Галя пожала плечами и послушно заглушила движки. Катер тут же начал ощутимо покачиваться на мелкой волне, бьющей почти точно в правый борт. Я машинально вцепился в спинку кресла и выдал новую порцию распоряжений:
— Вырубай шумоподавитель и слушай меня. Я сейчас уточню координаты, и мы потихоньку поплывем к афалинам.
— Эх ты, морячок! Не поплывем, а пойдем.
— Да пофиг абсолютно. Главное, не гони. Если спугнем, можем потом и не догнать. К тому же я не знаю, как Петрович себя поведет. Может, он на скорости не сумеет контакт установить.
— Да поняла я, — Галя тряхнула головой, отбрасывая от глаз непослушную рыжую прядь, и отчетливо выдала: — Параноик хренов.
— Чего это?! — притворно изумился я.
— Того это! — не осталась в долгу девушка. — Может, все-таки объяснишь, зачем вся эта бессмысленная возня? От кого прячемся? Мы же не совершаем ничего предосудительного.
Вот иногда ты вообще не в тему со своим здравомыслием, любимая! Однако я в очередной раз принялся перечислять весьма убедительные, на мой взгляд, доводы:
— Не хочу сглазить — раз. Не хочу делиться непроверенной информацией — два. Да и просто не хочу делиться. Думаешь, никто не попытается примазаться к столь грандиозному открытию?
— Да на здоровье! Пускай примазываются. Нам же проще будет.
Я упрямо сжал губы. Гале это выражение лица прекрасно известно, но в этот раз она отступать не собиралась:
— Никогда не замечала в тебе такой жажды славы! Ты как с ума сошел на этой почве! Это уже просто паранойя!
— А ты разве не хочешь стать богатой и знаменитой? — попытался я сыграть на известных девичьих слабостях.
— Да ни капельки! И уж тем более не намерена умом тронуться!
— Ладно, — сдался я, — у меня есть план.
Галя вопросительно изогнула бровь.
— Если мы добьемся успеха и не позволим затереть нас на вторые роли, поднимется шум на всю Федерацию. Нас будет знать каждая собака, и тогда кое-кому будет весьма проблематично до нас добраться. Мне совсем не улыбается годами торчать в глуши. Тебе, я думаю, тоже.
Против ожидания, Галя не перестала смотреть на меня, как на идиота, и вдобавок еще расхохоталась, смахивая слезы.
— Дурацкий план, — успокоившись, вынесла она вердикт.
— Предложи не дурацкий.
— Нам его Сергей Семёныч предложил, помнишь такого? И потом, мне здесь нравится. — Галя окинула насмешливым взглядом мою хмурую физиономию и махнула рукой: — Делай, как знаешь.
— И сделаю. Потом еще спасибо скажешь.
— Обязательно!
И как она умудрилась опять последнее слово за собой оставить? Ведь сколько уже раз зарекался с ней спорить! Видно, горбатого только могила исправит…
Беззвучно выругавшись, я выбрался из рубки и сразу же выразился снова — на сей раз громко и с душой. Легший в дрейф катер порядочно болтало, в уютном его чреве было еще туда-сюда, а вот на палубе пришлось прочувствовать все прелести качки на собственной шкуре. И ладно, если бы только на ней — как-никак, подготовку соответствующую я проходил, поэтому с легкими позывами освободить желудок справился без труда. А вот при виде страждущего напарника не выдержал, и было от чего: несчастный кот застыл враскоряку под шезлонгом и мучительно выблевывал завтрак. В перерывах между приступами рвоты он принимался возмущенно выть, жалуясь на судьбу-злодейку и изверга-хозяина, обрекшего верного питомца на такие мучения, однако почти сразу же его вновь выворачивало, и вой сменялся режущим ухо хеканьем. Наконец, Петровича слегка отпустило, и он на заплетающихся лапах прокрался к Галиному пледу, где и растекся аморфной массой, выразительно закатив глаза. Судя по отпустившей меня дурноте, напарнику стало гораздо лучше, однако он это предположение отверг негодующим фырканьем и весьма красноречивой картинкой, от которой меня снова едва не стошнило.
— Твою же ж мать, Петрович! — я со всей доступной скоростью занырнул в каюту и принялся рыться в куче снаряжения, раздраженно расшвыривая экипировку. Наконец, под руку попалось искомое — маленькая плоская коробочка универсальной аптечки. Закинувшись оранжевой таблеткой, я облегченно перевел дух: — Сейчас, мой рыжий друг, потерпи чуток…
Петрович помощь принял с благодарностью — сжевал медикамент за милую душу, аж за ушами трещало. Примерно через полминуты мой питомец стал похож на нормального кота, разве что взгляд оставался немного расфокусированным, и принялся сосредоточенно вылизываться, сопровождая процесс раздраженным шипением — аккуратисту не нравился резкий запах, напоминающий о случившемся конфузе.
— Не переживай, все не без греха, — посочувствовал я напарнику, оглядываясь в поисках ведра.
Такового в пределах прямой видимости не обнаружилось, однако я с присущей мне смекалкой сообразил залезть в рундук со штатным снаряжением. По логике именно здесь противопожарному инвентарю самое место. Что характерно, не ошибся — ведро нашлось. Совершенно стандартное, из мягкого пластика, в сложенном виде больше напоминавшее мыльницу. Доброго десятка литров воды, что я зачерпнул с первого раза, с лихвой хватило, чтобы смыть за борт все следы недавнего Петровичева позора. Однако я для надежности еще дважды окатил палубу, нечаянно (ладно-ладно, вполне сознательно) зацепив плед и самого виновника торжества. Петрович в ответ обозвал меня «дуррраком» и сиганул на монтажную площадку, устроившись аккурат на клавиатуре эхолота, так что пришлось срочно ее блокировать.
К этому моменту Галя начала проявлять нетерпение (проще говоря, крикнула из рубки что-то вроде «Денисов, ты заснул?»), и я поспешно устроился в шезлонге, вооружившись переносным терминалом. Поколдовал над сенсорной клавиатурой, приведя к удобоваримому виду картинку, и удовлетворенно промурлыкал себе под нос:
— А вот и вы, красавчики… — считал показания прибора и крикнул Гале: — Любимая, курс 17-0, порядка пяти километров. Как слышишь, прием?!
Судя по приглушенному ворчанию, доносящемуся из рубки, моя ненаглядная по-прежнему считала мои действия неким извращением. Или просто хотела за собой последнее слово оставить, что вернее всего. Однако катер послушно заурчал движками и неспешно тронулся к указанной точке, слегка зарываясь носом в набегающую волну. Качка почти перестала ощущаться, и Петрович мгновенно ожил, вытянувшись столбиком на эхолоте. Ему отчаянно мешал дисплей на крышке, но запаса роста хватило, и он теперь мог созерцать безмятежную гладь прямо по курсу.
— Давай брат, смотри внимательно! — я сопроводил слова образом вытянувшего шею кота и плещущихся в море афалин, получил ответную картинку: сосредоточенный питомец прядает ушами от усердия и обшаривает взглядом горизонт — и расслабился. Петрович задачу понял правильно, странно только, что удивления не выказал. — Эй, рядовой, ты их уже чуешь, что ли?
— Муррр! — сказал Петрович и презрительно хлестанул хвостом, своротив одну из антенн.
— Ты казенное оборудование мне не уродуй! — попенял я напарнику, но так, для проформы.
И нафига, спрашивается, я Мишу Кульмана напрягал? С такой ушастой и глазастой системой наведения модели «Петрович-1» никакой эхолот не нужен…
Минуты через три напарник начал выказывать первые признаки нетерпения, а еще немного погодя и вовсе замурчал и принялся тереться рыжим боком о многострадальную антенну — ни дать ни взять, кошечку почуял. Вряд ли у него что в этом плане получится с местным псевдодельфином, но с линией поведения Петрович определился, а это здорово. Если перевести на человеческий язык, кот для себя определил место афалин в окружающем мире, и теперь коммуникативный процесс должен протекать куда легче, чем при первой встрече. Психологический барьер снят — странные живущие в воде существа приравнены если не к объектам вожделения, то как минимум почти равны в статусе полноправным партнерам, таким, как мы с Галей. Соответственно, пущен в ход наиболее благоприятный поведенческий алгоритм.
— Молодец, Петрович! — Я ободряюще почесал разомлевшего напарника за ухом и всмотрелся в поверхность воды. — Ну-ка, где они…
Афалины обнаружились немного в стороне от нашего курса, но не критично — достаточно было лишь чуть довернуть правее, что Галя по моей просьбе и сделала, заодно сбросив ход до самого малого. Петрович застыл, устремив взор к резвящимся в волнах грациозным созданиям, и те дружно обратили на нас внимание — все стадо, голов двадцать, синхронно развернулось в нашу сторону и стремительно заскользило над водной гладью, касаясь воды лишь на краткие мгновения. Уже через пару минут любопытные «дельфины» окружили катер, а самые нетерпеливые толкали борта носами, возбужденно пересвистываясь друг с другом.
— Стоп машина!
Заглушив движки, Галя выбралась на палубу и сразу же вычленила из развеселой стайки знакомую морду с пятном на лбу:
