на всю жизнь».
Глава 10. Чушпаны и гопники
За пределами Казани слово «чушпан» иногда использовалось для описания неряшливых или немодно одетых подростков, но в столице Татарской АССР 1980-х «чушпан» – обидное название человека, не состоящего в группировке. Пацан всегда доминирует над чушпаном: у него можно отнять деньги или одежду, его можно избить или унизить, а еще заставить выполнять мелкие поручения. Чушпаны пацанов не любили, всячески избегали и называли гопниками.
Также существовала категория «при пацанах» – в нее входили ребята, которые близко общались с участниками группировок и поэтому находились под их протекцией. В обозначенной системе координат они являются чушпанами, но в лицо им этого никто не говорил, а при попытке идентифицировать человека его статус определяли нейтральным «не при делах».
Слово «гоп-стоп» в Казани 1980-х и 1990-х не использовалось – экспроприация мелочи на обеды или отъем модной одежды и кроссовок справедливо и даже самоиронично обозначались глаголом «шакалить». В пацанской среде это слово не имело отрицательной коннотации, хотя и пришло из местного милицейского жаргона начала 1980-х. Современным подросткам, живущим в текстильном изобилии, это трудно объяснить, но в 1980-х и даже в 1990-х модная одежда была редким и недоступным товаром. Из-за этого пацаны частенько снимали с чушпанов меховые шапки, спортивные костюмы, мохеровые шарфы и даже обувь – в первую очередь их интересовали, конечно же, кроссовки. Шакалить разрешалось только на своей территории или в других городах, но это правило частенько нарушалось. Чаще всего ездили в Москву и Ленинград, бывало, доезжали и до Киева. Справедливости ради, в другие города ездили не только казанцы и челнинцы, но и йошкар-олинские, чебоксарские, нижнекамские и даже алма-атинские пацаны.
1971 г.р. Олег Николаев
Состоял в группировке в поселке Юдино
Мне кажется, «чушпан» – сугубо казанское слово. По крайней мере употреблять его стали впервые в Казани, а затем в близлежащих населенных пунктах. Даже в Татарстане оно не везде в ходу было. В Нижнекамске, например, чаще использовали «биш» или «пятак». Достаточно обидное слово. Сказать его в лицо человеку означало нанести серьезное оскорбление. Пацан должен был немедленно ответить. И, кстати, были ребята, которые не входили в группировку, но имели нормальные отношения с пацанами. В разговорах старались не задеть их. Обычно говорили не «чушпан», а «он не при делах».
Фрагмент диссертации Александра Шашкина «Регулирование властных отношений в подростковой уличной среде средствами насильственной виктимизации»
Презентация себя в качестве носителя норм доминантной маскулинности позволяет члену группировки достичь индивидуального доминирования в конкретном диалоге. Затем он начинает навязывать потенциальной жертве свою систему знаний и норм поведения. Цель подобного процесса заключается в установлении отношений власти/подчинения, а также дискурсивного, символического и гендерного превосходства, в результате которого жертва останется собой даже без непосредственного взаимодействия, в неком наддеятельностном поле – поле знания.
Светлана Стивенсон
Социолог, автор книги «Жизнь по понятиям. Уличные группировки в России»
У меня есть термин «силовое чутье». Мне показалось очень интересным, что группировщики очень чутко относились к статусу человека, с которым могли вступить в конфликт. Часто они проводили своего рода такую предварительную беседу, чтобы понять, кто перед ними, кто за ним стоит и что будет, если они его побьют. Мы видим здесь, что насилие ограничивается желанием человека понять эту «городскую экологию». Это то, чего я не встречала, когда изучала работу коллег, занимающихся американской или английской уличной преступностью. И это говорит о том, что члены группировок действительно включены в большое общество и для них эти параллельные структуры влияния и власти очень важны и фактически не являются параллельными: это мир, в котором все очень тесно переплетено.
1985 г.р. Артурик
Состоял в группировке «Южные» (г. Тетюши) в 2000–2013 годах
Автор-исполнитель
Отношение пацанов к тем, кто не с улицы, менялось с каждым годом. Была некая оттепель. Если в 1980-х чушпанам приходилось очень несладко, то в конце 1990-х забрезжил некий свет в конце тоннеля, а в конце 2010-х просвет уже вовсю сверкал в неформальских ушных тоннелях. Молодежь в Татарстане расслабила булки, парни стали отращивать челки, девичья девственность стала рудиментом. Города заполонила неформальная молодежь, свободно передвигающаяся и ничего не опасающаяся. Произошел значительный перевес чушпанско-неформального, хотя пацаны еще держатся и время от времени раскачивают байдарку.
Скажу за конец 1990-х, за то, что сам застал и пережил. Если исходить из логики, что чушпан – тот, кто не с улицы, получается, что вся ребятня до определенного возраста чушпаны. На улицу ведь подходили в основном с тринадцати-четырнадцати лет. По сути, чушпан – это образ жизни. Не всякий, кто не с улицы, чушпан. Кто-то мог достойно держаться, будучи сам по себе. Я бы охарактеризовал чушпана как слабохарактерного человека, неспособного постоять за себя, терпящего унижения и оскорбления. Тех, кто достойно держался сам по себе, и подтягивали к улице, а чушпанов по жизни тянули под крышу или просто глумились над ними. Чушпаны могли быть вафлерами, чертями, стукачами, обоссанными и прочими – пацан мог быть только пацаном.
Бывало, когда подходили к кому-нибудь, зная, что он ни с кем, и задавали вопрос: «Ты кто по жизни?» – «Никто». И диалог как-то прекращался, расходились, если не было цели напрячь. Если была цель напрячь, то начинали до слов доебываться. Если чушпан что-нибудь ляпнул не то, цеплялись. «Ты кто по жизни?» – «Пацан». – «Какой ты пацан? Ты же черт?» – «Нет, я пацан».
Сценарий мог быть разным, человек мог встать в отмах и получить пиздюлей, мог до последнего твердить, что он пацан, даже если получал после каждой «идентификации» по лицу, мог согласиться, что он черт. Все эти ситуации отражались на биографии человека. Если парень встал в отмах или до последнего настаивал, что он пацан, то его могли подтянуть к улице. Если согласился, что он черт, то при следующей встрече на вопрос «Кто по жизни?» он должен был ответить, что черт. Его чертанули, его никто не подтянет на улицу.
Тех, кто не с улицы, но достойно держался, можно отнести к сословию «людей», а не к чушпанам. «Ты кто по жизни?» – «Человек». Тех, кто вставал в отмах, со временем переставали трогать, появлялось некое уважение. Хорошо себя чувствовали парни, у которых братья были с улицы: вроде сами не при делах, но и не чушпаны.
Если того, кто был ни с кем, рассматривали как кандидата в группировку, то за него пробивали всю подноготную: были ли поступки, противоречащие кодексу пацана, или
