полную чего угодно, кроме заботы и преданности, не пришел ему на помощь. И он не приходил на помощь никому. То, что его, полуживого, да еще так подставившего их, Птицы не бросили, выручили и даже выхаживают, Вепря купило с потрохами. Теперь бы еще понять непонятные ему вещи… И стать для Птиц своим.
Гарри Еннер, Марк и Кирнан, не подозревая о том, что происходит в Северной Звезде, купались в море. Втроем, оставив лошадей и одежду в тени скал, на травке под деревом, они качались на волнах спокойного в этот солнечный и жаркий день моря, с хохотом ныряли и хватали друг друга за ноги, искали в море ракушки и камешки, бродили по берегу в надежде отыскать кусок янтаря побольше. Вспоминая потом этот день, Гарри поражался тому, что в его сердце не было и тени предчувствия беды, которая уже случилась, уже безвозвратно изменила его жизнь. Он даже чувствовал себя потом предателем, сознавая, что в момент, когда убивали его мать, он весело скакал в волнах прибоя, хохоча, как последний придурок… Не думая о том, что это была просто последняя милость судьбы, которая слегка отсрочила его горе.
– Чего ты нашел там, Марк? – Спросил он, подходя к другу, который сначала распинывал ногой ком водорослей, каких-то палок и другого мусора, а потом присел и стал ворошить его щепкой. К нему подошел и Кирнан, вытряхивая из волос песок. Загорелые, светловолосые, белозубые, с песком на коже, они, щурясь от солнца и морща загорелые носы, смотрели, как Марк выколупывает из песка и мусора удивительную раковину, ультрамариновую, с белыми и цвета слоновой кости разводами и точками, с шипами и наростами, и такой же потрясающей формы.
– Ничего себе! – Озвучил Кирнан Бергквист. – Никогда таких не видал! Дай глянуть?
Марк молча тщательно вымыл раковину в морской воде и снова рассмотрел. Друзья, естественно, первым делом сообщили ему, что если приложить к уху, то услышишь шум моря, на что Марк засмеялся, и сказал, что шум моря можно услышать, если приложить к уху стакан или сложенные лодочкой ладони. Но посмотреть свой трофей дал.
– Отец любит всякие такие морские штуки. – Заметил Гарри. – У нас в Звезде целая комната есть, где всякие раковины, всякие сушеные морские гады и все такое…
– А Фиби?
– Вот у нее и спросишь! – Засмеялся Гарри, и тут Кирнан, у которого были самые хорошие слух и зрение, резко повернулся в сторону тропы промеж скал, ведущей в уединенную бухточку с пляжем. Через пару секунд и Марк с Гарри услышали отчаянное детское:
– Гарри! Гарри!!! – И бросились к одежде, чтобы поскорее прикрыться. Еле успели натянуть штаны пополам с песком, как на пляже появилась зареванная Флер, отчаянно машущая руками:
– Гарри, Гарри! – девочка, задыхаясь, бросилась к брату и прижалась к нему, вся дрожа.
– Флер?! – Гарри присел, крепко стиснув ее плечи. – Что случилось, Флер?! Что-то с мамой? С отцом?! Флер!!! – Он сильно тряхнул девочку. – Что случилось, говори!!!
– Я не знаю! – Воскликнула Флер, плача. – Я не знаю! Фиби спустила меня по веревке со стены, сказала, что спустится за мной, а сама не спустила-ась!!!
– По веревке?! – Гарри не поверил своим ушам. – По веревке со стены?! Что ты несешь?!
– А они в это время двери ломали! – В отчаянии воскликнула девочка. – Мне так страшно, так страшно, Гарри! А Фиби кричала: «Измена, измена!».
– Измена… – Гарри застыл, пытаясь поверить в то, что не могло быть реальным. Но Флер была так испугана, так дрожала, так плакала, что это не могло быть очередной игрой глупой девчонки. Марк и Кирнан, не сговариваясь, поспешно одевались, мгновенно отбросив веселье и беспечность – очень и очень надолго.
– Какая измена, кто? – Спросил Кирнан. – Кто-то приехал в Звезду?
– дядя Енох приехал. – Всхлипнула Флер. – Больше никто.
Гарри выпрямился, придерживая сестру за плечо.
– Он один приехал? Не видела, сколько человек с ним было?
– Не видела. – Флер, чувствуя себя рядом со взрослыми, как ей казалось, мужчинами в безопасности, постепенно успокаивалась. Как можно было чего-то бояться, когда рядом брат, дядя Кирнан и жених сестры? Но самому старшему из них, Марку, было всего двадцать два года, он даже в рыцари еще не был посвящен! Отправившись купаться, они даже слуг с собой не взяли – чего им было опасаться подле неприступного замка, в спокойной земле?.. Гарри и Марк переглянулись, а Кирнан сказал:
– Может, мне поехать, разведать, как и что…
– Если Енох предал и привел врагов, – сказал Гарри, – и замок захвачен, значит, нам нельзя высовываться. Пока я жив, они сестру и маму не тронут. Не посмеют. Они будут для них заложницами. – Он был в отчаянии, но, как и Фиби, держал себя в руках и рассуждал на удивление здраво и быстро. – А на нас откроют охоту, я для них главная цель. Нам нужно пробраться в город и скрыться у кого-нибудь из наших людей, разузнать все и решить, что делать. Нужно как-то связаться с отцом… – При этих словах что-то сжалось в сердце, но Гарри отогнал от себя страшное подозрение: такая наглость возможна была лишь в одном случае… Нет! – Или с нашими вассалами. Это им даром не пройдет! За нами весь север Междуречья.
– И Эльдебринки. – Добавил Марк. – Со мной им тоже придется считаться, отец этого не стерпит.
– С Бергквистами тоже никто в здравом уме не станет связываться. – Напомнил немного ревниво Кирнан. – На что они вообще могут рассчитывать?
– На то, что мы с отцом мертвы. – Побледнев, все же сказал Гарри. – А Фиби станет женой кого-то из них.
Теперь побледнел Марк.
– Кто знал в замке, что мы поехали купаться? – Быстро спросил Гарри. – Кроме мамы и Фиби?
– Да вроде… – Начал было Марк, но Кирнан возразил:
– Мы на весь замок орали об этом, когда коней седлали.
– Сматываемся отсюда. – Решил Гарри. – И не по тропе, а по берегу. – Подсадил сестру в свое седло, уселся сзади. – Держись, Флер. И ничего не бойся – мы же с тобой. Не боишься?
– Нет. – Помотала девочка головой, вцепившись в луку седла. – Не боюсь! Я храбрая!
Дон Хуан Фернандо и Амалия, в сопровождении только своей свиты, отправились в Гранствилл, формально – чтобы посетить собор, на самом деле – чтобы переговорить о своем. Их пребывание в Хефлинуэлле затягивалось, а до осуществления задуманного им было так же далеко, как и в первый день, и дон Хуан Фернандо, устав ждать, выговаривал супруге:
– Вы ведете себя странно, дорогая Амалия. Я вас не узнаю. В чем дело?
– Это
