Он резко поднял голову и внимательно посмотрел на нее.
— И что же это? — спросил он, нахмурившись.
Она вскочила со стула, все ее тело дрожало от гнева.
— Меня оскорбляет то, что сделал твой отец, нет, не оскорбляет, это слишком мягкое слово. Приводит в ярость. — Ее глаза сверкали, весь ее вид говорил о сильнейшем отвращении.
При упоминании отца его глаза сузились, и он тоже встал.
— Теперь ты совершенно сбила меня с толку. Хватит загадок! Какое отношение ко всему этому имеет отец? — произнес он резко, отчеканивая каждое слово.
В течение нескольких секунд Сара смотрела на него с ненавистью, но он не отвел взгляда. Она не испытывала к нему никаких чувств, кроме презрения и злобы. Сейчас в ней не было ни разочарования, ни сожаления об утраченном, — ничего, кроме холодной ярости.
— Твой отец убил моего отца, — отчеканила она.
Если бы она сообщила, что настал конец света, это не смогло бы поразить его сильнее. Он помотал головой, как бы стряхивая наваждение.
— Это абсурд. Как ты можешь утверждать такое? Мой отец не убил в своей жизни и мухи. У него другой характер.
Сара презрительно фыркнула.
— Я-то хорошо знаю, как он был безжалостен в деловых отношениях.
— Это так, — признал он. — Да я и сам такой. Это жестокая конкуренция. Здесь каждый за себя.
— Ценой чьей-нибудь чужой жизни? — презрительно спросила Сара.
— Под кем-нибудь другим ты подразумеваешь своего отца? — Смущение Джеррета сменилось возмущением. — Как ты смеешь бросать такие обвинения? На каком основании? Клевета является серьезным преступлением, ты знаешь это? — Мускул задергался на его лице, тело напряглось, он жестко смотрел на нее.
— Я знаю, о чем говорю! — закричала она.
— Тогда лучше объясни мне, — прорычал он.
В ее глазах были решимость и убийственное обвинение.
— Мой отец умер из-за того, что твой отец выкинул его из дома. — Она говорила медленно и тяжело, не заботясь о его реакции. И не поверила своим ушам, когда он рассмеялся, хотя и грубо и невесело. — И ты смеешь смеяться над этим?! — вспыхнула она.
— Ты делаешь из мухи слона, Сара. — Его злость немного утихла, и он попытался прикоснуться к ней, но она отпрянула назад, как от змеи. Он мрачно нахмурился. — Мне неизвестны обстоятельства дела, но я точно знаю, что мой отец никого не мог довести до такого состояния. Откуда эта неожиданная информация?
— Твоя настоящая фамилия Армстронг-Брент, а именно Вильям Армстронг-Брент, застройщик, затравил моего отца до смерти. Ведь твоего отца звали Вильям? Слишком необычная фамилия, чтобы это мог оказаться кто-нибудь другой.
Джеррет кивнул.
— И ты, значит, отказался от части фамилии из-за того, что тебе было стыдно за темные делишки своего отца? — Сара вся дрожала от гнева и презрения к нему, она не могла стоять спокойно. Она искренне жалела, что судьба свела ее с этим человеком.
— Я сделал это, потому что счел двойную фамилию слишком пышной, — ответил он. — Но я не думаю, что ты поверишь мне, находясь в таком состоянии.
— Ты как всегда абсолютно прав. Я не верю, — бросила она. — И никогда не поверю ничему, что ты скажешь. А теперь, когда я сказала все, что хотела, я требую, чтобы ты ушел и дал мне возможность спокойно собраться.
— Я тоже хочу кое-что сказать. — Холод в его глазах заставил ее содрогнуться. — Я не позволю никому необоснованно обвинять моего отца.
— Необоснованно? — даже взвизгнула Сара. — Да все это происходило на моих глазах! Твой отец пришел с угрозами в наш дом, потому что мы были единственными на улице, кто не хотел уезжать. Он собирался построить на этом месте деловой центр или что-то подобное и вел себя так нагло, что сразу же после его ухода у моего отца произошел сердечный приступ.
— Сожалею, — сказал Джеррет, — но мой отец не может нести ответственность за состояние здоровья твоего отца.
Сара злобно сверкнула глазами.
— А когда мы все же уехали, когда Вильям Армстронг-Брент, — она произнесла это имя с отвращением, — заставил нас сделать это, у отца случился второй, смертельный приступ. Как можешь ты утверждать, что твой отец ни при чем?
Джеррет шумно вздохнул и несколько секунд помолчал.
— На свете есть много людей, — наконец произнес он, — которые перенесли сердечные приступы в результате попадания в стрессовые ситуации, но ни в коем случае нельзя возлагать полную ответственность за это на других.
Сара возмутилась.
— Какая чушь! Жалкая, нелепая софистика! Ты хотя бы можешь себе представить мое состояние, когда умер отец? Ему было сорок шесть, он мог бы прожить еще не меньше тридцати лет. Если бы не твой отец, он был бы сейчас жив.
Но она знала, что говорит только для себя. Она могла спорить об этом целый день, но Джеррет никогда не согласился бы с тем, что его отец косвенно вызвал смерть Грэма Карлтона. Ей неожиданно стало холодно, и она почувствовала полную опустошенность. В этот момент ей хотелось только одного: навсегда уйти из коттеджа и из жизни Джеррета Брента.
— Пожалуйста, уходи, — произнесла она почти шепотом.
— Я знаю, что ты сейчас чувствуешь, Сара, — сказал Джеррет, тоже понизив голос, — но мне нужно кое-что сообщить тебе.
— То, что ты скажешь, уже ничего не значит, — устало ответила она.
— Я хочу сказать тебе не о наших отцах, — сказал он после небольшой паузы, — а о коттедже.
Сара взглянула на него. Что еще? Она слишком устала сегодня, чтобы снова спорить.
— Я хочу, чтобы он стал твоим.
Она резко подняла голову, и глаза ее расширились.
— А, это чтобы успокоить твою совесть! Нет, спасибо. Он твой, вот и владей им.
— Лиззи хотела, чтобы он стал твоим.
Сара нахмурилась и внимательно посмотрела на него.
— Ты сказал мне, что Лиззи никогда не упоминала мое имя, как же ты можешь знать это? Или это очередная ложь? Она рассказывала обо мне?
Джеррет покачал головой.
— Нет. Но раз она оставила тебе этот коттедж в своем первом завещании, значит, она действительно хотела этого, поэтому и я хочу, чтобы он стал твоим.
Сбитая с толку его объяснениями, Сара недоверчиво смотрела на него. В ее глазах стоял вопрос.
— Здесь какая-то ловушка. Ты постоянно утверждал, что коттедж принадлежит тебе, а теперь, когда это наконец доказано, готов отдать его. Я этого не понимаю. — Она покачала головой. — Или, может быть, ты вынудил ее продать его? Может, она сделала это против своей воли?
Глубокая морщина пересекла его лоб.
— На что ты намекаешь? — Он опять разозлился.
Она подняла голову и холодно взглянула на него.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
