Нам остается, говоря о первых годах царствования второго монарха династии Романовых, поведать о его семейных делах. Царь не долго находился в холостом положении. В начале 1647 года для выбора невесты в Москве собрали двести девиц, из которых шесть наиболее красивых предстали пред очами царя Алексея. Ему приглянулась дочь Рафа Всеволожского, ей он и отдал предпочтение. Но избранница вдруг упала в обморок, узнав о воле царя. Тотчас нашлись царедворцы, усмотревшие в этом признак падучей болезни невесты Алексея Михайловича отговорили жениться на несчастной девушке, которую немедля сослали.
Вторая попытка женитьбы оказалась удачной. На сей раз выбор пал на одну из дочерей Ильи Даниловича Милославского, небогатого дворянина. Шестнадцатого января 1648 года состоялось бракосочетание Алексея Михайловича и Марии Милославской. Из кругов, явно недоброжелательно настроенных к царице, иностранцы-современники проведали, что Мария в юности собирала грибы и торговала ими, а ее отец подавал вино заезжим иностранным купцам.
Свадьбу отпраздновали пышно и торжественно, сообразно особому церемониалу — «чину». Присутствовавших на, свадьбе крайне удивило распоряжение молодого царя — «быть без мест». Это значило, что докучливые тяжбы дворянских родов, их сутяжничество на почве «чести» по любому поводу отменялись, а нарушение царского указа могло повлечь наказание. Алексей Михайлович этим актом сделал серьезную заявку на будущее. Он начинал понимать, что «великая порода» человека не всегда определяет его деловую пригодность на государевой службе. Правда, вполне отказаться от давно заведенного порядка царь так и не смог. Но проблески иного подхода в «кадровом вопросе» были налицо.
Семейная жизнь Алексея Михайловича оказалась не только благополучной, но и счастливой. Его супруга отличалась кротким, добрым нравом и скромностью. Мария Ильинична аккуратно рожала государю детей. Первыми появились на свет дочери Евдокия, Марфа и Анна. В феврале 1654 года родился сын Алексей.
Как и было принято, родственники царя по линии жены получали высокие чины. Тесть Илья Данилович Милославский стал боярином и вошел в число ближайших советников Алексея Михайловича. Особыми способностями сей «боярин по кике» не отличался, но корыстолюбия, а также спеси был не лишен.
Обратим внимание на такой факт: спустя всего десять дней после женитьбы царя его великомудрый «дядька» Б.И. Морозов заключил брак с сестрой молодой царицы Анной. Таким образом всесильный боярин еще более упрочил свое положение родственными узами с царем Алексеем. Ходили упорные слухи, что Морозов ловко подстроил женитьбу царя и собственный небезвыгодный марьяж.
Пятидесятые годы XVII века ознаменовались серьезными правительственными мерами в области экономики. Не без воздействия вступившего в должность патриарха Никона была проведена реформа питейной продажи — доходной статьи бюджета. Именным царским указом 1652 года всюду в стране отменялась откупная система содержания кабаков. Вырученные от продажи вина деньги надлежало собирать «на вере», то есть специально назначенным головам и целовальникам. В городах и больших «государевых» селах предписывалось иметь по одному «кружечному двору», в малолюдных селениях открывать эти заведения запрещалось. Вскоре последовало уточняющее распоряжение, согласно которому запрещалось содержать в поместьях и вотчинах бояр, стольников, стряпчих, дворян московских и «жильцов" кабаки и кружечные дворы, а где они есть, их следовало „свесть“. Тем самым центральная власть вводила казенную монополию на производство и продажу спиртных напитков. Правда, исключение было сделано для тех „поварен“, которые производили питие по договору с казной на основе подряда.
Усиленная подготовка к войне с Речью Посполитой не отвлекла царя Алексея от забот по упорядочению таможенных сборов — также важного источника пополнения казны. Двадцать пятого октября 1653 года была издана Уставная таможенная грамота, вносившая много изменений в таможенное дело. Это последнее вызывало много нареканий со стороны купечества, так как создавало для них различные неудобства. Издавна существовавшие местные особенности в таможенных ставках и порядке сбора пошлин стесняли передвижение и осуществление торговых сделок. Разнобой мелких таможенных пошлин также не способствовал развитию рыночных отношений. Учитывая все это, правительство упразднило многочисленные таможенные сборы, объединив их в единую рублевую пошлину, которая взималась по пять денег (две с половиной копейки) с каждого рубля продажной цены товара или суммы наличных денег. И в таможенном деле отменялся откупной порядок, оно препоручалось таможенным головам и их помощникам (по назначению из Москвы). За исправность поступления таможенных сборов головы несли материальную ответственность, недобор грозил взысканиями соответствующих сумм с нерадивых сборщиков. А ими определяли представителей купечества и зажиточных посадских людей. Как говорилось в указе, уставная таможенная грамота издана царем с боярским приговором, «слушав выписки (доклад по этому вопросу. — Л.Я.), и челобитья, и сказок гостей и гостиной, и суконной, и черных сотен и слобод, и всяких чинов торговых людей». Иными словами, было удовлетворено одно из сословных требований торгового люда. Новый порядок существенно облегчал торговую жизнь в стране и содействовал росту товарооборота и купеческого капитала. Выигрывали от этого и покупатели. Некоторое исключение в порядке таможенных и питейных сборов было сделано в годы войны для пограничных с Украиной местностей: там эта функция была поручена военачальникам, подотчетным Разрядному приказу. Собранные деньги быстрее поступали в Москву и только оттуда направлялись по назначению.
Новый указ связан с упразднением откупов на проезд, с мостов и перевозов, на взимание поголовной пошлины («головщины»), торговли харчем. На откупщиков обрушились обвинения: «тин откупщики, врази Богу и человеком», «приметываются» к проезжим и прохожим, взыскивают с них незаконные поборы, чем наносят большой ущерб торговым людям. Указ без обиняков запрещал помещикам и вотчинникам «мытов и проезжие пошлины и годовщины имати и на откуп отдавати». Установленные казной пошлины с перевозов на Волге и Оке понижались.
Война потребовала напряжения всех финансовых возможностей государства. Вводятся чрезвычайные налоги с торгово-промышленного населения: «десятая деньга» (то есть десять процентов), «пятая деньга» (двадцать процентов от стоимости имущества человека). С каждых ста дворов крестьян указывалось собрать по двадцать рублей на содержание ратных людей. Немалые займы делал царь у богатых монастырей, а также у Строгановых. Но и этого оказалось недостаточно.
В 1654 году началась денежная реформа, призванная обеспечить постоянный доход царской казне. Ее суть была достаточно проста. В оборот вводилась медная монета, которая должна была находиться в обращении наравне с серебряной и по одному курсу с ней. Московский денежный двор приступил к чеканке новой монеты. Открыли такое же предприятие в Новгороде. Во главе денежных дворов поставили видных купцов — московских и иногородних. Состоялся запрет на свободную торговлю медью — она требовалась казне в больших количествах.
На первых порах новшество не только не вызвало протеста, но, наоборот, было встречено с одобрением. Котошихин заметил, что медные деньги поначалу «возлюбили всем государством». В стране далеко не сразу поняли, что за сим последует. Медные деньги успешно внедрились во все расчеты, на них охотно продавали товар, их брали и давали в долг. Но постепенно стали замечать: налоги правительство собирало только серебряной монетой. В Сибири вообще было запрещено хождение медных денег. Ратные люди, находившиеся на службе в пределах Украины и Белоруссии, стали испытывать немалые трудности: там не хотели принимать медную монету, которой они получали свое жалованье. А монетные дворы чеканили и чеканили медные деньги. Естественно, они начали обесцениваться.
Наконец, по стране развилось в огромных масштабах изготовление фальшивых медных денег, благо это гораздо легче, нежели подделывать серебряные деньги. Правительство издает строжайшие указы по борьбе с фальшивомонетчиками, их ловят и предают смертной казни, отсекают конечности. Но и это мало помогало. Кроме того, поползла в народе молва, что причастные к чеканке медной монеты купцы и их покровители из царского окружения (И.Д. Милославский и др.) немало разбогатели, передавая на монетные дворы не казенную, а свою медь. Особенную неприязнь вызвали гость Василий Шорин и тесть царя Илья Данилович Милославский. А выпуск медных монет продолжался в нарастающем темпе.
Сначала незначительная разница в рыночной стоимости серебряной и медной монеты не была столь заметной. Но со временем этот угрожающий разрыв нарастал. Медная монета падала в цене, ее все менее охотно встречали на рынке. Между тем цены стали расти, ставя население в тяжелое положение. Сохранились любопытные свидетельства русских торговых людей о падении курса медных денег по отношению к серебряным. Так, в Новгороде на протяжении 1656-го — августа 1658 года медные и серебряные деньги «ходили ровно», с 1 сентября 1658 года по 1 марта 1659 года разница составила три копейки, в следующие полгода — пять копеек. Затем обесценение медной монеты пошло ускоренно и в июне-августе 1661 года достигло сорока семи копеек, а за сентябрь-декабрь этого года подскочило до двух рублей пятидесяти копеек. К 1662-1663 годам за один серебряный рубль давали уже десять-двенадцать медных. В Москве и того более — до пятнадцати рублей. Рынок лихорадило. Всюду нарастал ропот, вспыхивали волнения. Особенно беспокоило правительство положение в армии. Двукратное увеличение денежного жалованья не решало проблемы. Указы царя о необходимости продавать ратным людям хлеб и фураж по умеренным, «указным» ценам вызывали протест владельцев хлеба. Возникали конфликты между служилыми людьми и населением. Военные неудачи 1659-1660 годов еще более усугубляли остроту обстановки в государстве. Все говорило о том, что приближается мощный социальный взрыв. Частные меры властей успеха не улили. Вряд ли удовлетворились новгородцы, когда «скудным» разрешили покупать хлеб по твердой цене, а у кого нет денег — давать в долг.
