Доктор заглянул в свой телефонный справочник, быстро отыскал в нем имя директора школы и номер его телефона и тут же ему позвонил.
— Добрый вечер, Хейл, — сказал доктор Томпсон. — Здесь у меня молодой человек — очень толковый юноша, на мой взгляд. Так вот он говорит, что вы рекомендовали его на получение специальной стипендии… Ах Ты, Господи! — изумленно воскликнул доктор. — Хейл, я забыл спросить у этого мальчика его имя!
Директор, который был на другом конце линии, рассмеялся и сказал:
— Да, конечно, я знаю его — это Алан Бонд, очень одаренный юноша. Он работал как каторжный все годы в школе. Когда он только поступил к нам, я боялся, что из него выйдет неудачник, но потом он ни разу не дал мне повода в нем усомниться. Да, все верно, это наш лучший ученик. Он получил наивысшие баллы и достиг наивысших результатов за всю историю нашей школы. Но… — тут голос директора замер, но затем он продолжил: — Мне жаль этого парня. Видите ли, его родители испытывают финансовые затруднения. Они держат овощную лавку на нашей улице. Дела сейчас там идут неважно, и у них очень туго с деньгами. Даже не знаю, как мальчик справится со всем этим. Я был рад хоть чем-то ему помочь и действительно помог получить эту стипендию. Однако ему нужно гораздо больше денег.
— Хорошо, большое спасибо, Хейл. Я очень ценю ваше мнение, — сказал доктор Томпсон, вешая трубку. Затем он повернулся к Алану.
— Знаешь, парень, — сказал он, — в свое время у меня были такие же неприятности, что и у тебя. И мне приходилось сражаться за каждый дюйм, прокладывая дорогу к своей цели. В эту цель я вгрызался зубами и цеплялся за нее ногтями, чтобы, наконец, добиться своего. А теперь я скажу тебе, как мы поступим. Сейчас мы пойдем к твоим родителям. Как я тебе уже сказал, у меня свободна эта половина дня. И лучший способ потратить ее с толком — это помочь такому же бедняге, каким был и я, который переживает сейчас трудные времена. Пойдемте, юноша, не станем мешкать.
Доктор поднялся, и Алан последовал за ним. Подойдя к двери, доктор Томпсон дважды позвонил, а затем сказал:
— Послушайте, миссис Симмондс, я выйду на какое-то время. Вы не могли бы отвечать на звонки, если таковые будут?
Затем вместе они зашагали по улице — большой высокий доктор и мальчишка-недокормыш, которому еще только предстояло стать мужчиной. Пройдя вдоль по улице и приблизившись к магазинчику, они увидели, что в нем горел свет. Через окно им было видно, как Бонд-отец взвешивал мешки с товаром. Доктор шагнул к двери, резко постучал, и сложив ладони трубой, поднес их к своему лицу так, чтобы его хорошо было видно изнутри.
Мартин Бонд недовольно посмотрел, а затем отрицательно покачал головой. Четко, чтобы его можно было понять по губам, он произнес слово «закрыто», но тут за окном он разглядел своего сына и сказал про себя:
— Ай, Господи, что там еще стряслось? Что он натворил на этот раз?
Тут он поспешил к двери и отпер засов. Доктор и Алан вошли, а Мартин Бонд поспешил снова запереть дверь на засов.
— Добрый вечер. Скажите, вы Мартин Бонд, так? — спросил доктор Томпсон. — Очень хорошо, а я доктор Томпсон. Как вам известно, я живу на этой улице и имею здесь свою практику. Я разговаривал с вашим мальчиком, и знаете, он оказался очень талантливым парнем. Я думаю, он заслуживает того, чтобы ему дали шанс.
— Довольно мне ваших разговоров, доктор, — грубо ответил ему Мартин Бонд. — Это не то место, где вам удалось бы выудить сколько-нибудь денег. Да вы и так неплохо устроились, как я посмотрю. Вы же достаточно имеете со своих клиентов и со всех этих Обществ взаимопомощи, что позволяет вам жить припеваючи. А мне приходится лезть из кожи вон. Ну да ладно, лучше скажите, что мой парень опять натворил, — поинтересовался он.
Доктор обернулся к Алану и сказал:
— Ты говорил, что получил особый диплом, а директор Хейл вручил тебе рекомендательное письмо. Ты не мог бы подняться наверх и принести мне эти бумаги?
Алан пулей метнулся наверх, и было слышно, как он топает по деревянным ступенькам. Доктор Томпсон повернулся к отцу Алана и сказал:
— Бонд, у вас очень способный мальчишка. Возможно даже, что он гений. Я только что разговаривал с директором его школы.
Мартин Бонд обрушился на него с гневом:
— А при чем здесь вы? Какое ВАМ до этого дело? Вы, что же, хотите довести мальчишку до беды? — допытывался он.
И тут лицо доктора помрачнело от гнева, но, все еще сдерживая себя, он сказал:
— Время от времени, Бонд, кто-нибудь прибывает на эту Землю, возможно, неся на себе груз прежней жизни. Я не знаю, как это объяснить, но у таких людей возникают сильные побуждения и очень сильные чувства. Но все это дается им не бесплатно. Кажется, ваш сын является одной из таких душ. Директор его школы решительно заявляет, что это яркий мальчик и что он рожден, чтобы стать врачом. Если вам кажется, что я сбиваю его с пути, то я советовал бы вам крепко подумать. Я пытаюсь ему помочь.
Алан примчался в лавку, сильно запыхавшись от бега. Он кротко протянул доктору диплом и копию письма от директора школы, а также уведомление от декана подготовительного отделения медицинской школы Сент-Мэгготс о получении оригинала этого рекомендательного письма. Доктор взял бумаги и молча прочел их от начала до конца. В наступившей тишине был слышен только шелест прочитанных страниц. Наконец, закончив читать, он сказал:
— Хорошо, все это убеждает меня, что ты должен получить свой шанс, Алан. Посмотрим, что мы сможем сделать.
Он немного постоял, обдумывая, как поступить, а затем обратился к отцу мальчика и сказал:
— Почему бы вам, вашей супруге и мне не поговорить об этом вместе? Мальчик определенно обладает блестящими способностями. Очевидно, что он должен выполнить какую-то свою миссию. Где мы могли бы поговорить?
Мартин повернулся к Алану и недовольно сказал:
— Добро, раз ты заварил всю эту кашу и наделал тут столько шуму, то теперь стой здесь и жди, пока доктор будет говорить с твоей матерью и со мной.
Сказав так, он повел доктора из магазина на лестницу. Тщательно прикрыв за собой лестничную дверь, он позвал:
— Мать! Я веду с собой доктора Томсона. Он хочет поговорить с нами об Алане.
Мэри Бонд, которая была наверху, бросилась к лестнице, бормоча про себя: — О, Боже! Что этот мальчишка ОПЯТЬ натворил?
Глава седьмая
У Мэри Бонд все трепетало внутри, словно в душе у нее порхала целая туча бабочек. Она с опаской смотрела то на доктора, то на мужа, а то на Алана, который крался по ступенькам вслед за ними. Вялым жестом она пригласила доктора в гостиную, куда позволялось входить только почетным гостям. Бонд-отец сказал:
— Ну-ка, Алан, живо марш в свою комнату.
Но тут вмешался Доктор, который сказал:
— Но, мистер Бонд, Алан больше всех других сторон заинтересован в нашем соглашении. Я решительно полагаю, что ему следует присутствовать при нашем разговоре. В конце концов, он уже не ребенок, он приближается к тому возрасту, когда многие уже учатся в колледжах. Будем надеяться, что та же участь ожидает и его!
Неохотно уступая, Мартин кивнул, и все четверо сели, причем мать скромно положила свои руки на колени.
— Доктор Томпсон, как видно, думает, что у нашего парня чердак забит не мозгами, а золотом, — сказал Мартин Бонд. — Он решил поговорить с нами, потому что считает, будто Алан должен стать доктором. Я даже не знаю, что тут сказать.
Мать сидела неподвижно, не проронив ни слова. И тогда заговорил доктор Томпсон.
— Знаете, миссис Бонд, — сказал он, — в жизни порой случаются очень странные вещи, когда людям вдруг кажется, что они непременно должны что-то сделать, хотя они и сами не знают, зачем это им нужно. Взять к примеру Алана, — указал он рукой на мальчика. — У него с детства было очень сильное чувство, что он должен посвятить себя медицине. Это ощущение настолько сильно, что почти превратилось в одержимость. И когда мы встречаем мальчика либо девочку, которые мечтают о своей карьере с тех самых пор, как они только начинают говорить, то это убеждает нас в том! что Милостивый Бог, должно быть, сообщает нам Свою волю, либо намеревается сотворить чудо, или что-то еще. Хотя я не берусь утверждать, будто это истинно так.
Он посмотрел на них, чтобы понять, внимательно ли они его слушают, а затем продолжил:
— Я рос сиротой и воспитывался в сиротском приюте. И, мягко говоря, в этом приюте мне жилось несладко, поскольку люди, которые там были, считали, что я как-то уж слишком сильно отличаюсь от других. А все потому, что у меня тоже было определенное призвание. Этим призванием была именно медицина. И несмотря ни на что, я все-таки пришел в медицину и весьма преуспел в ней.
Родители сидели молча. Казалось, было слышно, как монотонно стучат их мозги, перемалывая скопившиеся внутри черепных коробок мысли. Наконец Мартин Бонд промолвил:
