Сторм напряглась.
— Я очень обидела его.
— Боюсь, что да, детка. Но ты сможешь все исправить, я знаю. Сейчас Люк расстроен, но он всегда заботился о тебе. Я видел вас на похоронах. Но сейчас присядь, Сторм. Я дочитаю завещание. Ты обнаружишь, что являешься одной из самых состоятельных женщин в нашей стране.
Но Сторм не чувствовала никакой радости. Она тихо опустилась в кресло.
Солнце зашло. Наступила ночь. Но Люк не вернулся в дом. Впрочем, Сторм на это и не надеялась. Он сейчас в таком же шоковом состоянии, как и она. Но его отсутствие беспокоило Сторм. Темное небо было усеяно миллионами звезд. Из пустыни дул холодный ветер. Сторм вышла в темноту. В бунгало горел свет. Она постучала в дверь.
— Можно мне войти?
— Как пожелаешь.
Люк был спокоен. Но только внешне. Внутри бушевала ярость. Сторм видела это по его глазам.
— Как это могло случиться, Люк? — спросила Сторм, оглядывая уютную гостиную, дверь из которой вела в крохотную и безупречно чистую кухню. Ее спальня и то была больше этой гостиной.
— Я не буду отвечать на твой вопрос, Сторм. Присядешь?
— Спасибо. — Сторм направилась к креслу. — Я сорвалась сегодня.
— Я тоже был на грани срыва, — взглянул на девушку Люк. Она выглядела такой хрупкой в кресле, рассчитанном на Люка. — Ты что-нибудь ела?
— Только ланч.
— Я варил кофе. Хочешь чашечку?
— Да, спасибо.
— Так зачем ты пришла? — спросил он, возвращаясь с кофе и сэндвичем с ветчиной для Сторм. — Ешь, — скомандовал он.
У Сторм не было на это сил.
— Почему отец поступил так с нами, Люк? Помоги мне понять.
— Почему? — Его четко очерченные губы сжались. — Не потому, что хотел привести тебя в ярость, Сторм. Твой отец умел сохранять контроль над своими эмоциями. Скотт Фицджеральд сказал однажды, что богатые — совсем другие, и не только потому, что у них больше денег. Твой отец мог управлять жизнями других. Он мог получить все, что хотел. Ты знаешь, он хотел, чтобы мы поженились.
— Нет, я не знала, — призналась Сторм. — Я знаю только, что каждого мужчину, с которым я приезжала домой, он сравнивал с тобой. И сравнение было не в их пользу. Неужели он таким образом хотел привлечь мое внимание к тебе?
Люк нахмурился.
— Ешь сэндвич.
Сторм покачала головой, но взяла бутерброд и попыталась откусить. С удивлением девушка обнаружила, что ужасно голодна.
Она съела сэндвич, забыв о кофе. Люк подвинул чашечку ближе.
— Хочешь еще?
— Люк, у тебя настоящий кулинарный талант. Сэндвич чудесный, но я бы хотела поговорить. Похоже, что отец сделал тебя моим старшим братом. Оказал нам обоим честь, я полагаю.
Ее слова произвели на Люка непонятное действие.
— Проклятье! Сторм, ты сумасшедшая!
— Может, поэтому ты меня и любишь, — улыбнулась девушка.
— Как я могу любить такую безумную женщину? — воскликнул Люк.
Сторм посмотрела ему прямо в глаза.
— Не знаю. Может, я ошибаюсь. А может, мы жить не можем друг без друга. Жизнь полна сюрпризов.
— Сторм, я правда не знаю, что сказать, — признался Люк. — Твой отец усложнил жизнь нам обоим. Если бы у него был собственный сын, все было бы намного проще.
— Не для меня. Я всегда была бы на вторых ролях.
— Но ты не ненавидела бы меня. Нам нечего бы было делить.
Сторм пожала плечами.
— Но прошлое не изменишь, Люк. Я знала, что папа захочет отблагодарить тебя за помощь и преданность. Я ждала, что так и будет.
— Но ты не ждала, что он сделает это таким способом. Тебе невыносима одна мысль об этом, не так ли?
Сторм резко втянула воздух. Отец даже в могиле ставил Люка выше своей родной дочери.
— Это было для меня ударом, — призналась она.
— Я понимаю. Я был вынужден понимать и сносить все оскорбления с твоей стороны большую часть моей жизни. Но теперь мы должны решить проблему куда более серьезную, чем твои детские обиды. И этой проблемы не было бы, если бы мы поженились. Если бы мы были безумно влюблены друг в друга, не было бы никакой проблемы. Но мы не можем пожениться.
— Ты не хочешь жениться на мне! — не веря ушам своим, воскликнула Сторм.
Разочарование в ее голосе вызвало на его лице ироническую улыбку.
— Я хочу, чтобы ты пришла ко мне по своей собственной воле. Мне не нужен брак по расчету. Майор поставил нас в очень неудобное положение. И мне приходится хуже, чем тебе.
— Это еще почему? — возмутилась девушка, думая, что они никогда не перестанут конфликтовать. — Тебе досталась половина «Излучины реки».
Повисла тишина. Тяжелая, напряженная тишина.
— Я думал, что ясно выразился, — пронзил ее взглядом Люк. — Можете забирать ранчо, мадам. И пусть ваш дружок Алекс управляет им. Можете опротестовать завещание. Можете сказать, что я заставил вашего отца отдать мне половину ранчо. Старый, больной человек в полной зависимости от меня, потому что никого из родных не было рядом. Все будут тебе сочувствовать.
Сторм боролась с желанием закатить ему пощечину. Она в ярости вскочила на ноги.
— Я все ждала, когда ты скажешь эти слова. Была уверена, что ты их скажешь.
— А почему бы и нет? — усмехнулся Люк. — Ты обвинила меня во всех смертных грехах. Ты никогда не доверяла мне. Ты так и не смогла забыть детские обиды. Ты до сих пор ненавидишь меня.
— А чего ты хотел? Чтобы я тебя обожала? Люк, милый, спасибо за все. Ты заслужил мое наследство. Так великодушно с папиной стороны отписать тебе половину ранчо. Я готова заплакать от радости.
— Я уже сказал, — оборвал он, — что мне не нужно ранчо.
— Ты дурак, — не выдержала Сторм. — Нет, ты только притворяешься дураком. На самом деле ты намного умнее других. Ты знаешь, что я не могу опротестовать завещание.
Люк тоже больше не мог сдерживаться.
— Тебе лучше уйти. Пока мы не убили друг друга.
— Не пугай меня, Люк. Я тебя хорошо знаю. Ты всегда ведешь себя по-рыцарски с женщинами. Отец поделил ранчо между нами, потому что знал, что я не смогу управлять им без твоей помощи.
— Послушай меня, Сторм, — грубо начал Люк. — Дело не в этом. Я могу найти тебе опытного помощника. У меня есть кое-кто на примете.
Решимость в его голосе напугала Сторм. Но она не собиралась выказывать страх.
— Тебе заплатили за месяц вперед. Ты сам это сказал.
— Да, но я не задержусь ни на минуту, — процедил он.
— Ты отказываешься от наследства? — нервно спросила девушка.
— Может быть, тебе просто уйти, Сторм?
— Хорошо.
У нее тоже есть гордость. Она пошла к двери. Глаза горели на бледном лице.
— Отец считал, что ранчо не сможет существовать без тебя. Мне трудно признаться в этом, но я тоже так думаю. Нам нужно все спокойно обговорить, Люк, — сказала она, ища его взгляд.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
