Джулианна вздрогнула.
Я никогда, никогда больше не буду жалеть себя. По сравнению с тем, что выпало на долю Зака… и Ханны, и семьи Моди, моя жизнь кажется просто раем.
— Я не мог допустить, чтобы это повторилось. К этому времени у меня уже был большой опыт. Уволившись из ФБР, я собрал команду из бывших агентов и еще нескольких добровольцев. Наша сеть охватывает всю страну. Мы гораздо мобильнее, действуем быстрее, и на нашем счету больше спасенных, чем на счету ФБР.
— А какова твоя роль в этой команде?
— Я ее финансирую. Помимо своей части наследства, я унаследовал долю Марша, когда мне исполнилось двадцать пять. Лучшего применения этим деньгам не найти. Еще у меня что-то вроде центрального офиса. Должен же кто-то координировать наши действия…
— То есть ты — мозговой центр? Руководитель?
— Просто так вышло. Если бы со мной что-нибудь случилось, это делал бы кто-то другой.
— Я видела фотографии на стене в твоем кабинете. Ты спас многих.
— А противоположную стену ты видела? Даже одна фотография на ней — мой грех, которого невозможно искупить.
— Мне так жаль Моди…
Он помотал головой, словно прогоняя воспоминания:
— Кристофер был поздним ребенком, единственным. Они так долго мечтали о нем… Он являлся для них всем. Они не знали, как им жить дальше, и, услышав про мою затею, попросили разрешения поселиться здесь. Я не смог спасти их сына, но они хотели помочь мне спасти других.
— А Лил и Мизери и все остальные на острове?
— Многие из них приехали сюда после знакомства с кем-то из наших. Некоторые уехали. Другие остались. Если они захотят, сами тебе все расскажут.
— Обещаю никого ни о чем не расспрашивать. — Джулианна пересела так, чтобы видеть его лицо. — Что я могу сделать для вас? Могу как-нибудь помочь?
— Я был бы очень благодарен, если бы ты помогла Ханне зажить нормальной жизнью. Когда я увидел вас вместе, я понял, насколько она оторвана от мира. Ханна видит жизнь только на экране телевизора. Она чего-то боится, но я не знаю, чего именно. Сестра уже забыла, что значит жить без страха. Наверное, она никогда и не знала, как это бывает. Мне показалось, ты сможешь ей помочь.
— Слепой ведет слепого. Я такая же неопытная, оранжерейная девочка, как и она.
— На ее фоне ты просто суперискушенная.
— Понимаю. И все-таки я не психиатр, Зак.
— Нет. Но ты могла бы стать ее подругой. Я думаю, это то, в чем она действительно нуждается… И чего у нее не было на протяжении тринадцати лет.
— Постараюсь.
Зак обнял Джулианну и притянул к себе. Она слушала, как бьется его сердце.
— Не знаю, нужно ли Моди знать, что я в курсе?
— Один взгляд на твое лицо — и они и так все поймут. Я сам скажу им. Ты им очень нравишься.
— Они мне тоже.
Джулианна прижалась к Заку и закрыла глаза, чтобы удержать навернувшиеся слезы. Ей было так жаль его… всех их.
Мужчина поцеловал ее в голову.
— Что с тобой?
— Ничего.
— Неправда.
— Мне грустно.
— Ты мне очень помогаешь.
— О чем ты?
— Ты еще спрашиваешь, Джулианна?
Девушка положила ладонь на его грудь и медленно повела ее вниз.
— Холодно или горячо?
Зак перевел дыхание.
— Тепло.
Ее пальцы забрались под резинку его боксеров.
— Холодно или горячо?
— Теплее.
Мужчина напрягся. Джулианна польщенно улыбнулась. Она и не знала, что может завести его так быстро.
— Горячо.
— Да, — прошептала она. — Обжигающе.
— Тебе еще грустно?
— Не знаю. Почему бы нам это не проверить?
Ей было грустно, но не настолько, чтобы упустить шанс заняться с ним любовью. Никто не знает, сколько времени им еще отпущено.
Скоро я уеду. Я не могу остаться здесь. Я сойду с ума.
Но сейчас, в эту минуту, они принадлежали друг другу. И это было прекрасно.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
— Твое настоящее имя — Венера? Правда? — хихикала Ханна. — Потрясающе!
— Меня всю жизнь дразнили. — Джулианна позировала ей, сидя у окна башни.
— А почему ты называешь себя Джулианной?
— У меня новые документы на это имя. Я не стала меня фамилию, потому что Джонсон — слишком распространенная, чтобы меня могли под ней найти.
— Найти? Зачем?
— Чтобы заставить дать показания против брата. Он в тюрьме.
— Почему?
— Шантаж, рэкет… всякое такое.
— Рэкет? — На лице Ханны появилось выражение страха и любопытства. — Ты прячешься от полиции?
— Почти. Я дала показания, но прокурор решил, что они нечего не решают и без них можно обойтись. Я действительно не знала ничего о делах Нико. — Джулианна повертела головой. — Я устала.
— Почему же раньше не сказала? Давай сделаем перерыв. — Ханна отложила карандаш. — Все равно не понимаю, почему ты прячешься?
— Потому что в этом замешан не только мой брат. Там много народу… Целая организация.
— Банда? — вытаращила глаза Ханна.
Джулианна пожал плечами.
— Как бы то ни было, они хотели знать наверняка, что я не буду давать показания, ведь они знают: я не стану лжесвидетельствовать. И… мы решили, что мне стоит спрятаться.
— Ты имеешь в виду, друзья твоего брата могли тебя убить?
— Нет! — горячо возразила Джулианна. Хотя на самом деле она не была уверена. — Они просто хотели, чтобы я спряталась.
— Теперь Зак будет тебя защищать.
Девушка стиснула зубы. Ханна не знала, что их брак — только фикция.
— Да, теперь у меня есть Зак, — сказала она и встала. — Мы можем закончить позже? Мистер Моди обещал взять с собой меня на Оркас, хочу купить рождественские подарки. Поедешь с нами?
Ханна заколебалась, и это показалось Джулианне хорошим признаком.
— Нет, спасибо.
— До Рождества осталось пять дней.
— Я уже позаботилась о подарках.
— Поможешь мне украсить елку?
— У нас будет елка?
— Разве вы не ставите елку на Рождество?
— Нет, с тех пор как… Последнее время не ставим.
Что Ханна собиралась сказать? С тех пор как она заперлась у себя в комнате?
— А куда же вы кладете подарки?
— Мне приносят их в комнату, а я вручаю свои. Мы не устраиваем ничего особенного… Джулианна!
Девушка уже стояла в дверях.
— Что?
— Ты никогда не рассказываешь про своих родителей.
Джулианна посмотрела поверх ее головы в окно.
— Мой отец умер десять лет назад, а мать бросила нас, когда я была совсем маленькой.
— Она бросила тебя? Разве такое возможно?
Джулианна промолчала. Она ненавидела свою мать за то, что та оставила их.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
