В зале быстро поставили четыре белых шеста, над которыми натянули белый же балдахин. Мы с Сэндом встали под этой импровизированной крышей лицом к собравшимся. Там же, лицом к нам, расположился «священник». Ему вручили специально заготовленную на такой случай брошюру с традиционным текстом и комментариями касательно необходимых действий. Сэнду подали букет, который он должен был вручить невесте в конце церемонии.
— Мы собрались здесь, чтобы лицезреть чудо, ибо лишь чудом можно назвать тот момент, когда боги соединяют две жизни в единую семью, — принялся зачитывать «священник». — Два ручья соединяются, чтобы отныне течь по жизни полноводной рекой. В этой новой жизни вас ожидают новые трудности и подводные камни. И тем не менее она прекрасна, ибо к единению душ стремится самое человеческое естество. Я счастлив объявить, что сегодня, здесь и сейчас, госпожа Давирра становится женой господина Сэнда.
Атмосфера была на удивление торжественная, словно речь действительно шла о самом настоящем бракосочетании. Правда, «священник» был не вполне трезв, однако даже ему удавалось держаться с некоторым достоинством. Видимо, он проникся важностью собственной миссии.
— Давирра, подтверждаешь ли ты, что согласна стать женой Сэнда?
— Да.
— Сэнд, подтверждаешь ли ты, что согласен стать мужем Давирры?
— Подтверждаю.
И вот Сэнд вручает мне букет.
— Господин Сэнд, вы можете поцеловать свою супругу.
Я поднимаю голову, и его губы касаются моих. Мягко, нежно, словно он боится меня спугнуть. Я обвиваю его шею руками, хотя по обряду это необязательно. Букет немного мешает, но я все равно ни за что его не выпущу. Букет, конечно, не Сэнда. Или…
Мы принимаем поздравления, потом оркестр начинает играть, и про нас постепенно забывают. Мы отходим подальше от центра зала, тем более что здесь уже кружатся танцующие пары. И, не сговариваясь, повторяем поцелуй, хотя уж это-то обрядом точно не предусмотрено. Сэнд целует уже смелее, хотя по-прежнему чрезвычайно нежно, и я вдруг испытываю чувство сожаления, что на карнавале не предусмотрена брачная ночь. А потом мой взгляд падает на часы.
Без десяти минут час! Скоро развеется действие напитка и, что еще хуже, присутствующим придется снять парики!
— Прости, но мне пора идти! — В моем голосе — сожаление с примесью панических ноток.
— Ты не хочешь остаться на Узнавание? — понимающе спросил он. — Хорошо. В таком случае я ухожу вместе с тобой.
— Нет! — в ужасе воскликнула я.
И лишь затем поняла, что не следовало подобным образом выставлять свои чувства напоказ.
— Почему? — Он действительно не понимал. — Мы знакомы? Ты знаешь, кто я такой, и считаешь, что нам не следует встречаться?
— Я не знаю, кто ты такой, но нам действительно не следует встречаться, — заверила я, испуганно косясь на часы. Минутная стрелка успела немного сдвинуться. — Просто поверь: ничего хорошего из этого не выйдет. Сегодняшний вечер был потрясающим, и я всегда буду его помнить. Но завтра ничто уже не повторится.
— Ты можешь объяснить толком? — нахмурился Сэнд.
Все это время он продолжал держать меня за руку, явно не собираясь отпускать.
— Не могу, — резко качнула головой я. — Просто поверь мне на слово. Я принесу тебе одни только неприятности. Вполне вероятно, что ты мне — тоже.
— Какая-то ерунда, — поморщился он. — Давай уйдем отсюда. Раз мы незнакомы, это ровным счетом ничем не чревато. И спокойно поговорим.
— Кажется, ты уже забыл все, что я говорила в начале вечера.
Я попыталась вырвать руку, но не тут-то было.
— Напротив, я отлично все помню. Но это меня не смущает.
Не знаю, как долго продолжался бы разговор в таком ключе и как бы я сумела сбежать из зала до боя часов, но тут к нам приблизилось новое действующее лицо.
— Где она? — грозно вопил светловолосый приятель Сэнда, тот, рядом с которым я увидела его в самом начале. — Где эта дрянь?
— Ты о ком?
Сэнд развернулся к своему знакомому и нехорошо нахмурился; кажется, в первый момент он подумал, что речь идет обо мне.
— Фальшивая брюнетка в красном платье, с которой я танцевал, — пояснил тот, в гневе обводя глазами зал.
— Не знаю, — безразлично отозвался Сэнд. — А в чем дело?
— Эта зараза меня обокрала! — прорычал его приятель. — Взяла все — кошель, часы, даже фамильный перстень прямо с мизинца умыкнула!
Это был мой шанс. Пока Сэнд сосредоточил свое внимание на рассказе пострадавшего, я все-таки выскользнула из его руки и поспешила к лестнице.
— Давирра! Стой!
Он тут же помчался следом. Я побежала быстрее, не позволяя расстоянию сократиться. К счастью, были и другие гости, предпочитавшие не оставаться до конца бала, и мне удалось на время скрыться среди них.
На каком-то этапе пояс зацепился не то за крюк, не то за торчащий из стены гвоздь. Еще не до конца поняв, в чем дело, я рванула изо всех сил. Пояс порвался и с шорохом листьев приземлился на пол. А я побежала еще быстрее.
Практически на бегу получила у отлично вышколенного лакея свой плащ. Выскочила на свежий, но холодный воздух улицы. Повернула голову сначала в одну, затем в другую сторону. Плохо. Дорога каждая секунда, а здесь не скрыться. В какую сторону ни побегу, буду как на ладони. Богатые ведь люди, что ж они на зелени так экономят? За такими цветочными кустами только кошкам прятаться!
Внезапно из темноты узкого пространства между домов вытянулась рука и, схватив меня за запястье, утянула за собой.
Видимо, час ночи уже наступил. Срок действия зелья закончился. Теперь мы снова могли узнавать старых знакомых. Зато людей, которых встретили на балу, узнать не могли. Образы, увиденные во время действия напитка, сохранились в памяти, но не соотносились с другими знакомыми лицами. Однако логических выводов никто не отменял. По темным волосам и малиновому платью я догадалась, что передо мной — та самая женщина, которую в таком бешенстве разыскивал друг Сэнда.
— Тоже смываешься? — совсем не по-светски выразилась она, заговорщицки подмигнув.
Я кивнула, затравленно вглядываясь в открывающийся отсюда кусочек улицы.
— Идем со мной. — Брюнетка снова потянула меня за собой. — Есть у меня план на такой случай.
Она устремилась дальше в темноту. Как оказалось, между домами был сквозной проход, хоть и очень узкий. К тому моменту, как мы выскочили на параллельную улицу, мою спутницу было не узнать. Под париком, как выяснилось, скрывались светлые волосы — очень, кстати сказать, впечатляющий оттенок, настолько близкий к белому, насколько это вообще возможно. Брюнеткой она была, несомненно, яркой, но и блондинкой оказалась весьма экстравагантной. Темный плащ полностью скрыл красное платье, и даже притягивавшая взгляд родинка исчезла со щеки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
