Пенелопа вдруг почувствовала настоятельную потребность хотя бы коснуться этого лука, словно тот мог подсказать решение. Поднялась, позвала Евриному, долго перебирала ключи, хотя прекрасно знала, какой именно от той самой кладовой, потом решительно шагнула вперед:
— Пойдем. Только постарайся, чтобы нас никто не видел.
Это прекрасно организованная кладовая, скрытая настолько, что даже пираты не смогли обнаружить. Одиссей не зря старался.
Евриному оставила за дверью, в кладовую оружия шагнула сама. Там почти пусто, Одиссей все забрал с собой. А вот Акилину не взял. Почему? И сам не смог объяснить, только сказал, чтобы, если не вернется, вышла замуж только за того, кто сумеет выстрелить из этого лука.
Выстрелить… Одиссей и сам редко брал Акилину в руки, помня, что это лук-убийца. Тетива снята и заботливо уложена в кожаный мешочек. Как надолго? Неужели Тиресий прав — на целых двадцать лет? Пенелопа прекрасно знала, что не только пустить стрелу из Акилины, но и просто надеть тетиву никто не мог. А Одиссей делал это, пусть с усилием, но почти смеясь.
Царица сняла лук со стены, погладила. Его касались руки рыжего упрямца. Акилина словно завибрировала под ее пальцами.
— Что ты хочешь, чтобы я натянула тетиву? Я не сильный мужчина, а всего лишь слабая женщина.
Налучье было гладким и теплым. Пенелопа еще и еще проводила пальцами, потом ладонью по поверхности, лаская лук, который держал ее муж. «Он слишком сильный… он все может…» Что «все»? Без промаха разить стрелами врагов? Тогда почему Одиссей не взял Акилину с собой в Трою? «Тебе нужней…»
— Чем ты мне можешь помочь? Я хорошо стреляю, но не смогу натянуть твою тетиву.
Пенелопа вдруг задумалась: а как это мог Одиссей? Почему знаменитый лук оказался в его руках? Одиссей не великий лучник, есть куда более меткие и сильные. «Зато он великий хитрец!» — мысленно рассмеялась Пенелопа.
Ей показалось или налучье стало почти горячим?!
— Ты… ты хочешь сказать, что все можно сделать хитростью? Что в действиях Одиссея была хитрость?
Акилина действительно был почти горячим.
Затаив дыхание, Пенелопа начала осторожно ощупывать налучье и вдруг заметила, что, если ее пальцы движутся в одном направлении, налучье становится теплее, а в другом — прохладней. Акилина сам подсказывал!
Царица перекинула лук, как положено, под ногу, чтобы надеть тетиву, все было обычным, Пенелопе не раз приходилось делать это со многими луками еще дома в Спарте, да и на Итаке тоже. И снова осторожно, пядь за пядью, она ощупывала лук, гладила, почти ласкала…
Женщина не знала, сколько прошло времени, прежде чем что-то случилось. Налучье пусть и с усилием, но согнулось под ее крепкой рукой, и крючок принял на себя петлю тетивы!
— Я натянула Акилину?!
Может, со временем что-то рассохлось или растянулось? Нет, тетива почти звенела, сам лук снова был просто теплым.
Чтобы снять тетиву, понадобилось снова погладить, приласкать Акилину.
Старательно спрятав тетиву, Пенелопа погладила лук и повесила его на место. Внутри все ликовало: она смогла натянуть Акилину! Хотелось кричать об этом на всю Итаку, нет, даже на всю Элладу, на всю Великую Зелень! Однако что-то заставило ее промолчать, словно еще не все сделала, не все узнала. Пенелопа чувствовала, что еще придет к Акилине, еще что-то поймет.
Долго лежала без сна. Вот бы десяток Акилин, да научить даже Евриному или Гипподамию стрелять! Нет, это невозможно… А почему? Не из Акилины, конечно, но простым луком пользоваться научиться можно. Луки у Одиссея в запасе есть, да и в домах Итаки найдутся. Она сама научилась же, значит, можно. В Спарте девчонки стреляли вместе с мальчишками. В Итаке немало сильных женщин, у мужей которых дома остались луки и полные колчаны стрел.
Почти до рассвета Пенелопа обдумывала, как будет учить владению луком всех желающих. Тогда можно если не победить пиратов, то хотя бы задержать их продвижение, пока смогут спрятаться женщины и дети. Значит, нужно постоянное наблюдение если не по всему острову, то хотя бы за бухтой. Если суметь воспрепятствовать высадке там, то будет куда легче отбиться. А еще лучше оставить на каждом мысу, вернее, на горах над крайними точками охрану с готовыми кострами, чтобы в случае опасности зажгли и дымом предупредили о приближении чужих кораблей.
Конечно, для этого нужны люди и время, у каждого такого костра должны постоянно быть два, а то и три человека. Пенелопа вздохнула: людей мало и для уборки урожая… Но мысль о предупредительных кострах не оставила. Подумалось, что костер должен быть дымным, очень дымным, иначе его не заметят от города. А еще лучше — цепочка костров: заметили первый, зажгли второй, потом третий… Пока судно дойдет до бухты, все будут готовы.
Трудно сделать, но можно.
Но сначала обучение владению оружием, чтобы хоть в бухте задержать, а потом можно подумать и о кострах…
Утром она вдруг подумала, что помочь сможет Эвриклея, нянька прекрасно знала на Итаке всех — тем более женщин и девушек.
Эвриклея вопросу о крепких женщинах не удивилась, она быстро схватила суть:
— Я позову тех, кто сможет натянуть лук и пустить стрелу, но при этом не станет болтать. Где царица будет обучать женщин?
А вот это вопрос: потому что делать это посреди двора значит сразу обречь все на неудачу. Под насмешливыми взглядами мужчин и под их едкие замечания женщины не станут и пытаться.
— Приведи к пещере, в которой мы прятались. Скажешь, что я научу, как подчинить себе чудовище. Но только женщин и девушек!
Они боялись, очень боялись, даже по тропинке поднимались тихонько, разговаривали шепотом, ступали бесшумно, словно от каждого резкого движения или громкого слова чудовище могло проснуться и разорвать их, как Ликета.
Но Эвриклея уверенно шла впереди, остальным было стыдно бояться.
На площадке неподалеку от пещеры, скрытой за большими камнями, их ждала Пенелопа. Чтобы сразу пресечь страхи, но не развенчивать миф о чудовище, она объяснила, что чудовище можно вызвать только определенным заклинанием, воем, который женщины слышали, когда были в пещере. Эвриклея кивнула:
— Такого дважды в жизни не услышишь…
— Да и я могу вызвать чудовище только в крайнем случае, иначе мы все погибнем. — Оглядев перепуганных женщин, Пенелопа добавила: — Чудовище трудно вернуть назад в пещеру, потому будем справляться сами…
Началась учеба. Первое время женщины больше оглядывались на вход в пещеру, пока Пенелопа не разозлилась:
— Сказано же, что чудовище можно вызвать только специальным криком! Не будете учиться — вызову!
— У нас не получится, для этого нужны сильные мужские руки…
— Артемида женщина.
— Она богиня.
— А я? У меня мужские руки? Если захотеть, можно натянуть даже Акилину.
— Ну да?
— Можно! — Царица ответила столь уверенно, что Эвриклея внимательно вгляделась в ее лицо. Пожалуй, нянька не удивилась бы, увидев, как Пенелопа выпускает одну стрелу за другой из Акилины точно в цель. После того случая с пиратами она уже ничему не удивлялась.
К концу занятия у женщин болели руки и спины, но им понравилось. Начали с мальчишечьих луков, научились надевать тетиву и держать лук правильно, чтобы не дрожала рука.
Долго отсутствовать дома нельзя, заметят родные, начнутся ненужные расспросы… Но с того утра ежедневно шестеро женщин и девушек собирались неподалеку от пещеры и тянули, тянули тетивы своих луков.
Конечно, удержать все втайне не удалось, вскоре добрая половина острова знала, что молодая царица учит сильных женщин стрелять из лука.
— Зачем?
— Чтобы защитить себя, раз нет мужчин, способных сделать это. Не стоит рассчитывать только на помощь чудовища.
По поводу чудовища по острову волнами прокатывались разные страшилки одна другой нелепей и ужасней. Получалось, что оно не тронет только тех, кто сумеет пропустить стрелу сквозь несколько колец, как это делают мужчины на соревнованиях. А молодую царицу это чудовище слушается, как щенок, и руку лижет, пуская кровавую слюну.
Антиклея сначала хотела возмутиться, все же она видела и слышала это «чудовище», но потом подумала, что полезней молчать. Для собственной безопасности полезней.
О ручном чудовище рассказывали редким торговцам, нарочно привирали, чтобы те разнесли по всей Великой Зелени, итакийцы тоже понимали полезность страшилок. Но когда в слухах чудовище стало просто перерастать размеры самой пещеры, его аппетиты требовали ежедневных жертв, Пенелопа собрала всех, кого смогла, и заявила:
— Хватит распространять слухи о чудовище! Да, оно есть, и страшное, но не настолько, чтобы пожирать людей толпами.
— Мы рассказываем, чтобы боялись…
— Хотите, чтобы на Итаку либо вообще перестали заглядывать купцы, либо собрались все бандиты охотиться на чудовище?
