Причём Анна чувствовала постоянно увеличивающееся ускорение, словно где-то работали разгонные двигатели. При этом в композитную оболочку «Прогресса» постоянно что-то стучало.
Затем сработала аварийная энергосистема и часто заморгали красные лампочки тревоги.
Нечто мелкое словно град колотило о поверхность модуля. Прилетали куски покрупнее и тогда внутри раздавались звонкие удары, заставляющие сердце Анны биться чаще, и жалеть, что она первым делом не надела скафандр, как это положено по инструкции.
В какой-то момент серия дёргающихся ускорений резко прекратилась, но ей на смену пришла сильная вибрация, сразу перешедшая в зверскую трясучку, пытающуюся вытряхнуть содержимое желудка Анны. А затем в «Прогресс-2» врезалось нечто большое, дернув модуль с такой гигантской перегрузкой, что девушка потеряла сознание.
Открыв глаза, Анна увидела моргающие лампы аварийного освещения, и услышала тревожный сигнал системы пожаротушения, перемежавшийся с очень нехорошим свистом воздуха, уходящего из пробоин. А прямо перед её глазами летали капельки крови, одна за одной отрывающиеся от немного вздёрнутого носа девушки.
Едва взглянув на сенсорную панель с быстро уменьшающими процентами улетучивающегося давления, Анна ударила по кнопке, экстренного отстрела ремней безопасности и оттолкнулась от кресла.
Между тем «Прогресс-2» опять дёрнулся, и она промахнулась мимо ниши со скафандром, влетев в один из хорошо прикреплённых грузовых контейнеров.
— Да мля! — вырвалась у неё.
При этом рука успела ухватиться за страховочную скобу, синхронизировав траекторию движения тела, с получившим боковое вращение грузовым модулем. Пальцы тут же нащупали сенсор, и прозрачная створка свернулась в рулон, открыв доступ к громоздкому скафандру.
Между тем свист начал стихать, и дёргающая колпак шлема Анна, почувствовала приход космического холода, вместе с ощущением что ей почти нечем дышать.
Год назад, в рамках подготовки, она принимала участие в восхождении на Эверест группы курсантов академии, так вот теперешние ощущения были сродни испытанным, во время возвращения в базовый лагерь.
Громоздкий колпак наконец поддался и отлетел в сторону, а тело девушки совершив кульбит, вошло ногами вперёд внутрь объёмного скафандра. Если бы на её месте оказался кто-то погабаритнее, то он навряд ли сумел так ловко и быстро попасть в армированные конечности руками и ногами. При этом Анна умудрилась попасть пальцами с первого раза точно в сенсорные перчатки.
Услышав жужжание сервоприводов, она первым делом потянула за сверхпрочную леску, не дающую отлететь колпаку шлема. Пальцы ухватились за толстые края и прозрачная сфера с щелчком встала на место, тут же запотев от частого дыхания.
Теперь Анна молила об одном, чтобы кислородная станция и баллоны были полностью заправлены. Ладонь надавила на внешнюю клавишу активации регулятора давления, и внутри скафандра раздалось шипение нагнетателя дыхательной смеси.
В тот же миг со щитка исчезли следы дыхания, и Анна увидела, как над саркофагом «Алёши» мечутся слабенькие лучи голографа, рисующие всего два слова.
«АННА, ОПАСНОСТЬ!!!»
— Мистер очевидность — пробормотала девушка и невольно ухмыльнулась.
Затем её взгляд пробежался по показаниям системы жизнеобеспечения, выводимым прямо на передний щиток шлема и улыбка слетела с её лица.
Тот недоделок, что последним выходил в этом скафандре в открытый космос, не поставил кислородную станцию на заправку, и вместо стандартных 5 часов 30 минут, система отчиталась о наличии дыхательной смеси на 2 часа 12 минут. Анна знала, что в её случае можно смело прибавить минут семь, но этого всё равно мало.
Заряд аккумулятора, на уровне — 80 %.
Наличие топлива в манёвровых двигателях ранца — 54 %.
Наличие сухой плазмы, в кассете плазмореза, встроенного в правый рукав — 72 %.
Скафандр явно недавно использовали, и после этого не дозаправили. Кроме этого последний носитель, не протёр его внутренности нейтрализующими салфетками и запах чужого пота ударил в нос девушки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Анна потянулась к рычагу, открывающему магнитные держатели, и в этот момент в «Прогресс-2» что-то снова врезалось, да с такой силой, что она на пару минут потеряла сознание.
Когда Анна очнулась то не поверила своим глазам. По отсеку летали осколки композитной оболочки, а справа от люка зияла пробоина, в которую при желании могла пролезть её голова.
Пальцы дёрнули рычаг, и скафандр вынырнул из ниши для хранения, полетев прямо к этой дыре. Прильнув к ней прозрачной сферой шлема, девушка непроизвольно задержала дыхание, так как увиденное поразило своей нереальностью.
Она мало что знала про экстренную команду «Проветривание». Космонавтам-стажёрам прямо перед первым полётом кратко объясняли, что есть засекреченный протокол безопасности при котором все сегменты и модули станции должны одномоментно разделиться, полностью потеряв герметичность, но как это будет выглядеть, Анна даже не представляла.
А ещё она так и не поняла, почему астронавты из США напали на станцию. Раньше, Анна даже представить себе не могла что подобное может произойти. Что их заставило это сделать? Почему это произошло прямо сейчас? Что за бред, нёс их командир экипажа? — сотни вопросов клубились в голове девушки, рассматривающей картину полного разгрома.
Прямо сейчас она видела разлетевшиеся сегменты, которые удерживались между собой страховочными тросами. Многие модули были сильно повреждены, вплоть до практически полного разрушения, и вокруг этого всего летали обломки солнечных батарей, куски конструкций корпуса и туча мелких частиц, блестящих на солнце, которое периодически появлялось в зоне видимости.
А ещё Анна увидела минимум два разорванных на части скафандра, с торчащими оттуда кусками человеческих тел.
Но самое неприятное, что всё это кружилось вокруг неопределённой оси, при этом троса продолжали переплетаться, натягиваться и дёргать разлетевшиеся модули, вытянувшиеся в спираль словно спутанная новогодняя гирлянда. От этого сегменты снова сталкивались и непредсказуемо разлетались.
Творящийся вокруг хаос настолько впечатлил своею безысходностью, что слезы сами навернулись на глаза Анны. А затем у неё в сознании всплыл образ и зазвучал голос дяди Юры, некогда серьёзно отговаривавшего её идти в космическую академию.
«Запомни девочка, каждый будущий космонавт, должен понимать, что его будут запускать в космос посадив голой задницей на ящик пороха, привязанный к бочке авиационного керосина и баллону с водородом, и никакая страховка или спасательное оборудование не поможет, если всё это одномоментно рванёт. Так что подумай дважды, а стоит ли вообще посвящать этому обдуманному экстриму всю свою жизнь?»
— Отставить мокроту — прорычала Анна, невольно копируя интонацию его голоса. — Ты космонавт или где!?
Перед глазами тут же пронеслись строчки уставов и памяток, вбитых инструкторами академии в подкорку. Там имелись точные описания действий космонавта в любых аварийных ситуациях.
Отлипнув от пробоины, Анна подлетела к панели управления, и переключив информационный поток на процессор скафандра, принялась прокручивать показания датчиков и систем. Судя по ним грузовой модуль «Прогресс-2» был отрезан от внешних источников энергии и продолжал функционировать, питаясь из аварийных батарей. Причём энергии на поддержание минимального освещения, функционирования систем и энергоёмких нейросетей Алёши, должно хватить часов на шесть не больше.
С кислородом всё было намного хуже. Видимо в момент появления первой пробоины, Алёша принял на себя функцию координатора и врубил на всю нагнетатель внутреннего давления дыхательной смеси, это дало Анне те несколько секунд форы, что позволили облачиться в скафандр, но вместе с тем это практически опустошило резервные баллоны «Прогресса-2». А своей станции электролиза воды, выделявшей кислород, в складском модуле не имелось.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Теперь, если ей даже удастся залатать все пробоины, и запустить процесс закачки, то дыхательной смеси хватит часа на полтора. А ещё может повезти и в одном из контейнеров, хранящихся внутри «Прогресса-2», найдутся кислородные свечи, способные увеличить шанс на выживание.
