелой плоти.
— Оставь ее. — в запале крикнула и невольно привлекла к себе всеобщее внимание.
На меня смотрели все, и все с укором, а Захар еще и с раздражением.
— Он не может ее бросить, это проклятие. Никто не может брать гримуар ведьмы, кроме ее хозяйки.
Я отчетливо видела как угольки пробираются все выше по телу мужчины, который корчился от боли.
— Что мне делать?
Ко мне уже было ступил высокий статный мужчина с длинными черными волосами забранными в хвост, как Захар его опередил. Одним широким шагом преодолел разделяющее нас расстояние и резко дернул на себя.
— Ты сейчас подойдешь к нему и заберешь книгу, после чего найдешь там исцеляющий заговор и прочтешь. Все ясно?
Раздраженно вырвала руку из крепкого захвата, уж слишком высокомерно он себя вел. Нечего на меня смотреть будто это я во всем виновата. Да, часть моей вины была, все же я потеряла книгу, но я же не при чем что это дебил ее схватил. По всей видимости он не самый умный член этой семьи. Жалости к раненому поубавилось, подойдя к мужчине чеканным шагом, вырвала из его руки свою книжечку, которая обдала меня ровным теплом, а наглецу посмевшему ее взять напоследок достался особо мощный огненный плевок, который опалил часть волос красавца. Хотя на мой взгляд он был слишком слащавым и изнеженным, а еще на меня пахнуло такой знакомой и родной энергией. И вот откуда я могла это знать? Без понятия, просто чувствовала, что ко мне вернулось что-то родное.
Быстро перелистывая страницы нашла заговор на исцеление, там так и было написано “ Исцеление покушавшихся на чужое добро”
— Воду холодную принесите.
Я ни к кому конкретно не обращалась, поэтому не видела кто именно поспешил выполнить поручение. Но фарфоровый кувшин со студеной водой мне передал Захар, который смотрел на меня хмурым взглядом, словно ожидал подвоха.
Начала поливать водой руку пострадавшего, который завыл еще громче, при этом приговаривая.
— Вода студеная, вода заговоренная, смоет болезни, уберет боль, нитка к нитка, кожа к коже, огонь к воде. Исцелись. — последнее слово практически выкрикнула, отбросив кувшин в сторону и положив обе руки на рану, я чувствовала как ладони пульсируя выпускают холодный белый свет, который жадно поглощала кожа мужчины, постепенно снова приобретая здоровый оттенок. Подождав пока пульсация в ладонях окончательно стихнет, поднялась на ноги слегка пошатнувшись. На меня внимательно смотрели шесть пар глаз, включая болезного.
