что вставать не хотелось.
— Сергей Иванович со своими бойцами. Я сейчас им ворота открою, они заедут, а потом сюда зайдут, — проинформировал дед. — Так что давай, ополосни лицо, оденься и встречай гостей. Лады?
— Лады, — вздохнул я, и, решившись, резко откинул одеяло и спрыгнул на дубовые доски пола.
— Молоток, — улыбнулся дед. — Приводи себя в порядок, а я пошел.
Березин вышел в тамбур, подхватил висящую на вешалке фуфайку. Через минуту клацнул замок, и захлопнулась дверь.
Я быстро натянул на себя брюки, майку и свитер сверху, вышел в коридор, ополоснул лицо в рукомойнике и вытерся белым полотенцем, висящим рядом.
Моя зубная щетка дожидалась хозяина в высоком пластиковом стаканчике. Ещё в первый же день я вытащил «мыльно-рыльные» принадлежности из рюкзака, и с разрешения Березина, пристроил их на столе, примыкающем к рукомойнику. Раскрыл круглую коробочку «Мятного» с нарисованными зелеными листиками, макнул туда слегка смоченную щетину щетки и принялся за дело. Только выплюнул белую пену, как дверь распахнулась.
— Проходите, товарищи, — прогремел голос Березина.
В тамбур зашли Сергей Иванович, Василий и миловидная рослая женщина лет 35-ти с небесно-голубыми глазами и выбивающейся на лоб золотистой челкой. Через плечо незнакомки был перекинут ремень небольшой сумки, которую она придерживала ладошкой.
Затем ввалился Иван Дмитриевич, с шумом захлопнув дверь, и в коридоре сразу стало тесно.
— Привет Алексей, — протянул руку капитан.
— Здравствуйте, — я вытер полотенцем рот и пожал руку гостю.
Затем поздоровался с невозмутимым Василием.
— А это капитан Пархоменко, — представил женщину Сергей Иванович. — Формально мы в равных званиях, но она находится в моем подчинении. Я тебе о ней рассказывал.
— Очень приятно познакомиться, — я вежливо улыбнулся. — Меня зовут Алексей.
— Знаю, — женщина улыбнулась в ответ, сверкнув белыми ровными зубками, и протянула мне ладошку — Алла.
Рукопожатие у сотрудницы ГРУ оказалось по-мужски энергичным и крепким.
— Алексей, сейчас Алла тебя перекрасит. Станешь ярким блондином нордического типа, — усмехнулся капитан. — Потом едем в Москву. Твоя просьба о встрече с Петром Ивановичем услышана и удовлетворена. Через пару часов с ним увидишься.
— Я так понял, что все прошло нормально? — многозначительно уточнил я.
— Да, — кивнул Сергей Иванович. — Теперь генерал хочет с тобой поговорить.
— Надеюсь, не в стекляшке?
— Нет, конечно. В другом месте, — успокоил ГРУшник. — Мы сейчас чаю попьем с Иваном Дмитриевичем, пока Алла будет тобою заниматься. Быстро завтракаешь, краска высыхает, моешь голову и едем.
— Как скажете, товарищ капитан.
— Иван Дмитриевич, куда свою верхнюю одежду вешать или складывать? — озабоченно поинтересовался Сергей Иванович.
— А вон, можете туда побросать, — хозяин небрежным жестом указал на большую тумбочку возле входа. — Или на крючки повесить напротив. Как вам удобно будет.
Гости скинули с себя верхнюю одежду, побросав куртки и пальто на большую тумбочку в тамбуре. Под пиджаком капитана и свитером старлея Старых мой наметанный глаз заметил очертания кобур. У женщины оружия не увидел. Но оно тоже наверняка было.
Пока мужчины рассаживались у самовара, женщина поставила на стол рядом с рукомойником прямоугольную коробочку «Лонда Колор», небольшую глиняную мисочку и кисточку, а я по её просьбе притащил с гостиной стул.
— Гордись, — ухмыльнулся капитан. — Тебе специально зарубежную краску для волос нашли. Алла лично подбирала, чтобы цвет был более естественным. Наши средства она забраковала.
— Вот здорово, — в тон ему ответил я. — Всегда мечтал стать высоким блондином в черном ботинке. Надеюсь, волосы мне завивать не будут как Пьеру Ришару?
— Надо будет для дела, завьем, — зловеще пообещал Сергей Иванович. — И губы накрасим, в платье нарядим, бантик нацепим, никуда ты не денешься.
— Товарищ, капитан, — вмешалась улыбающаяся во весь рот Алла, — не пугайте парнишку. Вон, он уже побледнел весь от страха.
— Неправда ваша, товарищ Пархоменко, — возмущенно возразил я. — Придумываете вы. Ничего я не побледнел. Уверен, каждый из нас пойдет на жертвы. Если для дела понадобится, товарищ капитан сам инициативу проявит. Педикюр и маникюр сделает, помадой губы подведет, колготки в сеточку натянет и коротенькую юбку наденет. И будет путану в квартале красных фонарей изображать. Стоять у входа в бордель и за рукава советских граждан хватать: «сеньор, кьеро сексо». А ему в ответ гордо с осознанием собственного достоинства: «русо туристо, облико морале». Как вам картинка, Сергей Иванович?
— Бррр, — капитан чуть не поперхнулся чаем, видимо, представив себе эту сценку. Вася весело заржал, женщина тихонько захихикала.
— Но, но, — грозно погрозил пальцем Сергей Иванович. — Это ты уже, того… Перебарщиваешь.
— Извините, товарищ капитан, но я только развил и продолжил вашу мысль, — невинно хлопнул глазами я.
ГРУшник помолчал, посмотрел на веселящихся коллег, сделал грустное лицо, и проникновенно глядя в мои глаза, добавил:
— Ты только эту идею Петру Ивановичу не подавай, очень прошу.
Теперь ржали уже все, в том числе, и Иван Дмитриевич. Даже капитан не выдержал, и хохотнул, присоединяясь к общему веселью.
— Буду нем как рыба, — серьезно пообещал я.
— Ладно, пошутили, и хватит, — улыбнулся капитан. — Крась его, Алла, а мы пока с Иваном Дмитриевичем чаи погоняем.
Алла колдовала надо мною больше часа. Усадила меня на стул, размешала осветляющий состав. Достала из сумки простыню, накрыла меня и повязала кончики на шее. Начала аккуратно наносить перекись. Затем замотала мне голову полотенцем. Через полчаса наступила очередь краски. Женщина работала как профессиональный парикмахер, последовательно обрабатывая все участки шевелюры: сначала корни, потом пряди. Когда она закончила, надела на меня целлофановую шапочку, подозреваю, что тоже зарубежную.
— О как, сервис на высоте, — восхитился капитан, обозревая меня. — Как в лучших парикмахерских Парижа.
Потом Иван Дмитриевич покормил меня завтраком, рассыпчатой картошкой «в мундирах» прямо из печки, порезанной ломтиками селедочки с кольцами лука. Гости от завтрака отказались, предпочтя выдуть еще по чашке чая с коричневыми пряниками, купленными в авдеевском сельмаге.
Через сорок минут Алла решительно сняла с меня шапочку, вручила тюбик шампуня и отправила к рукомойнику. Затем поработала расческой, зачесывая мои волосы назад. Через полчаса, когда шевелюра высохла, женщина достала несколько тюбиков, баночек, тканевую тряпочку и кисточки, опять накрыла меня простыней и попросила:
— Сейчас буду
