Рейтинговые книги
Читем онлайн С человеком на борту - Марк Галлай

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 19 20 21 22 23 24 25 26 27 ... 78

Вот оно, оказывается, в чем дело: в том, как написаны эти книги. С каких позиций!

А ещё через девять лет, в 1975 году, когда исследования космоса уже приобрели отчётливо выраженный деловой, практический характер, космонавт Г. Гречко так ответил на вопрос о том, как он предполагает отдыхать в предстоящем длительном полёте на станции «Салют-4»:

— Я взял с собой книги братьев Стругацких «Далёкая радуга» и «Трудно быть богом», но понимаю, что вряд ли у меня будет время их читать. Скорее, это дань уважения моим любимым писателям…

Видимо, и впредь космическая фантастика будет любима людьми, жизнь которых в том и состоит, чтобы всеми силами подтягивать к этой фантастике живую реальность. При одном, правда, обязательном условии: чтобы это было хорошо написано. Впрочем, такое требование вряд ли относится только к литературе какого-то одного жанра…

Много народу собиралось в дни, предшествующие очередному пуску, на космодроме. Очень много. Но объём работы был ещё больше. Наверное, её хватило бы на всех, даже если бы удалось каким-то магическим путём удвоить число работников…

Работали напряжённо, почти на пределе своих сил. Но без надрыва, отнюдь не драматизируя положение вещей. Скорее даже, напротив: с демонстративной внешней невозмутимостью, сдобренной изрядной порцией юмора.

Евгений Велтистов, на мой взгляд, очень точно передал в своём очерке «Звёздных дел мастера» то, как выработался «особый стиль поведения на космодроме… Негласные правила, которые гласили примерно следующее: если случилось что-то неприятное или непонятное с твоей системой — не бледней, не красней, не зеленей, не паникуй, а по возможности спокойно подойди к начальству и по возможности тихим голосом доложи… Внешне эмоции сводятся к спокойствию, даже показному безразличию, но такая сдержанность помогает работе».

Наверное, работать иначе, в другом стиле, было бы просто невозможно. Сложная, многокомпонентная, да ещё, кроме всего прочего, находившаяся тогда в сравнительно ранней стадии своего развития, космическая техника исправно выдавала один сюрприз за другим.

— Отклонения от нормы — это норма, — разъяснял мне один умудрённый опытом пусков многих ракет сотрудник королёвского конструкторского бюро. — Вот когда все в норме, все гладко, ни одна мелочь не вылезает, вот тогда жди большого компота!..

В это наблюдение я как-то сразу поверил. Поверил потому, что и лётчики-испытатели не очень любят, когда испытания новой машины с самого начала идут без сучка без задоринки (хотя в интересах справедливости следует заметить, что случается это весьма редко). Положенную порцию осложнений так или иначе испить придётся, подсознательно рассуждают они, так пусть уж, по крайней мере, эта порция лучше набегает постепенно, по частям, а не сразу, единым залпом…

Во всем, что касалось положенной порции осложнений, работа по подготовке ракеты-носителя и космического корабля к пуску сильно напоминала мне родные испытательные дела. Оно и неудивительно, техника есть техника!.. И, наверное, обращаться с нею только так и можно: педантично, настойчиво, уважительно, требовательно и притом спокойно, даже философски относясь к преподносимым ею сюрпризам, — словом, именно так, как было принято на космодроме.

И уж чего в атмосфере космодрома не было и в помине — это парадности, помпезности, заботы делающих своё трудное дело людей, о том, как они выглядят со стороны. Именно поэтому они выглядели как раз теми, кем были в действительности, — настоящими работягами, людьми знающими, ответственными, любящими своё дело.

Полет космического корабля с собакой Чернушкой 9 марта прошёл хорошо.

Прошло немногим более недели, и все повторилось снова. Опять ночной сбор у газетного киоска в зале Внуковского аэропорта, многочасовой путь на юго-восток, узкая бетонка среди песчаной пустыни… Опять космодром.

25 марта столь же успешно выполнил виток вокруг земного шара корабль-спутник со Звёздочкой на борту. И снова появилось в газетах спокойное, бесстрастное сообщение. Корабль-спутник. Ещё один…

Но все, кто имел какое-то отношение к предстоящему полёту человека в космос, воспринимать этот полет с бесстрастным спокойствием не могли.

Они понимали: генеральная репетиция — позади.

На очереди — человек!

Глава третья

ТОТ АПРЕЛЬ…

Наступил апрель шестьдесят первого года.

Тот самый незабываемый апрель! Степь вокруг космодрома до самого горизонта вся в тюльпанах. Это зрелище, увы, недолговечно. Через месяц здесь будет голая потрескавшаяся земля. Но и сейчас обитателям космодрома не до красот природы. «Восток» готовится к полёту…

Работа на космодроме шла, как на фронте во время наступления. Люди уходили из корпуса, в котором готовились ракета-носитель и космический корабль, только для того, чтобы наспех что-нибудь перекусить или поспать, когда глаза уже сами закрываются, часок-другой, и снова вернуться в корпус.

Один за другим проходили последние комплексы наземных испытаний. И когда какой-то один из многих тысяч элементов, составлявших в совокупности ракету и корабль, оказывался вне допусков и требовалось лезть в нутро объекта, чтобы что-то заменить, — это каждый раз означало, как в известной детской игре, сброс на изрядное количество клеток назад. Ещё бы! Ведь для одного того чтобы просто добраться до внушающего какие-то подозрения агрегата, приходилось снова разбирать иногда чуть ли не полкорабля и этим, естественно, сводить на нет множество уже проведённых испытательных циклов.

И ничего: разбирали, собирали вновь, проверяли все досконально, повторяли иную трудоёмкую операцию по нескольку раз, не оставляли на авось ни единой внушавшей малейшее сомнение мелочи… Правда, особенно заботиться о сбережении нервных клеток (тех самых, которые, как утверждает наука, не восстанавливаются) участникам работы тут уж не приходилось. На санаторий это похоже не было…

Но проходили считанные часы, очередная задержка (её почему-то называли «боб», а задержку более мелкую — соответственно «бобик») ликвидировалась, и работа по программе шла дальше — до нового «боба».

Какая атмосфера господствовала в те дни на космодроме? Трудно охарактеризовать её каким-то одним словом.

Напряжённая? Да, конечно, напряжённая: люди работали не жалея себя.

Торжественная? Безусловно, торжественная. Каждый ощущал приближение того, что издавна называется «звёздными часами человечества». Но и торжественность была какая-то неожиданная, если можно так выразиться, не столько парадная, сколько деловая.

Были споры, были взаимные претензии, многое было… И кроме всего прочего был большой спрос на юмор, на шутку, на подначку. Даже в положениях, окрашенных, казалось бы, эмоциями совсем иного характера.

…За несколько дней до пуска «Востока» Королев с утра явился в монтажно-испытательный корпус космодрома, где собирался и испытывался корабль, и учинил очередной разнос ведущему конструктору космического корабля — человеку, в руках которого сосредоточивались все нити от множества взаимодействующих, накладывающихся друг на друга, пересекающихся дел по разработке чертежей, изготовлению и вот теперь уже подготовке корабля к пуску. Несколько лет спустя ведущий конструктор рассказал обо всем этом в очень интересной книжке своих воспоминаний «Первые ступени», на обложке которой стоит псевдоним — Алексей Иванов. В дни подготовки к пуску первого «Востока» О.Г. Ивановский — таково его настоящее имя, — по моим наблюдениям, из монтажно-испытательного корпуса вообще не уходил. Во всяком случае, в какое бы время суток я там ни появлялся, ведущий конструктор, внешне спокойный, деловитый и даже пытающийся (правда, с переменным успехом) симулировать неторопливый стиль работы, был на месте.

Итак, Королев учинил Иванову разнос, каковой закончил словами:

— Я вас увольняю! Все. Больше вы у нас не работаете…

— Хорошо, Сергей Павлович, — миролюбиво ответил Иванов. И продолжал заниматься своими делами.

Часа через два или три Главный снова навалился на ведущего конструктора за то же самое или уже за какое-то другое действительное или мнимое упущение:

— Я вам объявляю строгий выговор!

Иванов посмотрел на Главного и невозмутимо ответил:

— Не имеете права.

От таких слов Сергей Павлович чуть не задохнулся. Никто — ни гражданский, ни военный — на космодроме и в радиусе доброй сотни километров вокруг не осмеливался заявлять ему что-либо подобное.

— Что?! Я не имею права? Я?.. Почему же это, интересно бы знать?

— Очень просто: я не ваш сотрудник. Вы меня сегодня утром уволили.

Последовала долгая пауза.

Потом Королев вздохнул и жалобным, каким-то неожиданно тонким голосом сказал:

— Сукин ты сын… — и первым засмеялся.

И работа пошла дальше… До полёта Гагарина оставалось пять-шесть дней.

Много лет спустя Б.В. Раушенбах в очередном интервью определил атмосферу, царившую на космодроме в те апрельские дни, как атмосферу исторических будней.

1 ... 19 20 21 22 23 24 25 26 27 ... 78
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу С человеком на борту - Марк Галлай бесплатно.
Похожие на С человеком на борту - Марк Галлай книги

Оставить комментарий