К себе я вернулся за полночь. Голова трещала — для разнообразия, не от выпивки. Дедал задал мне непростую задачку: устройство личного счастья сестренки потребует немало труда. Да еще его манера повторять: «А ты действительно этого хочешь?» Я хочу, чтобы Тесей убрался с Крита. Кажется, он дурно на меня влияет. И если для блага окружающих придется его женить — ладно, ради общественного спокойствия я готов пойти и не на такие жертвы. А теперь — спа-а-ать…
Одним движением сдернув хитон и маску, падаю на ложе — хорошо! Гипнос уже тут как тут, плещет в глаза маковым настоем, и я погружаюсь в дремоту, прижав к себе покрепче податливое тело. В следующий момент я подскакиваю на постели, еле сдерживаясь, чтобы не заорать. Кто пропустил ко мне очередную искательницу приключений, да еще так не вовремя?! Узнаю — обдеру шкуру, как Аполлон с Марсия! Но чужое тело имеет на этот счет собственное мнение, бормоча на удивление знакомым голосом:
— Ну, ты чего? Я тебя ждал-ждал и заснул, наверное… Хватит прыгать, Астерий, ложись давай.
— А ты не хочешь пойти к себе и освободить мою кровать?
— Нет, потому что я уже сплю. И ты спи, жадина.
Кольцо рук — крепче медных цепей, сковавших титанов в недрах Тартара. Я только немножечко полежу и выставлю этого нахала… сейчас…
Эписодий 5.
Знаешь, я терпеть не могу свадьбы.
Бесконечные столы, натужно потрескивающие под тяжестью парадной посуды и разнообразной снеди, выставлены во двор с самого утра. Толпы гостей, челяди, лошадей, собак снуют взад и вперед, норовя ухватить кусок пожирнее. Рабы сбиваются с ног, не успевая разносить вино. Свиньи, быки и бараны тут же, неподалеку, умирают во имя Гименея, хотя что свиньям людские божки?.. Зато чужое бракосочетание имеет одну несомненную прелесть: можно безыскусно напиться до бесчувствия, не опасаясь за свою репутацию — праздник же.
Возле царского дворца собралась вся Фессалия. Ну, возможно, пара-тройка стариков и младенцев остались дома, но остальные точно были здесь. Людское море ходило волнами, в нем выделялись свои течения, закручивались водовороты. Хоть бы одна тихая гавань! Тяжело вздохнув, я слез с колесницы и начал проталкиваться к мегарону — уж если искать хозяина этого хаоса, то начинать надо оттуда. Кому-то я наступил на ногу, от кого-то получил локтем в бок, пробегавший мимо раб сунул мне кубок с вином, в котором, при желании, можно было искупаться. В этот момент громовой рев потряс окрестности:
— Радуйся, богоравный Тесей, правитель афинский! Мое сердце поет от счастья, видя тебя в добром здравии! Позволь обнять тебя… что за дрянь тебе всучили вместо вина? Убью дармоедов!
Вокруг сразу стало намного просторнее, чудовищный кубок полетел на землю, а меня подхватил сумасшедший вихрь и закрутил, не давая вставить ни слова. На бешеной скорости меня протащили через парадный зал, потом наружу, в обход каких-то хозяйственных построек, и, в конце концов, я очутился во главе огромного стола, дальний конец которого скрывался в увитом зеленью гроте. Передо мной возникло блюдо с бараньей ногой, еще одно — с лепешками и маслинами, сразу три кратера с вином, а неслабый толчок в спину отправил меня прямиком на пиршественное ложе.
— Дружище, как я рад, что ты приехал! Давай, ешь-пей, веселись, рассказывай, как дела.
Праздничный хитон в пурпурных узорах, белый плащ с серебром, голубые глаза лихорадочно блестят, широкая улыбка — Пейрифой ничуть не изменился. Пытаясь перевести дыхание, я оглядывал гостей, и в этот момент из грота выбрался… кентавр! Ну да, самый настоящий: четыре ноги, хвост, в одной ручище — винный мех (кубок маловат оказался?), другая поправляет венок из лавра и дикого плюща на темных волосах или гриве — поди разбери.
— Эт-то еще кто? И зачем?
Оказалось, что кентавры — соседи от роду-веку и вообще чуть ли не родственники. Ну да, слыхал я эту байку, как Иксион (папаша счастливого жениха, между прочим), надумал приволокнуться за Герой. Громовержцу, видать, захотелось развлечься, и он создал из облаков морок-Нефелу, придав той облик собственной супруги. Царю лапифов разбираться было недосуг, и от его соития с тучей, якобы, и произошли племена кентавров. А Иксиона Зевс привязал к вращающемуся огненному колесу и отправил прямиком в Аид — представление не понравилось, что ли?
Я бы на месте кентавров всячески скрывал подобное родство, тем более подкрепленное настолько нелепыми измышлениями. По-моему, история была придумана исключительно для того, чтобы подтвердить права племени конелюдей на часть Пелиона. Способ выбрали дурацкий, но разве можно от кентавров требовать многого? Хотя в чем-то Пейрифой был прав — пусть уж лучше гуляют на свадьбе, чем устроят во время праздника налет на приграничное поселение.
Гостеприимный хозяин куда-то отлучился, а я начал приводить в исполнение свой план — напиваться до зеленых гарпий. К сожалению, такая замечательная мысль посетила не одного меня, так что закончилась свадьба, как ей и положено — дракой. Честно сказать, начало я пропустил. Потом говорили, будто один из кентавров попытался умыкнуть невесту, остальные ринулись участвовать в потехе, кто-то из гостей стал возражать, и очень скоро над поляной замелькали блюда, кубки, камни и обломки мебели. Один из кубков стукнул меня в плечо… Знаешь, Астерий, в тот момент я почувствовал себя зверем, свободным от всего человеческого. Запах крови, крики умирающих, визг самок и — схватка. Достать врага — не важно как, хоть зубами — сломать, разорвать, пронзить, вывалить чужую требуху на истоптанную землю, торжествующе взреветь над трупом и рвануться к следующему, который пока считает себя живым.
Мне и сейчас жутко вспоминать, как мы стояли посреди побоища — голые, перемазанные кровью и нечистотами, хищно оскалившись, и искры дикого возбуждения в голубых глазах напротив гасли слишком медленно…
Терпеть не могу свадьбы.
Строфа пятая. Тесей
Я схожу с ума. Лисса-Безумие, бледно улыбаясь, ждет меня в недрах проклятого дворца-лабиринта. Порой до моего слуха доносятся детские песенки — это она поет, уверенная, что долго мне не продержаться. Сидит где-то в темноте, постукивая плектром по бронзовому треножнику, не попадая в такт собственному пению. Хотя, возможно, мне все это кажется, потому что я схожу с ума… ах да, я уже это говорил.
Утро после приключения на берегу я встретил на собственном ложе и в одиночестве. Видимо, Астерий все-таки выставил меня из своей постели, но я совершенно не помню, как шел к себе. Не на руках же он меня нес? И в глаза ему теперь смотреть… неловко как-то. Бочком, по-крабьи проскользнув в купальню — умываться-то все равно надо — я быстро плеснул воды в лицо, стиснул зубы и решительно вышел к своему наставнику, с немалым облегчением обнаружив, что того и след простыл.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
