Так прошло три дня. Все также было не ясно, куда они идут и где находятся. В полдень ее молчаливые спутники остановились на очередной привал. Лошадей пустили пастись. Один из «серых» принялся разводить костер и готовить мясную похлебку. Девушка отошла умыться к протекавшему рядом ручью (ее спутники всегда старались останавливаться у воды). Один из «братьев», как обычно, последовал за ней, но стал чуть в отдалении, не мешая приводить ей себя в порядок. Мирра уже закончила умываться, когда с поляны, служившей им местом привала, раздались голоса. Учитывая общую неразговорчивость ее похитителей, такой шум был поистине удивителен. Сопровождавший охранник мигом оказался рядом и, схватив девушку за руку, потянул в ближайшие заросли орешника. Та, не сопротивляясь, последовала за ним. Они по дуге обошли место стоянки и незаметно вышли к ней с противоположной стороны. Густой кустарник подступал к самой поляне. Сквозь его заросли Мирра разглядела стоявшую у костра к ним спиной женщину. Одета она была так же, как и остальные — в серый плащ, из-под которого виднелась серая юбка, на голове — серая войлочная шапка с отворачивающимися краями. Кроме нее и трех похитителей, на поляне никого не было. «Брат», сопровождавший похищенную, издал странный свистящий звук, ему тут же откликнулись с поляны. Видимо, ответ успокоил «серого», потому что он перестал прятаться и потянул пленницу за собой.
— Вы мои братья и одни способны меня понять! Я не прошу ничего, кроме возможности и дальше следовать за своей госпожой. Я дала клятву служить ей и буду верна обещанию, пока не истечет срок моей службы или пока вы не лишите жизни ее или меня…
Мирра не поверила своим ушам, услышав голос женщины. Она ускорила шаг, обгоняя своего охранника, и первой выбежала на поляну. Перед костром в сером платье, сером плаще и с тяжелым медальоном на груди стояла…
— Бинош! — воскликнула пленница. — И тут же зажала себе ладонью рот, боясь, что своей несдержанностью испортила подруге какой-то план.
— Здравствуйте, госпожа, — чинно поклонилась та и снова обернулась к своим собеседникам. — Так что, братья, могу я продолжить службу своей хозяйке? Я не прошу у вас ни еды, ни питья, если ваши запасы ограниченны. — Путница чуть повернулась, показав тяжелый рюкзак, оттягивающий ей плечи. — Срок моей службы истекает через три года, я буду исполнять свой долг, пока смогу. — Она вопросительно уставилась на трех мужчин, стоявших перед ней. Те хмуро переглядывались, произнося короткие фразы на своем каркающем языке. Потом (о чудо!) один из них обратился к пришедшей на сносном арканском:
— Что же, сестра, мы не вправе препятствовать тебе исполнять его волю. Ты можешь идти с нами. Положи свой рюкзак в повозку. Мы поделимся с тобой нашими припасами, но будем рады и твоим: наш путь лежит вдали от поселений.
— Владеешь ли ты истинной речью?
Та отрицательно покачала головой.
— Я несу долг с шести лет, — непонятно ответила она.
«Серые», однако, понимающе закивали. Мирра недоуменно переводила взгляд с них на Бинош.
— Да будет так, сестра, — сказал один из стражей, — думаю, твой долг скоро завершится.
— Да будет так, — эхом откликнулась Бинош. Потом спокойно повернулась спиной к своим собеседникам и направилась к Мирре. — Пойдемте, госпожа, — как ни в чем не бывало произнесла она, — я позабочусь о вас.
Бинош мыла в ручье посуду. Мирра сидела рядом, делая вид, что пытается оттереть грязь на руках. Охранник стоял в добром десятке шагов от них. Бывшая камеристка старательно, со скрипом терла песком закопченный котелок.
— Не подавайте виду, — углом рта шептала она, — я пришла, чтобы помочь вам…
— Но как ты сумела нас найти? — прошептала пленница.
— Об этом потом! Сейчас вам нужно знать главное — Эйнар знает, где мы, и он готовит наше освобождение.
Освобождение… Сердце у Мирры стремительно забилось, впервые за последние дни неестественная апатия начала покидать ее. И сразу словно горячими щипцами сдавило запястья. Заговорщица ойкнула, но тут же прикусила губу и тайком бросила настороженный взгляд на стража. Но тот, видимо, ничего не услышал, взгляд его продолжал безразлично скользить по окрестностям.
— Но кто меня похитил? И что это за наряд на тебе, совсем как у них?
— Это дети Адана, — едва слышно прошелестела Бинош. — А похитили они вас по приказу Аргола!
Больше в тот день им не удалось поговорить на эту тему. Камеристка, играя роль соплеменницы похитителей, почти не разговаривала со своей хозяйкой.
Их маленькая группа продолжала двигаться заросшим лесным проселком, далеко объезжая попадавшиеся на пути деревни, угадываемые по дымкам, поднимавшимся над лесом.
«Серые братья» прониклись доверием к своей «сестре» и теперь часто оставляли девушек наедине. Тем более что ни та ни другая не сделали ни одной попытки даже просто отойти от телеги подальше.
В такие минуты Бинош постепенно рассказала Мирре о плане побега, а также все, что знала о детях Адана.
— Они называют себя абаданнами и живут где-то в горах, далеко на севере. Наверное, там, откуда родом Эйнар. Их страна — одни голые скалы, ни земли для посевов, ни зверья для охоты… Но племя нашло способ выживания. Они продают соседям единственное, что у них есть — самих себя. Их народ поклоняется тайным, никому неведомым богам, — рассказывала подруга, и ее шепот звучал зловеще в темноте войлочной палатки. — Жрецы, которые управляют у них всем, заключают сделки с соседними правителями, да и со всеми желающими. За плату они передают в услужение на определенный срок своих соплеменников — абаданнов, которые верно служат своему господину за одну только еду и одежду. Более верных слуг трудно встретить, ведь клятву о верности господину они дают своим жрецам, и только жрецы или смерть могут освободить их от этой службы. Так уж они воспитаны! Вот это, — Бинош показала массивный круглый медальон, — знак их клана. Эйнар раздобыл его лучше не спрашивай как… По этим медальонам да еще по серой одежде (хотя она и не обязательна) дети Адана узнают друг друга. Эти четверо дали клятву служить Арголу и будут выполнять его приказы даже ценой собственной жизни. Поэтому Эйнару нужно время, чтобы собрать отряд, способный одолеть абаданских наемников. Говорят, каждый из них стоит десятка других воинов.
— Где же он найдет столько людей?! — с отчаянием спросила Мирра. Едва зародившись, ее надежда на спасение готова была умереть, от этого впервые за всю дорогу глаза защипало от слез.
— Наемников всегда хватает, были бы деньги, — пожала плечами Бинош, однако ее лицо, невидимое в темноте, тоже скорбно вытянулось, хотя совсем по другой причине.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
