Выдыхаю, видя одного из охранников отца.
— Альберт Станиславович вас ожидает у себя в кабинете. — серьёзно произносит. — Пойдёмте.
А я не могу… словно приросла к полу, сильнее вжимаю пальцы в собственные предплечья.
Отец ведь не простит меня. Я предала его… ослушалась… Лучше уж подвал, чем стопроцентная смерть.
Отрицательно качаю головой:
— Н-нет. — отвечаю дрожащим голосом.
Мужчина тяжело выдыхает:
— У меня приказ. — с жалостью оглядывает меня. — Вы должны явится к отцу. В противном случае, мне разрешили применить силу. Идёмте по-хорошему.
Понимаю, что он не шутит и действительно может заставить. Я прекрасно знаю отца, если ему придётся идти сюда самому, мне точно будет намного хуже…
Медленно следуя за охранником, считаю шаги, которые кажутся вечностью…
Но теперь меня даже защитить некому. Няня живёт у нас с мужем. Миша не знает где я, а пока узнает… может быть поздно…
В детстве я думала, что этот дом — огромный замок. Но сейчас это место пугает… Особенно когда внутри поселилось беспокойное чувство того, что тебя ведут на убой…
Пятьдесят три, пятьдесят четыре, пятьдесят пять…
Каждый шаг приближает меня к этой ужасной двери, но я как маленький ребёнок надеюсь на чудо… надеюсь, что мой принц меня спасёт…
Хорошо, что тело успело восстановится. Как бы сильно я не надеялась, прекрасно осознаю, что за мои действия меня ждёт наказание. Это ведь не обычный проступок или побег из дома…
Охранник останавливается возле кабинета.
— Заходите. — кивает, указывая на дверь.
Медленно опускаю ладонь на дверную ручку. Делаю несколько глубоких вдохов, пытаясь найти в себе силы на это элементарное действие. Понимаю, что оттягиваю неизбежное, но чувство паники и страха, заглушают все мысли в моей голове. Внутри что-то щелкает, когда я понимаю, что никто не придёт и не спасёт. Именно это чувство заставляет пальцы надавить на ручку и открыть дверь.
Делаю несколько шагов, переступая порог комнаты, но никого не вижу перед собой. Несмело подхожу к креслу. Ступая ботильонами по светлому ковру…
— Ну здравствуй, дочка. — ледяной голос отца за спиной, парализует всё тело.
Слышу, его медленные шаги. Он подходит, становясь передо мной. Кидаю на него боязливый взгляд и вижу, как его глаза полыхают яростью.
Не успеваю ничего понять, чувствуя обжигающую пощёчину.
— Дрянь! — выплёвывает с отвращением. — Ты всё испортила.
Снова бьёт по лицу.
Слёзы текут по щекам. Воздуха становится катастрофически мало. Шепчу с болью в голосе:
— За что?
На лице отца появляется злобный оскал.
— За что? — риторически переспрашивает. — Твой муж, разорил меня. Обанкротил. — отчеканивает каждое слово. Теперь я поняла, что имел ввиду Миша, когда говорил, что не тронет его и пальцем. Он нашёл другой способ… — Из-за него стала невозможна твоя свадьба с Боталовым. Мне пришлось вернуть Тимуру всю сумму, да ещё и с процентами. А что же делала моя дорогая дочь в это время? Спала с человеком, который стал моим врагом?
— Ты сам меня заставил выйти за него. — вырывается. Прикусываю нижнюю губу, вытирая ладонями слёзы с лица. На самом деле… за это я ему благодарна. Если бы не его любовь к деньгам, то моя свадьба с Мишей не состоялась.
Отец резко хватает меня за волосы. Мысленно прощаюсь с любимым мужем, понимая, что отец будет наказывать меня, до тех пор, пока я не перестану дышать. В таком разгневанном состоянии он не оставит меня в живых.
— Да. Только я тебя выдал за него фиктивно. — шипит сквозь зубы. — И очень надеялся на твою порядочность. Но ты, как последняя мразь, залезла к нему в постель.
Отец как скотину, отшвырнул меня к креслу. Еле удержала равновесие оперившись о быльцо.
— Добро пожаловать домой, Ася! — развёл руки в стороны. — Или тебе что-то не нравится? — его жестокий взгляд готов уничтожить меня прямо сейчас. — Подойди. — мотаю головой, судорожно всхлипывая. — Это не просьба.
Осознавая, что за дверью стоит его охрана и я никак не могу сбежать отсюда, принимаю решение послушаться, понимая, что если он окончательно выйдет из себя, то всё закончится очень плохо, а так есть крохотная надежда…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Пульс словно сумасшедший хлестал по венам. Страх перекрывал все эмоции, когда я остановилась в нескольких шагах от него.
Я смотрела на него заплаканными глазами и пыталась разглядеть хоть что-то… Пыталась найти любимого папу из детства… Но с ужасом осознавала, что в нём нет ни жалости, ни сожаления… ни любви…
Мама просто рисовала иллюзию, а я, будучи маленьким ребёнком, в ней жила…
— Почему ты меня не любишь? — тихо сорвалось с моих губ.
Он поменялся в лице, но всего на секунду.
— Потому что ты такая же, как и твоя мать. — прошипел сквозь зубы. — Шлюха.
Отец ударил кулаком в челюсть, не удержав равновесия на каблуках, упала, упираясь руками об ковёр.
Слёзы сильнее начали катится с моего лица, когда он затронул память мамы. Я всегда думала, что если бы не я, может она была бы жива, вот только сейчас осознаю, что… нет… В моей голове проскакивает пугающая догадка, с ужасом смотрю на отца:
— Ты её убил тогда…
Он безжалостно бьёт меня ногой. Скулю от боли.
— Она сама виновата. — яростно выплюнул, садясь рядом на корточки. Его ответ заставил осознать ужасную вещь… я жила с убийцей… убийцей своей родной матери…
В голове сразу всплывает тот день…
Мне было тринадцать. Я задержалась после школы, мама разрешила немного погулять, потому что отец был в отъезде. Когда я вернулась домой застала жуткую картину. Мама лежит на полу, а отец бьёт её ногами. Она не кричала, терпела… но в её глазах была такая боль, что я прочувствовала её… Тихие слёзы катились по маминым щекам, когда я с криком оттолкнула от неё отца. Алые пятна покрывали большую часть её тела, она практически не дышала, когда я начала теребить её, просить, чтобы она сказала хотя бы одно слово… Это ведь несложно… Внезапно я почувствовала боль, отец оттягивал меня от неё за волосы. Я рыдала… Мама попыталась подняться, но обессиленно рухнула обратно на пол. Отец отшвырнул меня к стене, и я ударилась головой, потеряв сознание. А проснулась… проснулась уже в своей кровати. Рядом была только няня… Я не знала, что случилось дальше… Винила себя, если бы я пришла домой раньше, то отец не поступил бы так с мамой.
Мне сказали, что её отвезли в больницу. Но из-за врачебной ошибки, во время операции, спасти её не удалось… Это была сказка… для меня…
— Никакой больницы не было? — всхлипываю, обиженно смотря на отца.
— Вспоминаешь значит? — встаёт. — Нет, не было.
В моей голове всё переворачивается. Он добил её тогда…
— Убийца. — с отвращением посмотрела на него.
В следующую секунду он стал безжалостно избивать меня, крича оскорбления в мой адрес. Осознала, что мой вывод стал точкой невозврата. Я рыдала, чувствуя боль каждой клеточкой своего тела. Просила его остановится, но всё было бессмысленно…
Живой я из его кабинета не выйду…
Чувствую, как всё моё тело покрывается гематомами, превращаясь в безжизненную кровавую смесь…
Меня уже ничего не спасёт…
С разбитой губы стекала кровь на светлый ковёр отца. От малейшего удара или прикосновения я выла, захлёбываясь собственными слезами. В какой-то момент я поняла, что боль настолько сильная, что я её перестаю чувствовать.
Осознаю, что всё… разум отключается и я мучительно медленно погружаюсь в темноту…
Глава 27. Михаил
Михаил
— Как можно было оставить её одну? — спрашиваю охрану. Хотя их мне трудно сейчас называть охраной.
— Но она…
— Да мне плевать. — чеканю. — Значит вы должны были стоять и ждать её там, весь этот долбанный час! — срываюсь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Успокойся. — оттягивает меня от бедного охранника Игорь. — С чего ты взял что с ней что-то случилось?
— Я нашёл её телефон рядом с воротами детского сада.
Набираю Костю.
— Собери ребят. — беру себя в руки. — И направь их к дому Оденцова, я тоже сейчас туда подъеду.
