избранных, одной из лучших… и погибла как раз потому, что была лучше многих. Конечно, правду я рассказывать не стал. На ходу сочинил историю о том, что в результате неумелых действий наместника, вздумавшего переделать городскую ратушу, сердце города, взбунтовалась сама земля. Мертвые восстали из могил, не желая оставаться в оскверненной земле, где наместник попытался уничтожить саму память о прошлом, вычеркнуть несколько страниц из истории города. Да, конечно, если судить с точки зрения всей страны, это такие мелочи, но для маленьких городков мелочей не бывает. Там памятью предков обладает каждый старый дом. Разрушь его – и порвется связь. Их сотни, тысячи, тонких ниточек-связей. И если их порвут, восстановить не получится.
Вот и там связи оказались разорваны. И мир мертвых – мир памяти – взбунтовался, попытавшись отомстить миру живых. Марджери-Дорис Крама попыталась встать на пути и защитить людей – и погибла на боевом посту. Пришлось потрудиться, чтобы хотя бы укрепить ее достижения, но мертвые – память – все равно покинули тот крохотный городок. И теперь он обречен. Лишенный памяти и прошлого, он недолго простоит. Пройдет еще лет двадцать-тридцать и… В лучшем случае, от него останется просто большое село. А еще лет через сто мало, кто вспомнит о городке, чье имя я нарочно не стал называть. Мол, какой в этом смысл, если изменения необратимы?
Во всяком случае, так эта история стала звучать в моих устах. Ну, немного приукрасил. Ну, немного исказил факты. Но судьба Марджери-Дорис Крамы от этого не изменилась*.
(*См. «Мемуары рядового инквизитора»)
- Да, она погибла. Но она до конца исполнила свой долг. И не ее вина, что нарушения оказались слишком… масштабными, - так закончил я свой рассказ почти в полной тишине.
- Вот как? – нарушил тишину новый голос. – Не знал этих подробностей.
Я обернулся. В дверях стоял мэтр Рихард Рагнер. Он закончил Колледж в тот же год, когда я поступил на первый курс. Тогда еще на слуху была жуткая война с богословами. Из уст в уста, обрастая подробностями, передавалась легенда о Призраке Мертвой Комнаты, и о том, что к смерти повесившегося там много лет назад студента был причастен сам бессменный и бессмертный ректор. Только вмешательство Инквизиции смогло как-то восстановить порядок. Институт богословия после этого практически перестал существовать – его расформировали. Он потерял свой престиж, поскольку в этом деле оказался замешан его ректор. Помнится, некоторые переживали – по сложившейся традиции, некроманты враждовали с богословами. Студенческие отряды то и дело дрались и ссорились между собой. А теперь выходило, что драться-то не с кем… Многие были разочарованы.
Когда я учился, Рихард Вагнер был аспирантом, на выпускных экзаменах у меня он уже был младшим преподавателем. А теперь, судя по всему, дорос до завкафедрой и куратора.
- Многое засекречено, - сказал я. – Подробности можно найти в архивах Инквизиции… если постараться. Так получилось, что я немного знал эту девушку до того, как… все это случилось. Поэтому меня и… проинформировали.
- Понятно, - Вагнер прошел в аудиторию. – Вижу, вы нашли, чем занять моих оболтусов? Про классификацию по Хорватскому говорили?
- Да.
- В таком случае, господа студенты, жду от вас краткий конспект лекции. И приготовьтесь к опросу по теме.
Над аудиторией прокатился стон.
- А вы, мастер, можете быть свободны. Дальше я займусь ими сам! – с этими словами мне указали на дверь. Я постарался улизнуть как можно быстрее.
Уже у порога меня нагнал староста Бойко. Светя малиновыми от волнения ушами и нервно стреляя глазами в сторону своего куратора, он вручил мне список:
- В-вот… группа и… прогульщиков я подчеркнул.
- А причину их отсутствия указали?
- З-забыл… А надо?
- Разумеется! Если вы ее, конечно, знаете!
- Что там у вас? – Вагнер мигом оказался рядом и бесцеремонно забрал у меня листок. – Хм… списки группы?
- Я уже замещал у одной подгруппы магистра Горбжеща, - пришлось признаваться. – Некоторые студенты отсутствовали. Мне было интересно, кого не было и по какой причине.
- Вот как, - Вагнер пробежал список глазами. – Интересно. Очень интересно. Спасибо, мастер. Я ознакомлюсь с документом на досуге. Причины отсутствия меня не интересуют. До свидания!
Дверь захлопнулась у меня перед носом. Вот так-то, Згаш. А ты как думал? Такова участь всех педагогов на подмене. Тобой пользуются, а потом выставляют за порог. Одно хорошо – в ближайшие полтора часа ты никому не понадобишься. Можно отдохнуть, пройтись по территории Колледжа, заглянуть в библиотеку и просто подумать.
В здании царила тишина, нарушаемая только негромким гулом голосов – шли лекции в больших аудиториях, практические занятия в малых. Погода с утра была не ахти, похолодало, с неба сеял мелкий дождик, и тренировочный плац, видный из окон, был пуст, не считая дальнего корта. Там месили грязь несколько парней и девушек, отрабатывая фехтовальные приемы. Все правильно. Наша работа редко бывает чистенькой. Хотя упыри и зависят от капризов погоды – прохлада заставляет их цепенеть и делает вялыми – но некоторые духи, наоборот, с сыростью активируются. А мрои, вурдалаки и волкодлаки вообще плевать хотели на мороз и слякоть. Так что тренировки проводятся в любую погоду.
Эх, давно я не держал в руках меча! Аж завидно стало! Так хотелось выйти под дождь, встать в позицию…
- Мастер Груви?
Я обернулся. Стуча тростью, ко мне приближался сам ректор.
- Вы сейчас свободны, мастер?
- Да.
- Отлично! – потер ректор руки с таким видом, что я слегка занервничал. Ну, как слегка… как первокурсник, которому внезапно велели выйти к доске. – В таком случае напишите план занятий.
- Чьих?
- Своих, разумеется! Вы же учитель! Должны учить. Вот и мне нужно знать, чего от вас ожидать. Список тем, расшифровка каждой темы – что конкретно будет даваться, какие знания и в каком объеме, цели и задачи вашего курса, то есть, зачем он нужен и для чего, ну и в конце обозначьте, на какое число намечаете зачет по пройденному материалу, а также, какие конкретные знания должен получить студент по окончании обучения.
Признаться, я опешил от такого заявления.
- Простите, уважаемый магистр, но я, как бы это попонятнее выразиться, не совсем педагог. Я – педагог на подмене. Временно и… у меня нет своего
