– Постой-постой! – вскинулся Эф. – Что ты сказал?
– Мэр и губернатор проводят пресс-конференцию с участием представителей авиакомпании, должностных лиц из Портового управления Нью-Йорка и прочих деятелей. Мы с тобой будем представлять федеральные органы здравоохранения.
– О нет! Сэр, у меня нет времени. Это может сделать Джим…
– Конечно, Джим может это сделать, но сегодня на пресс-конференцию пойдешь ты, Эфраим. Пора выступить человеку, который способен, как я только что сказал, докопаться до сути происшедшего. Ты – руководитель проекта «Канарейка», и я хочу, чтобы на пресс-конференции присутствовал кто-то, кто непосредственно контактировал с жертвами. Мы должны представить наши усилия в позитивном свете.
Вот откуда все это пустозвонство насчет «никакого удержания», «никакого карантина». Барнс выстраивал политическую линию.
– Но я действительно ничего еще не знаю, – сказал Эф. – И почему так быстро?
Директор Барнс улыбнулся, вновь сверкнув зубами:
– Принцип врача: «первым делом – не навреди». Принцип политика: «первым делом – выступи по телевидению». Плюс, как я понимаю, нужно учитывать фактор времени. Пресс-конференцию хотят провести до этого чертова солнечного затмения. Мол, солнечные пятна воздействуют на радиоволны, или что-то в этом роде.
– Солнечного затмения…
Эф совершенно упустил это из памяти. Около половины четвертого пополудни ожидалась большая редкость – полное солнечное затмение. Для Нью-Йорка – первое явление такого рода за четыреста с лишним лет, в сущности, за всю историю становления Америки.
– Господи, я совсем забыл!
– Мы должны донести до широкой американской общественности очень простую мысль. Погибло много людей, и ЦКПЗ ведет полномасштабное расследование. Это гуманитарная катастрофа, но инцидент локализован, событие явно единичное, поэтому нет абсолютно никаких поводов для тревоги.
Эф постарался скрыть от директора недовольство. Его заставляли встать перед камерами и заявить, что все тип-топ. Он покинул зону изоляции и, пройдя в узкую щель между створками гигантской двери ангара, вышел на свет обреченного дня. Эф все еще размышлял, как бы ему увернуться от тягостной обязанности, когда в кармане брюк завибрировал мобильник. Вытащив телефон, Эф увидел на экране иконку-конверт. Текстовое сообщение с мобильника Мэтта. Эф открыл его.
Янкиз 4 Сокс 2. отли4ные места, жаль 4то о5 без тебя, З.
Эф разглядывал электронное письмо от сына, пока оно не начало расплываться перед глазами. Он еще постоял, рассматривая собственную тень на бетоне, и ему показалось, что она, если только воображение не играло с ним злую шутку, уже немного изменила оттенок.
Затмение
Надвигается тьма
У наблюдателей Земли возбуждение нарастало с того момента, как крохотная щербинка в западной части Солнца – «первый контакт» с Луной – стала набирать темноту, превращаясь в ровный округлый след укуса, словно бы кто-то медленно пожирал послеполуденное светило. Лишь этот черный изъян высоко в небе, оставляющий от обычно круглого, такого надежного Солнца плавно сужающийся серпик, и выделял обыкновенный ясный день из всех прочих.
Термин «солнечное затмение» на самом деле неправильный. «Затмение» происходит, когда один объект заходит в тень – оказывается «за тенью», «за тьмой» – другого объекта. При солнечном затмении Луна не заходит в тень Солнца, наоборот, она проходит между Солнцем и Землей и сама заслоняет Солнце, служа источником тени. Поэтому правильный термин – «покрытие», «покрытие Луной». Луна покрывает Солнце, отбрасывает маленькую тень на поверхность Земли. По сути, это не солнечное затмение, а затмение Земли.
Расстояние от Земли до Солнца примерно в четыреста раз больше расстояния от Земли до Луны, а диаметр Солнца – так уж распорядилась природа, и это поразительное совпадение! – примерно в четыреста раз больше диаметра Луны. Вот почему размеры Луны и фотосферы Солнца – ее яркого диска – кажутся с Земли совершенно одинаковыми.
Полное покрытие Луной Солнца возможно только во время новолуния, при этом Луна должна располагаться вблизи своего перигея, то есть на минимальном расстоянии от Земли. Продолжительность полного покрытия зависит от того, как проходит орбита Луны, но в любом случае полное затмение Солнца никогда не длится больше семи минут сорока секунд. По предварительным расчетам, продолжительность данного затмения должна была составить четыре минуты пятьдесят семь секунд – почти пять минут противоестественной ночи в разгар прекрасного дня ранней осени.
Новая (и потому иначе невидимая) Луна уже наполовину закрыла Солнце, и все еще яркое небо начало понемногу темнеть – как при закате, только без присущих закату теплых оттенков. Солнечный свет казался с земли бледным, словно пропущенным через фильтр, или рассеянным. Тени теряли отчетливость. Мир тускнел, как если бы кто-то поворачивал ручку светорегулятора.
Серп истончался, съедаемый лунным диском; сияние Солнца убывало, но становилось все более ожесточенным, будто светило боролось с паникой. Затмение отчаянно набирало силу и скорость, а земной пейзаж перекрашивался в оттенки серого: солнечный спектр словно истекал кровью, теряя привычные цвета и обретая мертвенную бледность. По мере наползания лунной тени небо на западе темнело быстрее, чем на востоке.
На большей части территории США и Канады затмение было частным, полностью Луна закрывала Солнце лишь в пределах узкой зоны длиной в пятнадцать тысяч и шириной в сто пятьдесят километров. Эту зону, пролегающую в широтном направлении, называют «полосой полного затмения». Начиналась она на Африканском Роге, по дуге пересекала Атлантический океан и заканчивалась к западу от озера Мичиган. Тень Луны движется по ней со скоростью более трех тысяч километров в час.
Серп все истончался, к цвету неба добавился синюшный оттенок. Темень на западе набирала силу, она походила на беззвучный, безветренный грозовой фронт, который расползался по небу, собираясь поглотить ослабевшее Солнце, – так больной организм сдается болезни, давно подтачивавшей его силы.
Наконец от Солнца осталась лишь гибельно узкая полоска – при взгляде сквозь темные очки человеку казалось, что он находится на дне канализационного колодца, а вверху кто-то задвигает крышку люка, вытесняя остатки дневного света. Полоска ярко вспыхнула, полыхнув отполированным серебром.
Странные тени начали блуждать над землей. Это были колебания света, вызванные рефракцией в земной атмосфере, – примерно так же играет свет на дне бассейна в солнечный день, – но тем, кто смотрел в небо, мерещились темные змеи, извивающиеся на периферии зрения. От этой призрачной игры света и теней у всех наблюдателей волосы вставали дыбом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
