Осознав, что интернет – это среда будущего и вести в ней бизнес – великий вызов, Мильнер создал свою компанию. В 2006 году она преобразовалась в холдинг Mail.ru. Стратегия этого спрута заключалась в том, чтобы сожрать все перспективные коммуникационные проекты в рунете и окрестностях. Мильнер догадался, что деньги идут вслед за разными формами взаимодействия людей между собой, и начал скупать соцсети.
Позже, когда он начал инвестировать в мировых гигантов, Кремниевая долина переполошилась – вести дела, как Мильнер, считалось фриковством! Не принято инвестировать в компании на стадии перед IPO. Не принято рассчитывать цену не на основе прибыли, а на основе востребованности идеи в будущем.
Мильнер крутил чужие деньги – с ним сотрудничал металлургический и телекоммуникационный магнат Алишер Усманов. Поговаривали, что тот полез в интернет и медиа по просьбе власти – чтобы контролировать каналы доставки контента, его производителей и саму информационную среду будущего.
Первый вопрос Мильнера касался трафика: «Как справляетесь с нагрузками?» По воспоминаниям Левиева, Дуров был совсем неопытным переговорщиком, почти не имел опыта диспута с бизнесменами.
Но тотем почувствовал, что инвестор стоящий, и включил свой навык производить впечатление. Если бы кто-то взялся составить рейтинг боев по интеллектуальному карате, эта дуэль, выглядевшая как умиротворенная беседа, вошла бы туда. Два талантливых пиарщика – Мильнер и Дуров – прощупывали друг друга.
Тотем не стал раскрывать карты и ответил в том духе, что с нагрузками хлебнули дерьма, но сейчас все в порядке. Мильнер сочувственно выслушал и задал второй вопрос: «Как раскручиваетесь?» Дуров бросил: «Органически». Затем добавил, что не считает необходимым тратить деньги на рекламу – айподы и полоса в студенческой газете «Сачок» не в счет. Если проект кому-то нужен, молва о нем разлетится, подобно эпидемии. Несмотря на атаки, аудитория «ВКонтакте» продолжала расти в геометрической прогрессии.
Мильнер приезжал в Петербург еще несколько раз, и в одной из бесед мелькнула тема, что директор Mail.ru Дмитрий Гришин считает «ВКонтакте» конкурентами. Гришин запускал соцсеть на основе почтового сервиса Mail.ru – «Мой Мир». Кроме этого, DST в рамках своей «коммуникативной» стратегии приобретала долю в «Одноклассниках».
Дуров не придал сведениям о ревности Гришина большого значения, так как считал конкуренцию благотворной. Но однажды он сопоставил даты визитов Мильнера и атак на сайт. Выяснилось, что они практически совпадают.
Впрочем, железных доказательств версии, что инвестор таким образом санкционировал проверку «ВКонтакте» через своего менеджера, Дурову заполучить не удалось.
Первая встреча закончилась безоблачно. Дуров понравился Мильнеру. Человек в черном сознавал, как интернет меняет человеческую жизнь, какие потребности он может удовлетворить, и не стремился быстрее накосить денег. Последнее выглядело важным, так как Мильнер сознавал: проекты, выжимающие копейку, рано или поздно начинают бесить пользователя.
Летом речь зашла уже о конкретных условиях. Мильнер оценил «ВКонтакте» в 40 млн долларов. Стороны начали торговлю – здесь на первый план вышел Слава. Он заявил, что соцсеть стоит 60 млн. Свои позиции он оборонял настолько яростно, что Мильнер согласился отдать 15 млн за 24,99 %. При этом капиталист выбил себе право на увеличение доли до 49 %.
Сделку оформили быстро – изящный договор в стиле DST Deal был подписан в июле. Если бы теперь Перекопский спросил Дурова, где заработанный миллион, тот предъявил бы ему счета. Но Перекопский вспомнил о споре нескоро – перспективы, нарисовавшиеся после альянса с Мильнером, ослепляли своим блеском сильнее золота.
Глава 4
Сок черешни
Это была странная квартира. Едва не в полтораста квадратных метров, с четырьмя комнатами, глядящими узкими вытянутыми окнами во двор-колодец. Со стороны фасада шумел и клокотал человеческий трафик Невского. Население квартиры менялось от одного до десяти постояльцев. Средоточием жизни служила тесная комнатушка. За сдвинутыми столами стучали клавишами люди, останавливаясь лишь в шесть утра, когда по провайдерскому обыкновению падала сеть. Тогда люди обсуждали богословские вопросы типа: «Какой должна быть платформа для разработчиков?» или «Что хотят люди от соцсети?» Затем, утомленные кодом и схоластикой, валились на кровати и спали до часа дня.
Чтобы попасть во двор, Лев свернул с проспекта в подворотню с дверями неясного назначения и крадущимися по стенам проводами. Раньше дом занимали контора и квартиры банкира Блокка, который реконструировал здание и воздвиг на фасаде аллегории Правосудия и Адвокатуры. Дуров питал слабость к символике, и наличие аллегорий сыграло роль в выборе квартиры, к которой, гулко топая по лестнице, поднимался акционер его компании, нагруженный коробками.
Часто ночами одна из теней отвлекалась от ноутбука и бросала клич: «Кто за суши?» Коллеги неохотно отрывались от экранов и выдвигались в сторону двери и вниз по лестнице – к бару на углу Фонтанки и Невского. Но в эту ночь они были заняты настолько, что Дуров набрал номер Льва и попросил привезти еды.
Лев добрался до двери, перевел дыхание. Позвонил. Шаги. «Пи-иццу заказывали?» – крикнул он. Дверь отворил Дуров и, улыбаясь, отошел в сторону. Лев, хоть и не впервые заглядывал сюда, с удивлением осмотрел пустующую квартиру. Его приход будто не заметили.
Программисты сгрудились в каком-то чулане. Николай восседал в кресле и стучал по клавиатуре, время от времени прикладываясь к шоколадному батончику. За самым большим из сдвинутых столов согнулся кто-то худой и растрепанный. Некоторые из аутистов все-таки поздоровались, но, взяв еду, вернулись к коду.
Лев поговорил с предводителем, по которому было видно, что он тоже не прочь уткнуться в десктоп. Впрочем, Дуров, как всегда, был вежлив и прохладно приветлив. Висело ощущение шабаша, на который заглянула человеческая душа. Лев чувствовал себя не совсем уютно.
После сделки с Мильнером осенью 2007 года Дуров получил на счет деньги и с помощью матери, устроившейся риелтором, вложил их в квартиры – одну купил недалеко от дома, другую как офис, в сердце города. Николай вернулся в Петербург, и вот они с братом осматривали анфиладу комнат – две спальни, гостиная, подобие чулана для прислуги, кухня. Дуров как истинный петербуржец привык жить в декорациях к историческим спектаклям, хотя, впрочем, признавал, что в последнее время репертуар измельчал и театр пробавляется одноактными оперетками про весенние сосули.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
