Ник очень внимательно посмотрел на нее.
– Это не про меня, потому что я не намерен иметь детей. – (Ни один мускул на лице Сары не дрогнул.) – Опыт отцовства передается от поколения к поколению. А тот опыт, что выпал на мою долю, я не хотел бы повторять.
– Если у человека были жестокие родители, это еще не значит, что он сам непременно будет жестоким.
– Возможно. Но к чему рисковать? В этом мире и без того много детей.
– Может статься, ты изменишь мнение, когда увидишь своего собственного ребенка.
Ник резко повернулся к ней.
– Я надеюсь, ты взяла с собой свои таблетки? Сара со мной не пройдет трюк с «нечаянной» беременностью.
Ей передался холод его взгляда. Но сдаваться она не собирается. Пока, во всяком случае.
– Ник, я не хочу обманом навязывать тебе ребенка. Таблетки у меня с собой. Я буду их принимать каждый день, если ты захочешь.
– Наверное, захочу. Кстати, ты первая женщина, с которой я занимался сексом без предохранения.
– Приятно слышать, что я уникальна.
Ник мрачно усмехнулся.
– Ты уникальна, сомнений нет. Пей кофе, пока он не остыл.
Сара послушно сделала глоток. Ей не терпелось возобновить разговор. До приземления на Счастливом острове еще часа два, и в это время Ник никуда от нее не денется. Едва ли ей представится лучшая возможность узнать о нем то, что ей нужно. Когда они прилетят на Счастливый остров, едва ли у них найдется много времени для задушевных бесед.
– Ник, расскажи мне, как ты жил до того, как попал на работу к моему отцу, – попросила она, ставя чашку на столик. – Мне очень интересно.
– Видишь ли, я об этом периоде моей жизни не рассказываю.
– Это же нелепо! Я ведь и так знаю довольно много. Твой отец был страшным тираном, и ты уже болтался по улицам, когда тебе было тринадцать лет. А в восемнадцать попал в тюрьму за угон автомобилей.
– Значит, тебе известно достаточно.
– Это одни только голые факты. Мне нужны детали.
Ник вздохнул.
– Ты умеешь выбирать моменты.
– Мне кажется, я имею право знать человека, с которым сплю. Моих прежних приятелей ты презирал.
– Я не твой приятель. Я твой тайный любовник. А это предполагает загадочность.
– Прости, но ты уже мне не тайный любовник. Вчера я призналась Флоре, что мы вместе.
– Зачем?!
Сара поняла, что Ник вовсе не так рассердился, как хотел показать. И она не упустит своего шанса.
– Так ты расскажешь мне о своей жизни?
– Девочка, ты уверена, что готова к этому?
– Ник, не делай меня глупее, чем я есть. Пусть я не была рядом с тобой, но я умею читать и смотрю телевизор, поэтому кое-что знаю о большом и злобном мире. Меня ничто не должно удивить.
Сара убедилась в том, насколько наивным было это заявление, в следующие четверть часа, пока слушала чудовищные подробности о жизни Ника.
Мать удрала из семьи так рано, что Ник ее совсем не помнил. Его отец был бессердечным, ни на что не годным пьяницей. Пятилетнего Ника он уже научил воровать в магазинах. И избивал сына почти каждый день. Ремнями. Тушил сигареты о его тело.
Понятно, что образование Ника было минимальным, но он оказался достаточно способным, чтобы научиться читать и писать. Разумеется, понятие любви было для него недоступно. Он был доволен уже тем, что его кормили. Выживание – такова была ставка в игре.
К тринадцати годам Ник достиг половой зрелости, возмужал и был уже способен смотреть отцу прямо в глаза. И тогда он ответил ему ударом на удар. В прямом смысле этого слова.
Оказывается, сам он не убегал из дома – отец вышвырнул его на улицу, оставив ему только то, что было на нем надето. Какое-то время Ник провел в приюте, но хозяина этого сомнительного заведения интересовала только возможность прикарманивать его выручку. Таким образом, первое знакомство с системой социальной защиты оказалось для уже нравственно искалеченного ребенка неудачным. Убежав из приюта, Ник отправился в трущобы Кингс-Кросса в Сиднее, где промышлял единственным известным ему способом – воровством. Только не в магазинах. По большей части он забирался теперь в оставленные на обочинах машины.
Ник отказался вступить в банду подростков, не желая полагаться на кого-либо, кроме самого себя. У него появились кое-какие приятели, из числа таких же малолетних преступников. Он познакомился с сутенерами, проститутками и торговцами наркотиками. И сам неминуемо пристрастился к наркотикам. Только эта отрава делала его существование в какой-то мере сносным.
Но любое пристрастие требует денег. Поэтому число источников доходов Ника пополнилось угонами автомобилей.
– Как-то ночью я попался из-за собственной ошибки, – сказал он. – Я попал в тюрьму, где встретил твоего отца. И так далее.
– Ник…
Сара была готова расплакаться.
– Я тебя предупреждал.
– И все-таки ты выжил.
– Позволь рассказать тебе о выживании этого рода. Такая жизнь учит человека думать только о себе. Он становится безжалостным, холодным и почти ни на что не способным. Когда я впервые повстречал твоего отца, мне было наплевать на него. Меня интересовало только одно: что я могу от него получить. Я видел перед собой средство освобождения и ухватился за него обеими руками. Когда же я, наконец, выбрался из тюрьмы и поступил к Рею шофером, то считал его придурком. Никаких чувств к нему у меня не было.
– Но ведь потом ты полюбил его, – возразила Сара.
– Я стал его уважать. Но это еще не любовь.
– Понимаю.
– Нет, не понимаешь! И не поймешь, если не побываешь в моей шкуре. Я уже говорил тебе и повторяю еще раз: такие люди, как я, не способны любить.
– Этому я не верю, – пробормотала Сара. Если Ник прав, то ее ждет невыносимое будущее. – Ты не был плохим, когда стал жить у нас. Сначала ты был добр ко мне.
– Разве? А может быть, я просто хотел поладить с боссом?
Сара помрачнела. Она никогда не рассматривала поведение Ника с этой точки зрения.
– И нечего смотреть на меня так. Ну да, ты мне нравилась. Ты была славным ребенком.
– По-моему, я и сейчас тебе нравлюсь, – сказала Сара со слабой улыбкой.
– Да, нравишься и сейчас.
Не бог весть какое признание, но Сара почувствовала себя лучше. Мир стал для нее чуточку светлее. Но она почувствовала, что необходимо переменить тему разговора.
– Ты что-нибудь слышал о судьбе твоего фильма?
– Что?
Никогда Ник не казался Саре таким растерянным.
– Разве не ты говорил, что картина, в которую ты вложил столько денег, должна выйти к Новому году? А сегодня третье января.
Итак, жребий брошен. Темное прошлое Ника – это чересчур много для Сары. Ему хотелось бы надеяться, что она не вернется к этой теме. А разговор о кино вытерпеть можно. Значит, прошлое заперто в темнице.
