— Не называй меня так! У меня больше нет личного номера, и я не желаю, чтобы ко мне когда-либо обращались так старшие по званию! Я юрист, но я не твой чертов юрист! Где мы, черт побери? Сколько пистолетов на нас нацелено?
— Здесь никого нет, — усмехнулся Хаукинз. — Только Деллакроче. Он, словно добрый дядя на семейном ужине, ожидает нас на ведущей к площадке дорожке.
— Я не верю тебе! Ты знаешь, что эта горилла сказала мне по телефону, когда я заявил, что не приду сюда? Этот чертов колпак намекнул мне, что мое здоровье резко ухудшится! Это его собственные слова!
— Не обращай внимания на подобную ерунду. Эти жирные неряхи всегда грубят.
— Дерьмо! — всмотрелся в темноту Дивероу. — Этот маньяк предупредил меня, что если я опоздаю, то он завтра же пошлет мне корзину с фруктами в больницу! А сели я попытаюсь уехать из города, то какой-то мерзавец по кличке Мясо моментально найдет меня!
— Мясо довольно хорош, — покачал головой Хаукинз. — Но я думаю, что ты отделаешь его. Я бы поставил на тебя, парень.
— Я вовсе не желаю одерживать над ним верх, как, Прочем, и ни над кем другим. И не надейся меня больше увидеть! Я хочу лишь одного: покончить со всем этим. Встретить этого Деллакроче и сказать ему, что все это дурацкая ошибка! Я только кое-что отпечатал для тебя на машинке, и все!
— А теперь послушай меня, парень. Ты слишком взвинчен. Беспокоиться совершенно не о чем.
Хаукинз двинулся через газон. За ним засеменил Сэм, поворачивая голову в сторону каждого доносившегося до него звука.
— Мистер Деллакроче будет весьма сговорчив. Что же касается грубостей, то ты их больше не услышишь.
— Это что еще? — спросил Сэм, встревоженный каким-то странным шумом.
— Ты можешь расслабиться?! Я думаю, ты просто наступил на что-то. И вообще, предоставь все мне. Не лезь ни с какими объяснениями до тех пор, пока я не поговорю с Деллакроче. Хорошо? Это займет у меня всего три или четыре минуты...
— Нет, и еще тысячу раз нет! Я вовсе не хочу, чтобы моя многообещающая карьера юриста была оборвана в этом лесу молодчиками из Коза ностра! Эти ребята шутить не любят! Они используют пули, цепи и цемент! И реки!.. Что это? — насторожился Сэм, услышав на дереве какой-то шорох.
— Мы вспугнули птицу... Пусть все идет так, как я сказал. Я выплачу тебе еще десять тысяч, если ты будешь молчать, пока я не закончу. Как ты на это смотришь?
— Ты лунатик! И я снова говорю: нет! На бостонском кладбище деньги мне не понадобятся! Ты можешь предложить мне хоть десять миллионов, ответ будет все тот же: нет!
— Это не ответ...
— Боже мой, ведь ты скомпрометировал себя еще до того, как это смог бы сделать кто-то другой!
— И все же мне придется поступить так, как я хочу. Или ты не вымолвишь ни слова во время моего разговора с Деллакроче, или завтра же утром я позвоню в ФБР и сообщу, что некий бывший майор торгует секретными разведывательными документами, которые он нелегально вынес из архивов «Джи-2».
— Ну нет, ты не сделаешь этого, потому что я открою правду! Я расскажу им, как ты шантажировал меня, а затем заставил кое-что сделать для тебя и снова шантажировал. И тогда тебе придется пожалеть, что ты не получил более легкое наказание в Пекине!
— В таком случае твое положение еще более осложнится, Сэм! Я имею в виду дело Броукмайклов, которое тебе придется возобновить. Как это будет выглядеть? Некто нарушает законы о шпионаже только потому, что ему не хочется послужить еще немного во благо своему отечеству. Хотя занимает он спокойное, хорошо оплачиваемое место и не принимает участия в боевых операциях. Я бы заметил, что при данных обстоятельствах ссылка на шантаж прозвучит неубедительно.
— Ты беспринципный...
— Я знаю, знаю, Сэм, — проговорил устало Хаукинз. — Ты повторяешься. Но тебе следовало бы давно понять, что все эти твои рассуждения меня мало волнуют. Как ты сам сказал, по мне нанесли удар. Как ты думаешь, что еще они могут сделать мне?
Хаукинз по-прежнему шел впереди, Дивероу неохотно следовал за ним, внимательно глядя по сторонам. Судя по всему, расслабиться ему так и не удалось. И прежде чем он заговорил снова, из его горла послышалось какое-то шипенье.
— Значит, вы, сэр, лишены какой бы то ни было морали? В вас нет ни чувства сострадания, ни любви хотя бы к кому-нибудь?
— Конечно, нет, — ответил Хаукинз. — А теперь я все-таки попрошу тебя оставить свое красноречие. Если тебе не понравится, как развиваются события, ты можешь вмешаться. По-моему, это справедливо?
Внезапно из-за туч выглянула луна, и всего в сотне ярдов впереди они увидели приземистую фигуру Анджело Деллакроче, все так же с руками за спиной и с торчавшей изо рта сигарой.
— Он, должно быть, засыпал вес вокруг себя пеплом, — тихо произнес Хаукинз и уже громче позвал: — Мистер Деллакроче!
С того места, где находилась тучная фигура итальянца, послышалось ворчанье. Хаукинз поднял фонарь над своей головой и включил его. Прорезавший темноту луч света освещал его длинные серо-стальные волосы на голове, отбрасывая тени на постриженную в стиле Ван Дейка бородку.
— Ты делаешь из нас прекрасные мишени! — прошептал Сэм.
— Интересно, кто будет стрелять? Они приблизились к итальянцу, и Мак протянул тому руку. Деллакроче не шевельнулся.
— Даже принимая капитуляцию от азиатов, — спокойно произнес Хаукинз, — я обменивался с ними рукопожатиями. Именно это и отличает людей от животных.
Весьма неохотно Деллакроче вытащил правую руку из-за спины и подал ее генералу.
— Я не азиат, — заметил он хриплым голосом, — и это не капитуляция.
— Конечно, нет! — быстро ответил Хаукинз. — Более того, это начало взаимовыгодного сотрудничества... Кстати, — повернулся он к Сэму, — это мой адвокат и добрый приятель Сэм Дивероу...
— Мак!
— Замолчи и подай руку! — приказал вполголоса Хаукинз и, обращаясь уже к обоим, проговорил: — Да поздоровайтесь же, ребята, черт вас возьми!
Действуя явно против своей воли, Дивероу и Деллакроче протянули друг другу руки и, едва коснувшись ими, быстро отдернули их назад, словно боялись заразиться.
— Вот так-то лучше, — заметил Хаукинз с воодушевлением. — А теперь можно и побеседовать.
Он же и начал разговор. В течение двух минут перечислил вес аспекты противозаконной деятельности Анджело Деллакроче как в родных пенатах, так и за их пределами.
— А теперь, мистер Деллакроче, в заключение своего рассказа я объясню вам ту причину, по которой власти до сих пор не могут поймать вас. Все дело в том, что у них нет доступа к тому единственному клирингу, который весьма специфично связывает воедино все местные предприятия. Это может показаться вам странным, но у меня такой доступ есть. И в доказательство хочу сказать, что в одном из женевских банков имеется счет, первые три номера которого соответственно составляют семерку, единицу и пятерку. Лежит же на этом счету около шестидесяти двух миллионов долларов...
— Хватит! Хватит!
— И депозиты были получены непосредственно именно оттуда, откуда я и предполагал. Я думаю, что вы уже изучили новые швейцарские законы относительно подобных счетов. Они весьма строги и хитроумны, и обман, удавшийся в какой-нибудь другой стране, в Женеве не пройдет. Как вы, черт побери, считаете: у Интерпола есть способ представить все касающиеся этих счетов документы в суд? Ведь все, что должна будет сделать международная полиция, так это только предъявить копии приходных ордеров, поступивших на тот самый счет, который был открыт человеком, признанным виновным в торговле наркотиками. Прямо скажем, мне здорово повезло, поскольку я стал обладателем нескольких таких копий, снятых с подобных платежных свидетельств.
— Хватит! Заткнитесь! — заорал Деллакроче. — Пальцы! Манни! Карло! Дино! Быстро сюда!
Ответом Деллакроче служили только звуки ночного леса.
— Здесь никого нет. По крайней мере, из тех, кто смог бы слышать вас, — негромко заметил Хаукинз.
— Что?.. Пальцы! Где ты, паршивая проститутка? Иди сюда!
Ответа так и не последовало.
— А теперь, мистер Деллакроче, отойдем-ка в сторонку и поговорим, так сказать, наедине...
И с этими словами Хаукинз взял итальянца за руку, которую тот тут же вырвал.
— Мясо! Ауджи! Рокко! — снова заголосил Деллакроче. — Вы слышите меня? Идите ко мне!
— Они все спят, сэр, — дружелюбно произнес Хаукинз. — И думаю, что не проснутся еще в течение пары часов.
— Вы привели сюда полицейских? — вскинул голову Деллакроче. — Сколько их у вас?
Итальянец задавал вопросы с такой скоростью, что они слились у него в одно целое.
— Да нет тут никого. Только я и мой друг адвокат.
— Сколько их? Одному вам не справиться с моими ребятами!
— Но я справился! — возразил Хаукинз. — Но ведь это мои лучшие ребята!
— Да плевать мне на них, — усмехнулся Маккензи. — Давайте лучше займемся делом!
