Вальмон была не дурой. Слуги фоморов в форме официантов поджидали снаружи, пристально изучая всех, кто покидал здание, своими пустыми глазами, чем-то напоминающими глаза земноводных животных.
— Я отвлеку их, а ты доставь её к машине, — негромко сказал я Эшер, когда мы выходили из здания.
Затем ткнул пальцем в ближайшего слугу и проревел:
— Ты!
Мужчина перевёл взгляд на меня. И я почувствовал, что остальные сделали то же самое. Хорошо. Чем больше глаз будет смотреть на меня, чем больше вероятность, что Вальмон удастся проскользнуть незамеченной. Я направился к слуге с видом человека, готового полезть в драку.
— Вы ребята вообще думаете, что творите? Я слышал, что суши принято делать из свежей рыбы, но это уже просто смешно!
Да, в юморе слуги фоморов были явно не сильны. Парень просто вытаращился на меня в ответ и нерешительно отступил на полшага назад.
— Я собираюсь подать в суд! — проорал я, широко размахивая рукой, будто пьяный. — Видите, на что теперь похож мой смокинг? Вы нанесли мне ущерб. Непоправимый ущерб душевному спокойствию моего гардероба!
Теперь на меня пялились уже все — эвакуирующиеся гости, персонал отеля и даже простые прохожие. Даже в Чикаго на улице нечасто встретишь с головы до ног заляпанных кровью увальней в изодранных смокингах, орущих во все горло. Орал я под аккомпанемент сирен, и они быстро приближались. Экстренные службы были уже на подходе. Копы на мотоциклах и патрульные машины уже начали прибывать, что было неудивительно, в самом-то центре города.
Слуга тоже это заметил и стал неловко переминаться с ноги на ногу.
— Ага, — сказал я уже тише. — Я не знаю, на кого из фоморов ты работаешь. Но передай своему боссу, что Гарри Дрезден вернулся, и он говорит ему держаться от Чикаго подальше. В противном случае я ему все зубы повыбиваю.
Я на секунду замолк и добавил:
— То есть, если, конечно, у него есть зубы. Но что-нибудь точно повыбиваю. По-любому. Так ему и передай.
— Да как ты смеешь ему угрожать? — прошипел слуга.
— Я лишь констатирую факты. А вам, ребята, лучше бы отсюда линять. Прежде чем я примусь разрывать на вас воротники и спрашивать полицию и журналистов, что не так с вашими шеями.
Некоторое время слуга злобно пялился на меня своими пустыми глазами. Затем резко повернулся и пошёл прочь. Остальные парни в форме официантов последовали за ним.
— Тонко, — услышал я голос Кэррин.
Обернувшись, я увидел, что она стоит в десяти футах позади меня, скрестив на груди руки — так, чтобы легко можно было выхватить пушку. Если бы слуга и компания взялись за оружие, она занимала отличную позицию, чтобы вступить в бой и начать уравнивать шансы.
— Мёрф, — произнёс я. — Они выбрались?
— Ждут в машине, — она оглядела меня, и в её глазах вспыхнула мука. — Боже, Гарри. Ты в порядке?
— Немного больно. Немного жжёт. Да нормально всё.
Она подошла ближе.
— У тебя кровь на ноге. Не шевелись.
Кэррин опустилась на колени, и я неожиданно понял, что она права — моя нога кровоточила, штаны намокли, и кровь капала с обшлага прямо в арендованные ботинки. Она быстро закатала окровавленную ткань и сообщила:
— Тебя подстрелили.
Я заморгал:
— Чего? Я ничего такого не чувствую. Ты уверена?
— В твоей голени два пулевых отверстия, — ответила она. — И выходное такое же маленькое, как входное. Боже, ты, должно быть, был совсем близко.
— М240. Примерно с тридцати футов.
— Тебе повезло… кость не задета, и пуля прошла навылет, — она вытащила носовой платок и сказала: — Именно об этом тебя и предупреждал Баттерс. Ты даже не чувствуешь, что ранен. Я собираюсь перетянуть её, пока мы не сможем позаботиться о ней должным образом. Приготовься.
Она обернула ткань вокруг моей ноги и туго затянула. Я чувствовал лёгкое покалывание и жжение, но не более того. Я вдруг понял, что Зима пронизывает меня, словно ледяной ветер, притупляя боль.
А ещё я вдруг понял, что Кэррин стоит на коленях у моих ног. Зима во мне думала, что этот вид очень интересен. Что-то очень похожее на панику затрепетало в моей груди, что-то гораздо более энергичное и дестабилизирующее, чем страх, который я чувствовал в драке за несколько минут до этого.
— Э-э, ты права, — сказал я, заставляя себя отвести глаза. — Что мы здесь стоим? Пошли уже.
Кэррин поднялась на ноги и взглянула на меня. К беспокойству на её лице примешивалось ещё что-то, более мрачное. Но она лишь кивнула и произнесла:
— Машина здесь недалеко. Не отставай.
* * *
Сев в машину, я первым делом обернулся на заднее сиденье и оглядел Эшер с Вальмон. Кэррин уже заводила мотор, и мы отъехали как раз в то время, когда на место прибыла большая часть машин с мигалками. Вальмон смотрела в окно, выражение её лица сложно было прочитать за тёмными очками. Эшер глядела через плечо, не сводя глаз с улицы перед отелем.
Когда она наконец обернулась и перехватила мой взгляд, её лицо расплылось в широкой улыбке, а тёмные глаза засверкали.
— Чёрт, — сказала она, — а вечерок получился насыщенный.
— Для одних больше, чем для других, — заявила Кэррин. — Мисс Эшер, я собираюсь забросить вас назад на скотобойню, к вашему напарнику.
Эшер нахмурилась:
— А вы куда?
— Дрездена подстрелили.
— Когда? — заморгала Эшер.
— Когда меня вытаскивал, — сказала Вальмон, по-прежнему не отводя взгляд от окна. — Его подстрелили, когда он пытался прикрыть меня.
— Я отвезу его туда, где ему смогут помочь, — сказала Кэррин. — Передайте Никодимусу, что Вальмон с нами.
Эшер нахмурилась и глянула на Вальмон:
— Вы с этим согласны?
— Я не собираюсь встречаться с этим парнем без Дрездена, — заявила Вальмон. — И будь вы поумней, вы бы тоже не стали.
— Оставьте её, — тихо сказал я, — Эшер большая девочка. Она может сделать свой собственный выбор.
— Конечно, — ответила Вальмон.
Эшер некоторое время, нахмурившись, разглядывала меня, затем произнесла:
— Я много слышала о тебе.
— И что же? — поинтересовался я.
— Колдун, который стал Стражем, — сказала она. — А потом отказался охотиться на колдунов для Белого Совета.
Я пожал плечами:
— Верно.
— И они тебя не убили после этого? — спросила Эшер.
— Шла война, — сказал я. — Каждый боец был на счету.
— Ходили и другие слухи. Совсем дикие. Что ты помогаешь людям. Что ты готов драться с кем угодно.
Я снова пожал плечами. Это было немного больно.
— Временами.
— Он всегда такой? — спросила Эшер Кэррин.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
