— Забота об общечеловеческих интересах — это, конечно, замечательно, — вступил в разговор Артур. — Но мне кажется, что нам в сложившейся ситуации следует позаботиться в первую очередь о себе, иначе общечеловеческие проблемы могут в ближайшем будущем перестать иметь к нам какое-либо отношение.
— Ты думаешь, наше положение так серьезно?
— А ты — нет? Тебя, по крайней мере, три раза пытались убить, причем даже не высказав своих к тебе претензий!
— Тогда почему они медлят сейчас?
— Возможно, теперь, когда мы все находимся под арестом и не можем повлиять на некий план мероприятий, который, несомненно, существует у организаторов этих безобразий, необходимость нашего немедленного устранения отпала. Но последующее развитие событий все равно будет не в нашу пользу, не оставят они живых свидетелей, правда, пока не совсем понятно чего. Скорее всего, мы с вами должны погибнуть от какой-то нелепой случайности или стихийного бедствия.
— Ну, как раз теперь основные мотивы их действий примерно ясны, — задумчиво произнес Сандерс. — Случайно обнаружив столь необычное явление, как Переход, они решили скрыть эту новость от Земли. И это было просто и понятно, но затем, видимо, возникли какие-то неожиданные трудности, следствием которых явилась необходимость уничтожения не в меру любопытных землян, по плану или случайно посетивших звездную систему Большая Удача до того момента, как поселенцы смогли преодолеть появившиеся проблемы. Причем гибель этих людей не должна была вызвать подозрений у нагрянувших бы потом представителей Службы Безопасности. Конечно, многие детали пока не ясны, но в целом, я думаю, дела обстоят именно так.
— Допустим, тогда давайте прикинем, что им известно и как мы можем этим воспользоваться, — сказал Артур. — Мы с Барбарой, преодолев Переход в обратном направлении и оказавшись в колонии, прошлись по нескольким жилым помещениям, где и нашли для нее этот «шикарный» комбинезон, после чего сразу столкнулись с вооруженными представителями поселенцев, которые «любезно» доставили нас сюда. Я совершенно не ожидал обнаружить в колонии кого-нибудь кроме Андрея, поэтому был застигнут врасплох и не смог воспользоваться отобранным у охранника лучевым пистолетом, да, не зная подробностей ситуации, и не особенно стремился к этому. По пути у меня сложилось впечатление — они не догадываются о том, что мы посещали их находку. Это странно. Неужели обласканный мною охранник им ничего не сообщил? Возможно, они не знают и о существующей связи обнаруженной ими планеты с Землей. Я думаю, не стоит пока выводить их из этого заблуждения.
— Хорошо, — согласился Андрей, — но что это нам дает?
— Ну я так понял, что сейчас на планете присутствует твой друг Хиггинс. Вот и потребуй встречи с ним. Пусть он тебе по-дружески объяснит, в конце концов, что все это значит.
Андрей медленно и аккуратно поднялся с лежанки. Как он и предполагал, тело слушалось плохо. Все мышцы ныли и пытались саботировать любую отправленную им команду, на своем языке громко жалуясь друг другу и желая добиться того, чтобы их оставили в покое. Интересно, сколько времени потребуется организму, чтобы восстановить двигательные функции в полном объеме? Задвинув лежанку, он медленно дошел до противоположной стены, и с пульта, расположенного рядом с дисплеем, попытался включить систему связи. Ничего не получилось. Электропитание всего оборудования было напрочь отключено. Андрей подошел к столу и, усевшись на стул, окинул взглядом присутствующих. Сандерс сидел в прежней позе — сложив руки на груди и закинув ногу на ногу, его лицо не выражало ничего, кроме спокойной уверенности в себе и легкой задумчивости о мирской суете, навеянной мелкими проблемами, появившимися в их коллективе. С него хоть сейчас можно было ваять монумент бесстрашным покорителям звездных просторов.
Артур и Барбара также расположились за столом. Барбара, не проронившая за все это время ни слова, выглядела сбитой с толку и подавленной. Еще бы, вдруг узнать, что тебя два года назад фактически похоронили и, более того, попытаться понять, что в том пласте времени ты действительно умерла… Такой поворот событий мог повергнуть в меланхолию кого угодно. Все попытки Артура как-то ее расшевелить и вернуть к жизни успеха почти не имели, а он в свою очередь, окрыленный обрушившимся на него счастьем, был полон энергии, готов на любые авантюры и уверен, что они обязательно выберутся отсюда, ибо та высшая сила, что услышала его молитвы, не могла, не имела права теперь бросить их на произвол судьбы.
— Пока у нас нет возможности напомнить о себе нашим тюремщикам, — снова заговорил Андрей. — Связь отключена, а ломиться в дверь бесполезно — нас все равно никто не услышит. Давайте попытаемся проработать варианты дальнейших действий, поскольку, как мне кажется, для того чтобы выбраться отсюда, нам необходимо действовать неожиданно и согласованно. В любом случае, главное…
Закончить мысль он не успел. Входная дверь, мягко прошептав что-то неразборчивое, исчезла в стене. В комнату резко вошел, почти вбежал человек и тут же, попав в перекрестье четырех настороженных взглядов, замер, как бы испугавшись своего порыва и осознав, что у этих людей к нему могут быть весьма серьезные претензии. В подтверждение этого следом вошли еще двое, вооруженные соответственно бластером (более мощным вариантом лучевого пистолета) и парализатором. Все, кроме Барбары, признали в вошедшем Боба Хиггинса, даже Артур, видевший его мельком пять лет назад на вступительных экзаменах в Академию. Андрей про себя еще раз отметил, как все-таки изменился Боб. Когда-то исключительно черная шевелюра покрылась характерными белыми хлопьями, появилась бородка, которая из-за присутствия тех же белесых включений по бокам походила на плохо свитый канат. Лоб пересекла вертикальная складка, сделавшая невозможным появление доброжелательного выражения без специальных на то усилий. Но главное — глаза, они излучали холодный расчетливый блеск и высвечивали безжалостную натуру своего владельца.
Несмотря на это, первым рефлекторным желанием Андрея было подняться навстречу старому товарищу, похлопать по плечу, пожать руку и все такое, но он сдержался, вдруг, даже пока не зная всех нюансов событий, ощутив, что больше никогда не пожмет руку этому человеку. Похоже, Хиггинс также испытал некоторые эмоции. Пауза длилась не больше секунды, после чего Боб, обращаясь исключительно к Андрею, сказал:
— К сожалению, не могу порадоваться нашей встрече, я сделал все, чтобы она не состоялась.
— Да, судя по всему, благодаря именно твоим усилиям я должен был бы сейчас на небесах встречаться с представителями последнего суда.
— Ты сам виноват! Чего ради тебя понесло на планету?
Андрей сейчас не считал необходимым вдаваться в подробности, ради чего именно его понесло на планету, поэтому, желая направить разговор в конструктивное русло, спросил:
— На что ты рассчитываешь? В чем вообще смысл происходящего? Твой срок закончился, сегодня ты был бы уже свободным членом нашего общества!
— Свободным членом?! Вашего общества! А в чем она, эта свобода? — Лицо Боба покрылось красными пятнами, он почти кричал. — В том, что мне навсегда запрещено посещение родного дома? Что нет надежды на получение приличной работы и придется отказаться от своего призвания? Помнишь, о чем мы мечтали еще со школы? Не слишком ли большая плата за полшага в сторону, сделанные не успевшим поумнеть мальчишкой?
Действительно, по суровым законам земного сообщества, лицам, чья вина была абсолютно доказана и определен хоть минимальный срок ссылки — три года работы в отдаленной космической колонии, запрещалось после освобождения вообще когда-либо посещать Землю в каком угодно качестве. В лучшем случае такой человек мог поселиться на Марсе, где уже проживала одна десятая часть человечества и были созданы достаточно комфортные бытовые и культурные условия. В противном случае его ожидала одна из сотни колоний в других звездных системах, уровень жизни в которых мало чем отличался от собственно той, в которой он находился по принуждению. Однако люди, живущие и работающие на Марсе или значительно дальше, знали, что раз в год они имеют полное право провести два месяца своего отпуска на Земле и этого, как правило, оказывалось достаточно. Осужденный не мог посетить Землю НИКОГДА! Человеческая сущность вообще боится относительно бесконечных понятий, которые может реально представить и осознать. Другое дело — бесконечность космического пространства, она просто не укладывается в голове. Как можно испугаться того, чего не можешь себе представить? Поэтому здесь мы все герои, а там, где определяется абсолютная величина для одного из нас, на самом деле бесконечно малая не то что в космических, но даже в планетарных масштабах, мы пугаемся, впадаем в меланхолию или истерику, при этом не забывая кричать на каждом углу о величии своего разума, неистребимости души и приметах космического предназначения.
