– Я. Не знаю, как я признала в Спире вампира, тогда он больше напоминал раненую белую чайку, чем чудовище и кровососа… – я невольно улыбнулась, и только миг спустя поняла, что это – мое, не чужое, а именно мое воспоминание! И мысли мои! Да-да, именно белокрылую чайку он мне напомнил в тот момент. Раненую белую птицу, однажды увиденную на побережье. Тогда ее задрали кошки. И я помню, как прижимала к себе изломанное окровавленное тельце и горько плакала над загубленной жизнью… Так вот почему я тогда ему помогла! Всего лишь неясная смутная цепочка ассоциаций – и я уже рвусь во что бы то ни стало помочь. Пусть не удалось тогда, но ведь теперь!.. Да, именно эта мысль стала определенным толчком.
– Лика! Ты не могла добровольно отдать себя вампиру! Не могла же?!..
Я виновато улыбнулась, чувствуя, что за этим тоном стоит искреннее волнение и участие. И мне совершенно плевать материнские это чувства или жалость светлой сестры-сиринийки. Тем более я уже не разделяю этого страха. Уж в чем я умудрилась убедиться сполна, так это в полной своей свободе. Спирос никогда ни к чему меня не принудит, скорее, наоборот, при первой же возможности толкнет меня в чужие объятия. Почему? Пока не знаю. Но как-нибудь и эти сведения я из него вытяну.
– Отдала. И, наверно, все же не жалею об этом. Я помогла ему выжить – это главное. Обещание? Лично я никаких клятв не давала. Только он. Но и в этом случае он умудряется каким-то необъяснимым образом всегда поступать по-своему. И, знаешь, я жалею еще меньше о том, что приняла этот его дар, – расстегнув пару пуговиц у ворота, я, аккуратно подцепив цепочку, вытянула кулон. Рубиновый крест. Всего лишь символ одного из трех княжеских родов. Всего лишь предложение соединить судьбы. Предложение, о котором мы оба временно соблаговолили "забыть".
И мама в отличие от меня сразу поняла и о тайном значении этой вещицы и о причинах, заставивших меня сохранить этот предмет. Ведь у меня было множество возможностей избавиться от этого дара! Не решилась? Не подумала? Не захотела – это вернее.
– Все так серьезно? – наконец спросила она, без тени недовольства. Неужели она не разочарована? Уж отец-то в свое время продемонстрировал все грани своего отношения к моему выбору! Да и дядя не сильно отстал от него! Уж чего я только о себе не наслушалась! Даже вспоминать мерзко!
– Все еще серьезнее, – с показным спокойствием произнесла я и сдвинула рукав так, чтобы моя собеседница в полной мере насладилась точно таким же рубиновым крестом на моей коже. Символ магического контракта. Сейчас только символ, ибо Спир так и не соизволил разблокировать сами узы. Напомнить что ль? Но ведь опять поругаемся! Я же его знаю!
– Ясно, что ты повязана с этим князем, как никто другой. Но я так и не поняла при чем тут твоя бабка. И ее наследство, – светлая бровь чуть вопросительно изгибается. Да, кажется, способность вести многочасовые допросы у них тоже семейная черта. И я все сильнее убеждаюсь, что Ника именно Эйрас. Со всеми вытекающими.
– Я приняла ее дар. Полностью сроднилась, можно сказать. А так же попутно узнала, что Верликая Лизард была не просто темной зардией, но и Королевой. И, боюсь, сия чаша меня не избегнет, – опять чуть виновато улыбнулась я. Не знаю, какие надежды на меня возлагала эта женщина, но боюсь, все они в прошлом. Сейчас у меня совсем иные цели, да и стремления далеки от стремлений светлой принцессы, коей я была какой-то год назад. Да, определенно слишком многое изменилось, чтобы я могла остаться той же.
– То есть одна моя дочь правительница мифической страны, – почти удовлетворенно хмыкнула она. Я удивленно воззрилась на нее. Да какая светлая будет так рада тому факту, что ее дочь связалась с темной стороной?! – Интересно, какой же путь изберет вторая? – последнее прозвучало почти неслышно. Неужели она помнит о Нике? Но тогда зачем было бросать нас и уходить? Если она не ненавидит ее, то почему бросила, стоило той появиться на свет?! Не понимаю. Кажется, этот мир решил окончательно меня доконать своими тайнами и загадками.
– Думаю, Ника пойдет еще дальше. Боюсь, одна корона ее не устроит – и она сделает все возможное, чтобы под свою руку взять как можно больше государств. Причем вряд ли делая различия меж темными и светлыми, – задумчиво произнесла я. Не знаю почему, но мне захотелось успокоить ее, убедить, что Ника давно не нуждается ни в чьей опеке. Моя сестричка действительно давно уже ни на кого не оглядывается. И да, окажись она на троне, одной страны ей окажется мало… Хотя, возможно, она еще повзрослеет. Надеюсь на это.
– Не самое приятное качество для монарха, не находишь?
Я лишь неопределенно пожала плечами. Хочется верить, что к тому моменту, как у Ники появится возможность заполучить себе трон, у нее уже будет умный и осторожный супруг. Или хотя бы пара-другая советников.
– Охотникам вообще тяжело править, – наконец произношу я, одновременно отвечая и на предыдущий вопрос, и намекая на события, повлекшие за собой ее исчезновение из нашей жизни. Ответит? Промолчит? Я уже и не знаю, чего хочу больше.
– Ох, ребенок, – это обращение, как и тон устало-обреченный, но нежный, мне прекрасно знакомо. Иногда Спир сбивается на него и тогда я действительно чувствую себя неразумным младенцем, только-только выползшем из яслей. – Все так сложно…
– Так объяснись, возможно, станет легче.
– А так ли нужны эти объяснения? Как только твоему вампиру станет лучше, вы покинете монастырь и не вспомните даже о его обитательницах.
– Считаешь, о таком можно забыть? – теперь настала моя очередь удивленно приподнимать брови.
– Считаю, об этом надо забыть. Как о кошмарном сне.
– Как сделала ты? – внезапно догадалась я. Ох, кажется, совсем не от своих детей бежала Авриль Эйрас. А от кого? От мужа? Или от брата? А, может, сразу от обоих?
– Да. Как сделала я. Осуждаешь?
Я отрицательно мотнула головой. Нет, не осуждаю – понимаю. Возможно, еще год назад я бы обвинила ее во всех возможных грехах, но теперь все иначе. Да и сама я поступила точно так же – трусливо сбежала от опасности.
Ох, как же мне ее жаль! Просто человечески жаль эту несчастную еще молодую женщину, оказавшуюся в клетке из-за своей любви. И короны, которая стала ее истинным проклятьем.
В том, что когда-то давно Авриль Эйрас любила своего мужа я ни мига не сомневалась – как я уже говорила, охотника никто и никогда не убедит что-то сделать против его воли. И раз она решила выйти замуж, то не по настоянию брата, а по собственному желанию. Хотя и к этой ее любви – я уверена – приложил руку мой дорогой дядюшка, чтоб его так же возлюбил его безликий бог!
Ладно, что было – то было. Действительно поздно что-то менять. Возможность упущена.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
