от диавольской зависти, то о себе более плачьте, чем о нас, потому что вы совратились с пути праведного и устремляетесь к погибели.
Когда после сего святые в третий раз были представлены к допросу и были снова допрашиваемы военачальником Фавстином, то они не отвечали уже ничего кроме слов:
– Мы христиане и за Христово имя готовы претерпеть всякого рода страдания.
Тогда военачальник с удрученным грустью лицом издал относительно их смертный приговор, гласивший:
– Феодул и Агафопод, не пожелавшие принести жертвы богам, да будут потоплены в море.
После сего воины повели их к морю; связав им руки назад и повесив им на шею тяжелые камни, воины посадили их на корабль. В это время на берегу моря собралось особенно много друзей, соседей и знакомых святых мучеников, из которых одни ввиду имеющей постигнуть святых кончины рыдали, другие же ублажали мужественных Христовых воинов похвалами за то, что они победили диавола и с радостью умирали за благочестие.
Между тем военачальник, сожалея о святых, послал к ним нарочного посла Фульвия сказав, что, если они принесут богам лишь курение фимиама, то будут освобождены от смерти. Но святые не переставали призывать Христа и отвергать суетных богов языческих. Наконец после долгих увещаний нечестивые, видя, что рабы Христовы ни в каком случае не склонятся к поклонению идолам, приготовились бросить в море святого Агафопода. Последний, устремив взор свой к небу, громким голосом воззвал:
– Смотрите! Сим вторичным крещением омываются все наши прегрешения и мы отходим чистыми ко Христу Иисусу!
С этими словами святой был свержен в море, а вслед за ним был брошен в море и святой Феодул.
Так окончили свой страдальческий подвиг святые мученики и от руки Господа получили венец победы. Море, приняв в себя тела святых, в тот же час выбросило их без цепей и камней на берег. Родственники и знакомые, взяв тела святых мучеников, с честью похоронили их.
По прошествии некоторого времени святой Феодул явился им с пресветлым лицом, в белой одежде и повелел раздать нищим, сиротам и вдовам все свое имущество.
Святые мученики скончались в пятый день месяца апреля, прославляя на небесах Отца и Сына и Святого Духа, Единого Бога, в Троице прославляемого. Аминь.
Житие преподобного отца нашего Марка Афинского
Память 5 апреля
Однажды авва66 Серапион рассказал следующее.
Во время моего пребывания во внутренней египетской пустыне67, я отправился как-то к великому старцу Иоанну и, получив от него благословение, сел отдохнуть, устав от дороги. Задремав, я имел видение во сне: мне представилось двое каких-то отшельников, пришедших к старцу и получивших от него благословение. Между собою они говорили:
– Вот авва Серапион; примем от него благословение. Авва Иоанн на это заметил им:
– Он только что сегодня пришел из пустыни и весьма устал: дайте ему немного отдохнуть.
Отшельники же сказали относительно меня старцу:
– Вот сколько уже времени подвизается Серапион в пустыне, а не идет к отцу Марку, подвизающемуся на горе Фраческой, находящейся в Эфиопии68. Сему Марку нет равного между всеми пустынниками и постниками. Он имеет сто тридцать лет от роду и прошло уже девяносто пять лет с тех пор, как он начал подвизаться в пустыне. Во все сие время он не видал ни одного человека. Незадолго пред этим были у него некоторые из святых, сопричастных свету жизни вечной, которые и обещали принять его к себе.
В то время как они говорили эти слова отцу Иоанну, я пробудился от дремоты и, не увидев никого у старца, сообщил ему о своем видении.
– Это видение, – сказал мне старец, – есть некое божественное; но где же находится Фракийская гора?
– Помолись за меня, отче! – сказал я старцу.
По совершении молитвы, я простился со старцем и пошел в Александрию69, которая отстояла отсюда на расстоянии двадцати дней пути; я же прошел сей путь в течение пяти дней, почти не отдыхая ни днем, ни ночью, опаляемый зноем солнечным, сжигавшим даже пыль на земле.
Войдя в Александрию, я спросил одного купца: далеко ли еще идти до Фраческой горы, находящейся в Эфиопии? Купец отвечал мне:
– Да, отче, еще очень далеко до этого места. Двадцать дней надо идти до пределов Эфиоплян, народа хеттейского70; гора же, про которую ты спрашиваешь, отстоит еще дальше отсюда.
Я снова спросил его:
– Сколько приблизительно нужно захватить на путь этот пищи и питья, – ибо я желаю отправиться туда?
– Если твое путешествие, – отвечал купец, – будет совершаться по морю, то ты недолго пробудешь в дороге; но если ты отправишься сухим путем, то будешь находиться в дороге тридцать дней.
Выслушав это, я взял воды в тыкву и немного фиников и, возложив упование на Бога, отправился в путь, и шел по пустыне сей в течение двадцати дней. Во время пути я никого не встретил, ни зверя, ни птицы. Ибо пустыня эта почти совершенно не имеет растений, потому что там не бывает никогда ни дождя, ни росы, почему в этой пустыне не находится ничего съедобного. После двадцати дней путешествия у меня вышла вода, которую я имел в тыкве, вышли также и финики, я сильно утомился и не мог идти далее, но не мог и возвратиться обратно, и лег от усталости на землю. И вот мне явились те два отшельника, которых я впервые узрел в видении у великого старца Иоанна. Став предо мною, они сказали мне:
– Встань и иди с нами!
Поднявшись на ноги, я увидал одного из них приникшим к земле, обратившимся ко мне и спрашивающим:
– Желаешь ли ты подкрепиться?
– Как ты соизволишь, отец, – сказал я.
Вслед за тем он показал мне корень одного от пустынных растений и сказал:
– Вкуси от сего корня и силою Господнею продолжай путешествие!
Я немного поел, и немедленно почувствовал подкрепление своим силам и возрадовался душою. Я почувствовал себя настолько бодрым, что мне показалось, будто я вовсе не уставал. Затем они показали мне тропинку, по которой я должен был идти к святому Марку и отошли от меня.
Продолжая путь, я подходил к высокой горе, которая, казалась, достигала до неба. На ней совершенно ничего не было, кроме пыли и камней. Когда я подошел к горе, то на краю ее я увидал море.