Слава богу, это была пожилая дама в свободном мешковатом платье и туфлях на низком каблуке, к тому же весьма дружелюбно настроенная, судя по завязавшейся между ней и Фионой беседе.
Но затем случилось неожиданное… Дарин вдруг увидел, как эта пожилая женщина схватила Фиону за руки и приставила к ее горлу нож. И тут он разглядел ее глаза… Глаза Бекенфельда. Улыбка Бекенфельда. Бекенфельд, переодетый в женское платье!
Лифт остановился на втором этаже, и пара исчезла из виду. Ненависть и страх погнали Дарина вверх.
Он ударил ногой в лестничную дверь и, прыгая через две ступеньки, хватаясь за стены, чтобы удержать равновесие, бросился наверх, проклиная Бекенфельда за то, что тот опять напал на невинную жертву, когда должен был сражаться с ним, Дарином.
Этот мужчина – трус. Неудачник с вывихнутыми мозгами.
Дарин выхватил пистолет, выскочил на площадку, затем в широкий коридор с выходящими в него несколькими дверями. Должно быть, Бекенфельд затащил Фиону в одну из комнат. Он замер и прислушался.
– Убери от меня свои руки! – услышал он голос, донесшийся из другого конца коридора, и, повернув голову, увидел закрывающиеся двери грузового лифта и мелькнувшее между ними на мгновение испуганное лицо Фионы.
Легкие Фионы горели, стены давили на нее, сознание путалось. Все случилось так быстро. Она вошла в лифт, гордая тем, что у нее хватило мужества это сделать, и даже немного обрадовалась, увидев, что она будет там не одна.
Приветливо кивнув, она повернулась к стеклу и скороговоркой начала высказывать свои впечатления от огромной позолоченной статуи, служившей центром композиции холла.
Она не обратила внимания на молчание спутницы, ей просто нужно было дать выход своему нервному возбуждению в этой безудержной болтовне. И облегченно вздохнула, увидев внизу Скорпио, который без тени недовольства смотрел на нее своими бездонными глазами, и казалось, был даже рад ей. Но вдруг в его лице что-то дрогнуло, и тут же она почувствовала, как чьи-то руки железным кольцом сомкнулись вокруг нее. Жилистые грубые руки, поросшие темными волосами. Жесткие руки, так сильно сдавившие ее ребра, что она едва могла дышать.
И тогда Фиона увидела, что ее спутница была вовсе не женщиной, а мужчиной, уставившимся на нее из-под своих круглых совиных очков.
– Итак, мы снова встретились, милашка, – хрипло проговорил он.
Фиона не смогла произнести ни слова, горло ее сжало нервным спазмом. И только когда он втолкнул ее в грузовой лифт, она набрала в легкие воздуха и закричала.
– Выходи, шлюха.
Бекенфельд толкнул ее в спину, и она едва не упала на цементный пол тускло освещенного помещения с высокими стеллажами, заставленными картонными коробками.
– Давай, двигайся, – прорычал он, – и смотри не дергайся или я прирежу тебя.
– А вы действительно нечто, доктор, – сказала она, пряча свой страх под язвительным тоном. – Хитры и изобретательны. Но все же должна сказать: в женском платье вы не имели бы успеха.
– Заткнись!
Конечно, ей не стоило дразнить его. Но если он собирается убить ее, то почему бы ей не позволить себе вставить ему хотя бы несколько шпилек и тем самым потянуть время? Ведь Скорпио наверняка бросился ей на выручку.
– А ваша мать тоже похищала детей? Это у вас такой своеобразный семейный бизнес? Может быть, вы из похищенных?
Он приставил нож к ее спине.
– Хорош трендеть! – Голос его звенел на грани истерики. – И прекрати этот дурацкий смех!
Она не смеялась. Этот мужчина был определенно сумасшедшим, и потому готовым на все.
Они продолжали идти вперед, и мысль о том, что он, возможно, собирается закрыть ее в каком-нибудь темном подвале, привела ее в ужас Ей нужно любым способом оттянуть время, и в первую очередь напрячь свой мозг и попытаться вспомнить его имя. Вот оно! Роман.
– Знаете, Роман, эти ужасные туфли натерли мне ноги. Если бы мы на минуту остановились, я бы их сняла, и тогда мы могли бы двигаться быстрее.
Он сильнее прижал нож к ее спине, у нее перехватило дыхание, и она подумала, что все кончено.
– Не останавливайся! Иди вперед и не вздумай оборачиваться, иначе я убью тебя прежде, чем Шакир сможет это увидеть.
Комок подкатил к ее горлу, наконец-то она поняла его план – заманить Скорпио в ловушку и убить ее у него на глазах. О боже! Ей, конечно же, хотелось, чтобы он ее спас, но она не могла допустить, чтобы он стал свидетелем ее смерти. Как ей предотвратить это? Она знала, что Дарин не оставит ее одну. Он найдет ее, чего бы это ему ни стоило.
– Хорошо. Только не надо тыкать в меня ножом. Я не буду останавливаться.
– Еще немного, и я убью тебя.
Его голос был удивительно спокоен, и мурашки побежали по ее спине.
– Можете сказать мне, куда мы идем? – спросила она, стараясь удержать дрожь.
– Туда, где будет очень темно.
Дарин спустился на цокольный этаж и оказался перед закрытой дверью. Ударив по ней несколько раз кулаком, он ободрал кожу на костяшках пальцев, но боли не почувствовал. Он не чувствовал ничего, кроме отчаяния и острого вкуса надвигающейся катастрофы.
Разбежавшись, он ударил в дверь ногой. Еще. И еще раз. Дверь не поддавалась. В панике озираясь по сторонам, он увидел на стене за стеклом топор и огнетушитель. Бросив пистолет на пол, он схватил топор, прорубил треугольное окошко и, просунув сквозь него руку, открыл щеколду.
Гулкое эхо отражало стук каблуков, когда он, не обращая внимания на стреляющую боль в ноге, мчался по пустому коридору. Дважды споткнувшись, он остановился, услышав вдалеке звук хлопнувшей двери, и побежал еще быстрее, отчаянно надеясь, что каждый шаг приближает его к Фионе и Бекенфельду, а не удаляет его от них еще дальше. У входной двери он остановился и прислушался. Снаружи доносились приглушенные голоса – один мужской и один женский.
Он нашел их.
И сразу же перед ним возникла дилемма.
Если он откроет дверь, Бекенфельд успеет убить Фиону прежде, чем он сможет выстрелить. Рисковать нельзя. Он не мог вновь стать свидетелем смерти любимой женщины. Нужно срочно найти способ спасти ее.
Отступив назад, он посмотрел наверх и увидел два низких широких окна в нескольких футах над своей головой. Если он доберется до них, то сможет подкрасться к Бекенфельду.
Дарин получил хорошую выучку во время военной службы. Он научился стрелять быстро и точно.
Сегодня он не промахнется. Он просто не имеет права промахнуться!
Сорвав с себя куртку и сбросив обувь, он приставил к стене лестницу и поднялся на верхнюю ступеньку. Широкий кирпичный выступ окружал оконный проем. Ухватившись за него руками, он подтянулся и медленно, стараясь не шуметь, отодвинул задвижку и приоткрыл окно. Внизу возле грузовых ворот стоял длинный трейлер. Осторожно выглянув, Дарин увидел возле него бледную Фиону и темный силуэт Бекенфельда, нависший над ней возле борта трейлера.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
