— Да, он, конечно, расстроится, — вежливо сказала Глэдис, хотя ей было прекрасно известно, что при одном взгляде на обычный прогулочный ялик у Дуга начинается морская болезнь. Но не объяснять же это Паркерам, к тому же в ее семье было как минимум два человека, которые морской болезнью не страдали. И она сама, и в особенности Сэм были очень не прочь посмотреть на красавицу яхту и, быть может, даже немного на ней прокатиться.
— А кто ее муж? — поинтересовалась она.
— Да ты наверняка тоже его знаешь. Это Пол Уорд, известный финансист и банкир.
Глэдис кивнула. За последние несколько лет портрет Уорда дважды появлялся на обложке «Тайме», к тому же она читала статьи о нем в «Уолл-стрит джорнэл». Полу Уорду было слегка за пятьдесят, однако выглядел он гораздо моложе. Почему-то Глэдис не связывала его имя с именем Седины Смит, но это было как раз неудивительно — известность одного не зависела от славы другого, поэтому человек, который не следил за светской хроникой, воспринимал их как две вполне самостоятельные фигуры.
— Мне очень хотелось бы познакомиться с ними, — честно призналась Глэдис и улыбнулась. — Похоже, у нас в Харвиче начинает оседать чуть ли не высшее общество — миллиардеры и финансисты, роскошные яхты, знаменитые писательницы… По сравнению с ними все остальные будут выглядеть серенькими воробышками.
— Ну, тебя-то никто не назовет серенькой, — ответил Дик, дружески обнимая ее. Он не только считал Глэдис весьма привлекательной и эффектной женщиной, но и разделял ее страсть к фотографии, хотя по сравнению с ней Дик был, конечно, просто любителем.
— Кстати, мне давно хотелось у тебя спросить… — добавил он. — Ты работала этой зимой? Какие новые репортажи ты сделала? Глэдис смущенно пожала плечами.
— Нет. После Гарлема я не сделала ничего, что стоило бы внимания.
Она рассказала, как сорвался корейский заказ.
— Да, жалко… — протянул Дик, внимательно выслушав ее. — Очень жалко. Я уверен, что ты сумела бы подать этот материал как никто другой.
— К сожалению, у меня не было возможности оставить детей на целый месяц, — заученно повторила Глэдис. — Кроме того, Дуг выходит из себя каждый раз, когда я заговариваю о работе. Он не хочет, чтобы я возвращалась к фотографии.
— Не понимаю… — пожал плечами Дик, оборачиваясь к Дженни в поисках поддержки, но его жена болтала с Сэмом и, казалось, ничего не слышала. — Ведь у тебя талант! Хоть он тебе и муж, но с его стороны просто преступление запереть тебя в четырех стенах и не давать заниматься делом.
— Очевидно, Дуг так не считает, — кротко ответила Глэдис и вымученно улыбнулась. — Кажется, он боится, что работа помешает мне выполнять мои материнские обязанности. Вряд ли он прав, но переубедить его…
Она снова взглянула на Дика, и по выражению ее глаз он понял, что эта тема для нее весьма и весьма болезненна.
— Пусть Дженни поговорит с ним об этом, — сказал он решительно. — Примерно пять лет назад я предложил ей уйти на пенсию, так она чуть меня не прибила, хотя мне просто казалось, что она слишком много работает. Ты ведь знаешь, что она не только преподает, но еще и практикует: в Центральной бостонской лечебнице ей поручают самые сложные операции. Честное слово, мы тогда чуть не развелись, и я дал себе слово, что не буду заговаривать об этом, пока Дженни не исполнится лет восемьдесят.
И он с любовью посмотрел на жену.
— Даже и не думай! — отозвалась Дженни, которая уловила последнюю часть разговора. — Не знаю, как насчет практической хирургии, но преподавать я буду до тех пор, пока мне не стукнет сто!
— С нее станется, — кивнул Дик и снова улыбнулся Глэдис. Он всегда получал истинное удовольствие, глядя на нее. Как естественна, как хороша собой! Глэдис, похоже, не отдавала себе отчета в том, какое впечатление она производит. Должно быть, подумал Дик, ей даже в голову не приходит, что, пока она смотрит на мир сквозь объектив своего фотоаппарата, мир смотрит на нее.
Паркеры засобирались домой, чтобы успеть встретить каких-то друзей, которые приезжали сегодня, Глэдис пообещала заглянуть к ним через пару деньков и помочь Дику освоиться с его новым фотоаппаратом.
— Не забудь про Четвертое июля! — напомнила Дженни, и они разошлись. Глэдис, Сэм и Крок пошли дальше по берегу, а Дик и Дженни некоторое время стояли и смотрели им вслед.
— Не понимаю, почему Дуг не хочет, чтобы Глэдис работала, — рассуждал Дик, когда они уже возвращались обратно. — Ведь она не любительница, как я. До того, как они поженились, она делала блестящие фоторепортажи! Да и после этого тоже…
— Не забывай, что у них четверо детей, — напомнила Дженни, которая в любом споре всегда старалась выслушать обе стороны. Впрочем, об отношении Дуга к профессии жены она уже давно догадалась. Дуг почти никогда не говорил о фотографиях Глэдис, не говоря уже о том, чтобы гордиться ее достижениями.
— Ну и что? — спросил Дик. — Дети уже большие. Ты же видела Сэма — он вполне способен позаботиться о себе. А он ведь у них младший.
— В общем-то, ты прав, — согласилась Дженни, немного подумав. — Конечно, девять лет — это еще не девятнадцать, и все же… Да, ты прав! Стыд и срам, что Дуглас не разрешает ей работать! И в эту Корею она вполне могла поехать. Дуг зарабатывает не так уж мало. Ему по карману нанять на это время няню для детей. В любом случае нельзя делать из жены домохозяйку в угоду собственному "я".
— Что-то ты развоевалась, Аттила! — поддразнил ее Дик. — Я-то с тобой согласен. Лучше скажи об этом Дугу.
— Извини. — Дженни улыбнулась, и Дик нежно обнял ее за плечи. Они поженились, еще когда учились в Гарварде, и до сих пор были без ума друг от друга. — Я кричала не на тебя, а вообще. Ты, разумеется, прав. Терпеть не могу, когда мужчина так себя ведет, ведь это чертовски несправедливо. А если бы Глэдис потребовала, чтобы он бросил работу и заботился о детях, пока она будет разъезжать по всему миру? Он небось сразу бы встал на дыбы и решил, что она сумасшедшая!
— Нет, серьезно? Расскажите-ка нам об этом поподробнее, доктор Паркер!
— Хорошо, хорошо, не буду.
В это время Глэдис и Сэм тоже говорили о Паркерах. Сэм был рад, что их пригласили на пикник, к тому же ему не терпелось увидеть яхту мистера Уорда.
— Ты слышала, что сказал дядя Дик? — в десятый раз спрашивал он. — Яхта длиной сто семьдесят футов! Это же почти пятьдесят метров! Все равно что плыть по морю в своем собственном доме со всеми удобствами.
Глэдис кивнула.
— Действительно, очень большая. Сейчас мне просто трудно представить себе, что это такое, но, я думаю, мы скоро увидим ее своими глазами.
— Как ты думаешь, нам разрешат подняться на борт? — с замиранием сердца поинтересовался Сэм. Он недавно заболел морем и собирался записаться в Харвичский яхт-клуб, чтобы научиться ходить под парусами.
