— Боже, как можно быть такой красивой! — выдохнул Расс. — Они такие большие, моя милая. Они даже больше и красивее, чем я себе представлял.
Когда Расс наклонился над ней и взял в рот ее набухший сосок, у Тимбер перехватило дыхание.
— Расс, пожалуйста… Я… я этого не выдержу, — простонала она.
— Не выдержишь? — Расс поднял голову и улыбнулся, глядя ей прямо в глаза. Его рука продолжала ласкать ее грудь. — Я думал, тебе это даже нравится… Ах, милая, — прошептал Расс, прижимая к ее рту свои мокрые губы. — Чувствуешь, как сладко ты пахнешь? Я как будто попробовал мед. Я не могу дождаться, когда доберусь до твоей киски и почувствую, что ты кончаешь. Ты внизу уже мокрая? Чувствуешь, как все горит?
Тимбер молчала. Ее щеки пылали. Как она могла подумать, что то, что пытался сделать с ней Вулф, имеет отношение к сексу?
— Расс, пожалуйста, не…
Этот не вполне искренний протест несколько запоздал. Почувствовав, что рука Расса проникла ей в трусики, Тимбер прикусила язык. Словно по мановению волшебной палочки, трусы тут же исчезли, и она почувствовала, как прохладный воздух обдувает шелковый треугольник, который нежно поглаживал Расс. Когда его палец нащупал то место, к которому до сих пор никто не притрагивался, Тимбер испустила слабое «ох».
— Тебе так нравится, милая? — прошептал Расс. Теперь он ритмически просовывал указательный палец во влажное отверстие, в то время как большой палец медленно массировал маленький бугорок, который, как теперь знала Тимбер, связывал воедино все испытанные до того ощущения.
— Да, — смущенно прошептала она в ответ.
— Тогда потрогай меня тоже, — пробормотал Расс. Он взял ее руку и положил себе между ног. — Ты заставила меня стать большим и горячим. — Когда рука Тимбер коснулась набухшей плоти, Расс застонал. — Милая, расстегни мне брюки. Я так тебя хочу, что вот-вот взорвусь.
Рука Тимбер замерла. Она вспомнила, как Карлин и некоторые другие девочки в школе говорили о том, что с первого же раза можно забеременеть.
— Я… не могу. Расс, я не могу этого сделать.
— Милая, — с трудом выдавливая из себя слова, прохрипел Расс, — ты не знаешь, что это значит для мужчины, когда он так хочет и не может…
— Я тебе уже сказала, — твердо ответила Тимбер. — Я не собираюсь идти с тобой до конца.
Расс снова застонал, но не стал настаивать.
— Ну, по крайней мере дай я сделаю так, чтобы ты кончила.
Вдруг обессилев, Тимбер уступила. Сильные пальцы Расса прикасались к ее телу, ласкали его со все нарастающим возбуждением.
Ощущения были восхитительны. Тимбер казалось, что ее сердце вот-вот разорвется. Когда желание достигло своего апогея, Расс, тяжело дыша, приник губами к ее твердому, словно камень, соску, и Тимбер ощутила, как наслаждение пронзает ее тело.
Расс держал ее в своих объятиях до тех пор, пока не прошла дрожь.
— Черт побери! — наконец сказал он. Его голос дрожал точно так же, как только что дрожало тело Тимбер. — Я знал, что ты восхитительна, но не настолько… С тобой все в порядке?
Тимбер кивнула, все еще не в силах говорить. Неожиданно она подумала о Джеймсе Фортсоне и почувствовала, как по ней пробегает новая волна дрожи. Это просто позор — думать сейчас об отце парня, который только что заставил ее первый раз в жизни почувствовать себя женщиной.
Тимбер все еще была девственницей, но это уже не имело особого значения. И впервые ей стало понятно то странное влечение, которое Морин Дьюлани испытывала к Вулфу.
Как это пугающе и вместе с тем прекрасно!
Все еще дрожа, Тимбер села и отстранилась от Расса.
— Мне нужно идти, Расс. Сейчас не время и не место. Я не ожидала, что испытаю нечто подобное.
Расс засиял от счастья:
— У тебя это было в первый раз, да? Я хочу сказать, в первый раз, чтобы парень доставил тебе такие ощущения?
Тимбер не могла без робости смотреть ему в глаза. Ее тело все еще трепетало, как будто из него неожиданно вылетело полмиллиона бабочек.
— Раньше я никогда не позволяла мужчине прикасаться к себе — если ты это имеешь в виду, — тихо сказала она. — Расс, я хочу уйти.
Расс присел рядом с ней на скамью.
— Прости, Тимбер. Я думал, что… Дьявол, ты сегодня казалась такой искушенной, такой уверенной в себе. Я подумал, что ты уже видала виды. — Он взял ее руку и медленно поцеловал каждый из пальцев. — Ты хочешь сказать, что такая красивая девушка, как ты, никогда не была с парнем так… — Расс прижал ее ладонь к своей щеке, и Тимбер почувствовала, как его мышцы растягиваются в довольную улыбку. — Черт! Давай говорить прямо. Ты до сих пор ни с кем не занималась любовью?
— А что, это очень странно? — холодно спросила Тимбер.
— О Боже, конечно, нет! — Расс поцеловал ее ладонь, и прикосновение его влажного рта вызвало ощущения, с которыми, как поняла девушка, нужно немедленно кончать. Своему телу она уже не доверяла.
— Ты просто чудесная, и все. — Расс встал и подал ей руку. — Отлично! — весело сказал он. — Возвратимся к безумной толпе. Только запомни — последний танец за мной. И предыдущий, и предыдущий перед ним, и… — добавил Расс, помогая Тимбер спуститься вниз.
— Хорошо, хорошо! — смеясь ответила она. — Кажется, я поняла. Ты упомянул о «безумной толпе». Значит, ты тоже читал Томаса Гарди? — Тимбер давно открыла для себя «Тэсс»[7] и перечитывала этот роман десятки раз, отождествляя себя с героиней Гарди так, как не отождествляла ни с кем.
Расс остановился и посмотрел на нее. Затем он хлопнул себя по лбу и патетически произнес:
— О небо, неужели я ее нашел? Нашел девушку моей мечты — красивая, девственница и вдобавок читает классику! Ну конечно же, я читал Гарди. Он для меня воплощение жизненной реальности. Однажды я даже пытался нарисовать ландшафт по «Мэру Кестербриджа», но ничего не получилось. Может быть, я попытаюсь нарисовать Тэсс. — Расс внимательно посмотрел на Тимбер. — Знаешь, а ведь ты — Тэсс. Может быть, я попытаюсь нарисовать тебя.
Тимбер глубоко вздохнула, не веря услышанному. Неужели Расс всерьез сравнивает ее с Тэсс?
— Я думала, что ты учишься на юриста. Я не знала, что ты рисуешь.
Расс помрачнел.
— Старик решил, — коротко ответил он, — что мне следует стать юристом. Или юристом, или врачом, но так как я не выношу вида крови… — Он натянуто усмехнулся и посмотрел на окна отцовского кабинета, в которых горел свет. — Он считает, что искусство — это занятие для женщин и гомосексуалистов. — Заметив растерянный взгляд Тимбер, Расс ворчливо сказал: — Пойдем. Нам лучше войти внутрь, а то все подумают, что я занимался вовсе не шелковицей. — Увидев огорченный взгляд Тимбер, он засмеялся. — Я просто шучу. Тимбер, твой единственный недостаток в том, что ты все принимаешь чересчур серьезно. Давай просто повеселимся — протанцуем всю ночь. Я тебе покажу новый танец «шэг», который разучил во время весенних каникул на Хэнгауте[8] в Панама-Сити.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
