— А я не представляю, за какие заслуги мне так повезло. — Голубые глаза совсем близко и в них я вижу отражение своего взгляда.
— Скорее, в наказание, — со вздохом покачав головой, я поднимаюсь, чтобы убрать тарелки в раковину.
Вот только темнота накрывает внезапно, заставив пошатнуться и схватиться за столешницу, а мелодичный звон свидетельствует о гибели двух из четырёх тарелок в этом доме.
— Алиса!
Не успеваю я отозваться, как оказываюсь сидящей на диване, а в руке Андрея появляется телефон.
— И долго ты так? — беспокойно спрашивает он, кажется, собираясь вызвать мне Скорую.
— Последнюю неделю, но совсем весело только эти пару дней, — морщась, отзываюсь я. — Андрей, положи трубку!
— Положи трубку? — не верит он, но всё же бросает телефон на диван. — Алис, ты совсем рехнулась?! Зная, что тебе хреново, взяла и уехала за триста километров отсюда! Если на себя тебе плевать, то хоть об отце подумай. — Пожалуй, голос на меня он повышает впервые.
— Только этим и занимаюсь. — Я демонстративно встаю и, раскинув руки, поворачиваюсь вокруг своей оси. — Достаточное доказательство того, что со мной всё в норме?
— Вот это вот норма? — Лучше бы орал, потому что так ещё страшнее. Было бы, если бы я не была собой.
— Согласна, неприятно, но можешь успокоиться, я записалась к врачу на среду. Выпишут витамины и всё пройдёт.
— Витамины!.. — Андрей присаживается на подлокотник дивана и ожесточённо трёт лицо. — Господи, дай мне терпения!
— Слишком много пафоса для простого недомогания, — криво улыбаюсь я.
— Серьёзно? — На его лице откровенно издевательский интерес, который я тоже вижу впервые. — Скажи мне, любимая моя, а ты уверена, что это лёгкое недомогание?
— И что ты имеешь в виду?
— Что ты беременна.
Мгновенный укол леденящего ужаса быстро сменяется насмешкой.
— Только если от святого духа, — хмыкаю я, но осадок остаётся. — Ты прекрасно знаешь, что это невозможно.
— Уверена? — Андрей садится рядом и от радостного, полного предвкушения взгляда мне становится не по себе. Боже упаси кого-то иметь такую мать, как я! — Помнишь день рождения Константина Игоревича?
— Допустим, помню.
Вряд ли он имеет в виду трёхъярусный торт, а вот секс на скамейке в самой отдалённой части турбазы гораздо ближе к правде.
— А то, что ты болела, тоже помнишь?
— Если ты намекаешь на то, что антибиотики снизили эффект противозачаточных, то всё это бред, — недовольно фыркаю я, искренне пытаясь не сомневаться в этом. И не поддаться панике. — Там и про алкоголь тоже самое написано.
Опять же такой слабости у меня не было даже тогда, когда я открывала «Саркани». Почти не спала, ничего не ела и только бегала между домом и будущим магазином, надеясь всё успеть и ничего не забыть. Нет, нет и нет. Я просто не могу быть беременной! Кому молиться, чтобы это прошло от витаминчиков?!
Потому что я не могу быть матерью. Просто не могу. Пелёнки, распашонки и памперсы никак не сочетаются с моей истеричностью. И мне некогда рожать, у меня новый филиал на носу!
Да и зачем ребёнку мать, которая не сможет его любить?
— Алиса…
— Что?! — нервно рявкаю я и теряюсь, глядя на едва сдерживающего улыбку Андрея.
— Пирожное будешь?
Отвратительный день.
Я понимаю это, как только открываю глаза. И долго смотрю, как по белому потолку бродят мрачные тени, а за окном гремит и бушует стихия. Погодка под стать настроению.
Даже аромат кофе, оставшийся после ухода Андрея, вместо того, чтобы будить вызывает желание накрыться подушкой и сделать вид, что меня не существует. Ни для кого, кроме папы. И, может быть, Кира.
Вслепую нашарив телефон на тумбе, я смотрю на время. 8:12. Потрясающе выспалась, от души.
Олесин звонок я пропускаю, решив ещё раз попробовать заснуть, но, когда звонит незнакомый номер, я не могу его проигнорировать. Может это из больницы?
— Доброе утро, — отзывается трубка голосом Яна.
— Пока, — усмехаюсь я и отвожу телефон от уха, чтобы отключиться.
— Мне нужна твоя помощь! — быстро произносит он. — Алиса, ты не можешь мне отказать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Могу и даже откажу, если за десять секунд ты не обрисуешь суть проблемы. — Холодно отвечаю я, по одному только его тону понимая, что к нашим отношениям это никак не относится. — Время пошло.
— Я хочу открыть библиотеку, а ты единственная, кто в этом разбирается.
Он хочет что?! Совсем рехнулся?
— Издеваешься?
— А должен? — хмыкает Ян. — Я надеялся, что ты переросла своё упрямство и мы сделаем библиотеку семейным проектом, но раз нет… Тогда я предлагаю тебе работу.
— Мне. — Приподняв бровь, повторяю я. — Работу. Ты, вообще, трезвый?
— Приехать и дыхнуть? — насмешничает он.
— Обойдусь.
Вот откуда?! Откуда он знал, что идея библиотеки — моя голубая мечта, реализовать которую в ближайшие десять лет я и не надеялась? И тут это! Прошу любить и жаловать, меценат Ян Исилин во всей красе. Или не меценат?
— Библиотека будет коммерческой. — А иначе, на кой чёрт она ему нужна.
— Относительно, — уходит от ответа Ян. Я думаю, что уходит, но он продолжает: — Читальный зал будет работать на безвозмездной основе, на таких же, как и в муниципальных библиотеках, условиях. Это будут спонсировать два арендных зала, плюс доставка книг на дом.
— Ты рехнулся. — Качаю я головой, забыв про сон. — Ты хоть представляешь объём работы? И затрат на вот это вот всё.
— Для этого мне и нужна ты. — Нужна, как же! — За какое время отбился арендный зал «Саркани»? Пару месяцев?
— Полгода, — недовольно отзываюсь я, — но какое это имеет…
— Мне нужно место с определённой атмосферой. — Голос Яна становится жёстким и деловым. — Один раз ты уже справилась, справишься и сейчас. Вдобавок ты ориентируешься в том сколько и каких книг потребуется. Ты знаешь все про хранение, меры и наказания. И поэтому я хочу нанять тебя на работу.
— Слушай, — я сажусь в кровати, озадаченно потирая переносицу, — давай ты уедешь в Питер, вернёшься к жене, которая тебя стопроцентно простит, и мы забудем последнюю неделю как страшный сон? Сделаем вид, что её не было, и вернёмся каждый к своей жизни.
— Я никогда не бросаю начатое, — хмыкает Ян. — И не собираюсь ничего забывать, даже если тебе так удобнее. Не хочешь выходить за меня? — В этом месте я давлюсь вдохом. — Не надо, я подожду. А пока жду, займусь чем-то полезным.
Тишина. Не долгая, не давящая, но какая-то правильная и это добивает даже больше его фантастических идей.
— Я тебе заплачу.
— За что? — отзываюсь я на автомате, плохо уловив суть фразы. На счастье Яна.
— За консультирование по проекту. Ты же не просто так ездила в Тагил, что ты хотела? Планировала расширяться? — Ян берёт паузу, а я гадаю откуда он такой умный взялся. — Я помогу, если ты поможешь мне. У меня там много… знакомых.
— Нет. — Для убедительности я даже головой отрицательно качаю. — Я не буду с тобой работать, так что найди кого посговорчивее.
— Будешь, девочка моя, — ласково отзывается Ян. — Потому что тебе самой интересно, что из этого получится. И у тебя свербит доказать, насколько ты умнее и упрямее меня. Так докажи, моя Алис-са!
— Чтобы снова слушать бесконечные «моя»? — усмехаюсь я в трубку. — А не пойти ли тебе… для начала лесом, в пешее эротическое, а дальше сам решишь. По обстоятельствам.
— Думай, — так, словно точно знает мой ответ, произносит Ян, — и соглашайся. Тебе будет весело, обещаю.
И, пока я нахожусь для ответа, этот… меценат просто отключается. Оставив меня с несбыточной мечтой и желанием его придушить.
Глава 18
Я всё-таки встаю, пережидаю очередную темноту в глазах и иду умываться, без конца повторяя: «Я не беременна. Я не беременна. Я не беременна».
Вот только мало повторять, надо верить, а с верой как раз проблема.
Потому что в лотерее я обычно выигрываю ручку, а Андрей — кофемашину.
