Аюн быстро привык к новым шмоткам. Одежда не стесняла движений, не шуршала на ходу, подошвы не стучали по каменному полу. Он подобрал себе вместительный рюкзак, в который вывалил разморозившиеся к тому времени продукты. Не забыл юноша о своём примитивном скарбе. Под неодобрительный взгляд Дмитрия, парень засунул всё это в рюкзак.
Наши герои обследовали всё кругом в поисках выхода, которого так и не нашли. Они вдруг поняли, что сами себя замуровали. В воображении рисовалась картина жуткой голодной смерти. Пришелец даже невесело пошутил насчёт того, кто кого будет есть. Но шутки шутками, а невесёлая реальность вытянула им лица, заставила думать над тем, что можно предпринять для спасения.
Дмитрий уже, наверное, в двадцатый раз обследовал стены с прикреплённой проводкой в поисках вентиляционного канала или шахты. Аюн угрюмо сидел на ящике, вытягивая из ножен меч на четыре пальца и с щелчком загоняя его обратно.
Живот юноши недовольно буркнул, потребовав еды. Парень потянулся к рюкзаку, достал банку, постучал по крышке. Вскрыл её, принялся уплетать мясо вперемешку с овощами. Не насытившись одной банкой, он нащупал вторую. Тоже постучал по ней рукояткой ножа, открыл, слопал содержимое. От солёного захотелось пить. Аюн достал пластиковую бутылку. Не зная, что у неё откручивается крышка, проткнул ножом, стал цедить воду через дырку в пустую банку.
И вдруг его осенило. Юноша вскочил, бросился к замурованному проходу. Дмитрий последовал за ним, едва успев схватить большой фонарь, который заряжался от розетки. В голове молодого охотника крутились воспоминания, когда он вчера бежал в кромешной тьме, ориентируясь только на звук. Едва слышные звуки шагов тогда внезапно сменились гулом, словно под ногами была не монолитная твердь горной породы, а тонкий слой, толщиной всего в несколько десятков сантиметров.
Аюн притормозил у завала, бухнулся на колени, приставил ухо к полу. Зло шикнул на Ляховского, который, топоча как слон и шумно дыша, бежал следом. Дмитрий сделал понимающий знак рукой, остановился, сдерживая дыхание. Наступила долгая пауза. Аюн застыл в смешной позе, задрав задницу вверх. Ляховский молча освещал фонарём своды, ничего не понимая. А юноша сквозь камень чётко слышал слабые звуки надежды.
— Там пустота и течёт река, — наконец, сказал он, оторвав ухо от пола. — Я слышу плеск воды.
Дмитрий приложил ухо к камню, но, естественно, ничего не услышал. Тем не менее, у него не было оснований не доверять своему напарнику. Пришелец молча удалился. Через несколько минут он вернулся, неся в руках прямоугольные брусочки, проводок с утолщением на конце и раздвоенный, проржавевший инструмент на длинной рукояти.
Размахнувшись как следует, Ляховский ударил им в пол. В разные стороны полетел острый щебень. Один камушек больно ударил юношу в коленку. Аюн отошёл в сторонку, наблюдая за работой.
Инструмент в могучих руках стонал, из-под ударов высекались снопы искр, отверстие углублялось. Дмитрий вспотел, вытер лоб рукавом, скинул верхнюю одежду. После очередного сильнейшего удара рукоять переломилась, стальной язык застрял в лунке. Силач плюнул, недовольно цокнул языком, вытащил инструмент, отбросил в сторону. Заглянул в проделанную дырку, ощупал рукой стенки. Результат работы его удовлетворил.
Ляховский взял брусочки, принялся мять и их ладонями. Получился приличных размеров коричневый шар, в который Дмитрий глубоко погрузил кончик провода. Всю конструкцию он аккуратно опустил в лунку, после чего чиркнул зажигалкой, запалил шнур, подал знак юноше быстро уходить.
Громыхнул взрыв. Навстречу метнулись дым и осколки камней. Неприятно, резко запахло. Часть пола с треском отвалилась, рухнула вниз. Послышался всплеск, а потом всё стихло.
Взору двух друзей открылся чёрный провал. Дмитрий опустил руку с фонарём в отверстие. На глубине в несколько метров катила свои воды безымянная подземная речушка, намертво скованная многовековыми слоями горных пород.
— Ты уверен, что это — правильное решение? — спросил Дмитрий, освещая мокрые и от того блестящие стенки русла. — Назад пути не будет.
— Я не знаю. Но тут мы тоже умрём.
— Ладно, пойдём посмотрим снаряжение. Кажется, видел я тут лодочку. Может, и вёсла найдутся. И верёвка подлиннее той, с которой я упал.
Они снова вернулись в пещеру. Дмитрий поставил на зарядку фонарь, ещё раз прошёлся по рядам. Подобрал мешок, два весла и верёвку. Наскоро перекусил.
Аюн с сомнением смотрел на мешок и два весла. Дмитрий, заметив скептический настрой, улыбнулся, но предпочёл смолчать и сделать очередной сюрприз. Наконец, насытившись, пришелец вытер руки, поковырял палочкой в зубах, почмокал и, подобрав вещи, направился к провалу.
Там он привязал один конец верёвки к мешку, а второй — к огромному камню. Мешок опустился вниз, коснулся воды, разорвался. Что-то зашипело, засвистело, быстро набухло и превратилось в лодку с двумя сиденьями и уключинами.
Ляховский перегнулся через край, осторожно спустился в надувное судёнышко, которое заметно погрузилось под его весом. Вставил вёсла в уключины. Аюн, быстро спустился следом, после чего перерезал верёвку ножом. Лодка исчезла за излучиной реки.
Глава 6
За многие тысячи лет вода проделала поистине титаническую работу, растворив и унеся с собой гигантское количество известняка, оставив после себя причудливые ходы, гроты, пещеры. Потом она уходила ниже, неутомимо продолжая трудиться.
Река, по которой плыли наши путешественники, по геологическим меркам была молодой, а потому — полноводной, глубокой. Тиски отвесных берегов иногда ослабляли свою хватку, удаляясь друг от друга, а иногда, наоборот, сильно сдавливали русло. И тогда скорость течения стремительно возрастала. В такие моменты Дмитрий вытаскивал вёсла из уключин, одно отдавал молодому охотнику. Действуя сообща, они старались удерживать судёнышко на середине реки, носом вперёд.
За очередным поворотом берега вновь расступались. Река приостанавливала свой бег, переходила на размеренный шаг, становилась ленивой, почти сонной. Аюн брал в руки фонарь, освещал блестящие мокрые своды, любуясь вкраплениями самоцветов, которые то тут, то там выглядывали из однообразного серого базальта.
Если бы юноша был геологом, то его свело бы с ума несметное богатство, надёжно укрытое от посторонних глаз и жадных рук. Но он был всего лишь наивным первобытным охотником. Он мимолётно освещал кроваво-красные и травянисто-зелёные, небесно-голубые и тёмно-фиолетовые, полупрозрачные и непроницаемо-чёрные камни, наблюдая за игрой света, за отражениями, бликами, разложением света на семь цветов радуги.
Скорость течения реки стала вновь нарастать. Но на сей раз берега шли параллельно друг другу. Это могло означать только одно: река теряла глубину, её дно пошло вверх. Вскоре вода впереди забурлила, вспенилась, запела тысячами нот. Лодку опасно понесло на перекат, в смутных очертаниях которого угадывались обкатанные водой валуны. Река с шумом разбивалась о них, её русло делилось на несколько протоков, которые закручивались в водоворотах, сталкивались друг с другом и валунами, взметая вверх каскады брызг.
Ляховский не на шутку встревожился. Он сел на левый борт лодки, подал весло юноше. Аюн надёжно привязал фонарь на её нос, а сам сел на правый. Началась утомительная работа. Дмитрий подавал команды, а юноша старался быстро их исполнять. Надувное судно обходило опасные участки, иногда подпрыгивало вверх, но упрямо держало курс. Невольных рафтеров время от времени обливал ледяной душ. Но высокотехнологичной одежде было всё нипочём. Единственное, что посинело от у наших друзей, так это их носы, уши, щёки и губы.
Течение реки ещё более ускорилось. Лодка уже с трудом уворачивалась от препятствий и держала «нос по ветру». Люди устали, тяжело задышали, но продолжали упорно работать вёслами. Тем не менее, всё-таки наступил такой момент, когда лодка, увлекаемая безудержной силой, затанцевала, закружилась вокруг собственной оси, заскребла по дну, ударилась кормой о валун, после чего резко отпружинила от него. Друзей инерцией кинуло назад. Ляховский каким-то чудом умудрился зацепиться рукой за борт, залезть обратно. Юноше не повезло — его выкинуло на отмель. Он плюхнулся в воду, больно ударился грудью о камень. Юношу стало сразу же сносить течением. Его ладонь рефлекторно схватила и сжала какой-то камень, лежащий на дне.
Дмитрий страшно закричал, всадил лопасть весла между камнями, наскоро привязал к ней лодку. Сам же, по пояс в воде, преодолевая её силу, пошёл к парню. Ляховский подхватил бедолагу на руки, положил на дно судна. Поспешно приложил свою щеку к его носу и губам, одновременно нащупывая пальцами бьющуюся на шее ниточку жизни.
Аюн закашлял, застонал. Его красивое лицо исказила гримаса боли. Ляховский осторожно расстегнул одежду, осмотрел грудь юноши, после чего облегчённо выдохнул: всего лишь сильный ушиб и гематома. Дмитрий посоветовал ему не двигаться.
