В одной из древнейших иероглифических надписей, найденных в Египте, сказано: "Когда люди узнают, что движет звездами, сфинкс засмеется и жизнь на Земле иссякнет".
Человек уже начал постигать механику небес. Вселенная как бы оказалась у него на ладони под увеличительным стеклом. Но пророчество-угроза не сбылась.
Что же, какой-нибудь египетский жрец объяснил бы это тем, что мы все еще не добрались до самого начала - начал мироздания, до его потаенного ядра. Ведь еще не разгадано, откуда берутся вселенные!
Кто мог бы на этот вопрос ответить? Пожалуй, только физики-теоретики. О них - следующая глава.
6
Блудные сыны науки
Жил однажды человек, который был очень крупным специалистом по драконам.
Он самым тщательным образом изучил разновидности драконов, их признаки и привычки, умел прекрасно отличать один вид драконов от другого. Но, к сожалению, за всю жизнь ему ни разу не пришлось встретить ни одного дракона. И он не слышал, чтобы кто-то другой видел дракона. Когда же этот ученый приблизился к старости и утомился от вдумчивого изучения драконов, он стал обучать своему опыту молодых людей, чтобы и они так же хорошо разбирались в этой важнейшей области знания - драконологии.
Из книги В. П. Шелеста "Осколки"
История науки хранит в своей памяти следующий курьезный случай. В 1912 году немецкий физик (не теоретик!) Дж. Франк принимал кафедру физики в Пражском университете. Заканчивая беседу с ним, декан сказал:
- Мы хотим от вас только одного - нормального поведения.
- Как? - поразился Дж. Франк. - Неужели для физика это такая редкость?
- Не хотите же вы сказать, что ваш предшественник был нормальным человеком? - возразил декан...
А предшественником Дж. Франка был Альберт Эйнштейн.
Наука XX века требовала бунтарей, еретиков, радикалов, безумцев, восставших против очевидпостей физики XIX века. Настоятельно требовалась и постепенно оформилась в физике (как из маленькой затравки в расплаве вырастает прекрасный кристалл) и совершенно новая, необычная профессия, профессия, требующая большого напряжения духовных сил, умения в мыслях ворочать целыми мирами, из мертвых математических символов и животворных фактов эксперимента лепить правильно работающую физику. Короче, наука требовала профессии физика-теоретика.
О добрых старых временах
Первыми задумались об устройстве мира и о своем месте в нем древние греки. Эти поиски они называли философией (буквально с греческого - любовь к мудрости или любомудрие).
И отголоски этой страсти к знаниям у древних эллинов живы в науке и сейчас. Еще и в наши дни на Западе ученый после защиты диссертации неважно, в области математики это или биологии - удостаивается степени доктора философии, хотя естественнее было бы употребить тут слова "доктор такой-то науки".
На фоне поисков, длящихся долгие тысячелетия, удивительно, что слово "ученый" - изобретение сравнительно недавнего времени.
В английском (видимо, и в других языках) еще века полтора назад этого слова не было. Тогда исследователей законов природы просто называли "людьми науки".
Даже в 1895 году лондонская газета "Дейли ньюс"
объявляла слово "ученый" американским новшеством, а английский писатель-фантаст Г. Уэллс до конца своих дней считал выражение "человек науки" наиболее правильным.
Показательно и то, что еще пару веков назад тон в науке задавали непрофессионалы (сейчас бы их назвали дилетантами, любителями).
Открывший людям с помощью микроскопа мир микроорганизмов А. ван Левенгук был купцом, занимался торговлей мануфактурой и галантереей. Создатель учения о фотосинтезе Дж. Пристли был священником. Один из основоположников термодинамики, С. Карно, был профессиональным военным.
Ах, эти блаженные дни, дни юности науки! В созданном людьми науки "Лунном обществе" (Англия) живо и непринужденно обсуждались проблемы не только научные.
Изобретатель паровой машины Д. Уатт спорил о музыке с крупнейшим астрономом и музыкантом В. Гершелем. Э. Дарвин размышлял об эволюции теорию которой суждено было создать его внуку Ч. Дарвину, - а по пути домой сочинял стихи.
Но времена менялись. Постепенно в Англии - она была тогда самой развитой капиталистической державой - стали возникать чисто научные учреждения: Лондонское королевское общество, позднее - Королевский институт. В 1900 году была основана Британская академия...
На смену широким дискуссиям за бокалом доброго вина, которые некогда велись при мягком свете свечей, пришли все более специальные доклады на собирающих мно/кество людей семинарах, коллоквиумах, конференциях и симпозиумах. Для специалиста той или иной науки это удобный способ отвести душу, вдосталь наговориться на своем ученом, тарабарском для посторонних жаргоне, обсудить во всех деталях и подробностях проблему необнаруженных кварков, синтез аминокислот или особенности строения усиков у дрозофилы.
Трудно точно сказав, когда в науке началась эра специализации. Но она началась, и наука все более стала напоминать сокровищницу за семью печатями, доступную лишь избранным, где хранятся сундуки с драгоценностями и бирками "Физика", "Химия", "Бшшния"...
Каждый сундук заперт на замок с секретом, открыть его может только тот, кто посвящен в тайну его механизма. А в сундуках - множество ящиков и ящичков с надписями: "Ядерная физика", "Кристаллография", "Цитология", "Биофизика".
Кое для кого "специализация" - бранное слово. Такие считают: ученый обязан быть универсалом, должен выходить за тесные рамки своей профессии, а главное - активно вторгаться в жизнь. Это еще одна тенденция науки, яркая примета нашего времени.
Дитя века телевидения
Худой, бледный, лысеющий профессор занимает место перед телекамерой. Растерянно жмурясь от ослепительного света, он неловко разворачивает заранее составленный текст и прерывистым голосом слово в слово перечитывает его содержание.
Заметно нервничая, он торопливо отвечает на вежливые вопросы репортеров, пересыпая свою речь туманными техническими и научными терминами.
Интервью, к счастью, длится недолго, и ученый наконец получает возможность незаметно ускользнуть в любезную его сердцу лабораторию, где, окруженный рядами колб и пробирок, в насыщенной едким запахом формалина атмосфере он может спокойно отдаться делу своей жизни.
Таков привычный классический образ ученого.
Так было, так есть, но вряд ли все это сохранится и в будущем. Наука непрерывно и очень быстро меняется, и сейчас на авансцену выходят ученые совершенно нового типа.
Профессор Стэнфордского университета (США) биолог, специалист по чешуекрылым насекомым П. Эрлих в научном мире известен своими исследованиями в области антологии и демографической биологии. Он автор ряда учебников и около сотни научных работ. Все это дает основание считать его полноценным ученым.
Однако среди широкой аудитории его имени сопутствует совсем иная слава. Его перу принадлежат несколько бестселлеров - его книги "Демографическая бомба" (1968), "Как остаться среди живых" (1971) и "Конец эры благосостояния" (1974) разошлись многомиллионными тиражами.
Знаменит П. Эрлих и как популярный лектор, и как энергичный пропагандист своих научных взглядов. Широко пользуясь методами коммерческой рекламы, он настойчиво требует решительного обуздания демографического взрыва.
П. Эрлих не принадлежит к числу ученых, робеющих перед ярко освещенной рампой эстрады, его не смущают переполненные аудитории или дотошные телерепортеры и журналисты. Беседуя с корреспондентами или обращаясь к миллионам телезрителей, он мастерски сочетает природные данные оратора с эффектными жестами и умением вовремя сгустить краски, чтобы с большим драматизмом подчеркнуть мысль.
Живость, непринужденность, едкий юмор, дерзкое инакомыслие, яркость образов - характерные черты стиля его выступлений. Вот краткий образчик его речи:
- Утверждать, что проблема демографического взрыва касается только недоразвитых стран, это все равно, что говорить сидящему рядом с тобой пассажиру: "Берегитесь, ваша честь, корабль тонет..."
Однако П. Эрлих не только дитя века телевидения и массовой продукции дешевых книжных изданий. Он еще и порождение серьезных качественных изменений, которые претерпевает сейчас вся наука.
И ученые нового типа (П. Эрлих лишь наиболее яркий их представитель) пытаются приспособиться к процессу модернизации науки. Они нащупывают новые пути влияния и новые каналы связи между наукой и обществом.
Сейчас многие ученые решительно поднимают свои голос в борьбе за мир. Так, академик М. Марков - также и председатель Советского Пагуошского (Пагуош - местечко в Канаде, где было положено начало ежегодным встречам ученых, выступающих за предотвращение мировой термоядерной войны и научное сотрудничество)
комитета, автор многих статей, где говорится об ответственности ученых за сохранение человечесть*а.
