33. Этот известный спор о сне Черного Короля (его монаршье величество храпит в это время в клетке, расположенной непосредственно к востоку от той, на которой стоит Алиса) погружает бедную Алису в мрачные глубины метафизики. Труляля и Траляля, как видим, выражают точку зрения епископа Беркли, считавшего, что все материальные предметы, включая нас самих, "просто снятся" господу. Алиса принимает позицию здравого смысла Сэмюэля Джонсона, полагавшего, что он опровергнул Беркли, пнув ногой большой камень. "Очень поучительный разговор с философской точки зрения, - заметил Бертран Рассел по поводу этой сцены в радиодискуссии, посвященной "Алисе". - Но если б он не был написан так смешно, он был бы слишком печален".
Берклианская тема беспокоила Кэрролла, как беспокоит она всех платоников. Оба приключения Алисы происходят во сне; в "Сильви и Бруно" рассказчик таинственным способом переходит из мира реальности в мир сновидений. Где-то в самом начале романа он говорит: "Итак, либо я увидел Сильви во сне, а то, что происходит сейчас со мной, - реальность. Либо я действительно видел Сильви, а то, что происходит сейчас, - только сон! Неужто и Жизнь - всего лишь сон?" В "Зазеркалье" Кэрролл возвращается к этому вопросу в начале главы 8, в заключительных строках книги и в последней строке последнего стихотворения.
В параллельных снах Алисы и Черного Короля наблюдается своеобразный пример бесконечно убывающей последовательности. Алиса видит во сне Короля, который видит во сне Алису, которая видит Короля, и так далее, словно два зеркала, поставленные друг перед другом, или тот ужасный рисунок Сола Стейнберга, на котором толстая дама рисует худощавую, которая в свою очередь рисует толстую и т.д.
34. Стремглав выбежав из лесу, Королева оказывается на с4, непосредственно к западу от Алисы. В том, что Королевы в сказке" то и дело куда-то бегут, виден намек на их способность передвигаться по шахматной доске в любом направлении и на любое расстояние. С характерной для нее небрежностью Белая Королева только что пропустила возможность объявить Черному Королю мат, став на еЗ. В статье "Алиса на сцене" Кэрролл так пишет о Белой Королеве:
"И, наконец, Белая Королева представлялась моему воображению доброй, глупой, толстой и бледной; беспомощной, как дитя; ее медлительность и растерянность наводят на мысль о слабоумии, но никогда не переходят в него; это, по-моему, уничтожило бы комическое впечатление, которое она должна производить. В романе Уилки Коллинза "Без имени" есть персонаж, до странности похожий на нее. Идя двумя различными путями, которые где-то пересеклись, мы странным образом осуществили один и тот же идеал - миссис Рэгг и Белая Королева могли бы быть сестрами-близнецами". [...]
35. Этот прием - "жизнь в обратную сторону" - многие авторы, идя вслед за Кэрроллом, клали в основу своих фантастических и научно-фантастических произведений. Наиболее известен рассказ Ф.Скотта Фицджеральда "Странное происшествие с Бенджамином Баттоном".
36. Королевский Гонец, как станет ясно из иллюстрации Тенниела к главе 7, есть не кто иной, как Болванщик из "Страны чудес".
37. "Я верую, - заявил Тертуллиан в часто приводимом высказывании в защиту некоторых положений христианской доктрины, - ибо это абсурдно". В письме к маленькой Мэри Макдоналд (1864) Кэрролл предостерегал:
"В следующий раз не торопись верить тому, что тебе говорят. И вот почему: если ты станешь всему верить, мускулы твоего воображения утомятся, и ты настолько ослабнешь, что не сможешь поверить даже в самые простые и очевидные истины. Не далее, как на прошлой неделе, один мой приятель решил поверить в Джека-Победителя-Великанов. Это ему удалось, но он при этом так утомился, что, когда я сказал ему, что на дворе идет дождь (так оно и было на самом деле), он просто не смог мне поверить и выбежал на улицу без шляпы и без зонта..." [...]
38. Белая Королева передвигается вперед на одно поле - на с5.
39. Алиса также делает шаг вперед. В результате она оказывается на поле d5, снова рядом с Королевой (превратившейся в Овцу).
40. Уильямс и Мэден в своем "Справочнике литературы о преподобном Ч.Л.Доджсоне" указывают, что два рисунка Тенниела, изображающих лавку, правдиво, до мельчайших детален, воспроизводят витрину и дверь бакалейного магазинчика, расположенного в доме N 83 по улице Сейнт-Олдгейт в Оксфорде (в подтверждение они приводят фотографию лавки). Однако Тенниел не забыл поменять местами окно и дверь, а также перевернуть объявление в окне: "Чай - два шиллинга". Эти перестановки подтверждают наше предположение, что Алиса не стала анти-Алисой".
41. Популяризаторы квантовой теории сравнивали трудности, с которыми столкнулась Алиса, желая взглянуть повнимательнее на то, что было в лавке, с невозможностью определить точное положение электрона в его движении вокруг атомного ядра. Невольно вспоминаешь также крошечные пятна, порой возникающие где-то на краю поля зрения, которые невозможно разглядеть, ибо при движении зрачка они также перемещаются.
42. Во времена Кэрролла студенты Крайст Черч-колледжа говорили, что, если заказываешь одно яйцо на завтрак, тебе подают два, ибо одно обязательно окажется несвежим.
43. На шахматной доске это соответствует ходу Белой Королевы на f8.
44. Алиса перешла через ручеек, передвинувшись на d6. Теперь она находится справа от Белого Короля, хотя встретит его лишь в следующей главе.
45. Эпизод с Шалтаем-Болтаем (Humpty-Dumpty), так же как эпизоды с Червонным Валетом, со Львом и Единорогом, основан на старинной детской песенке. Л.Фрэнк Баум использовал, хоть и совсем иначе, ту же песенку в своей первой книге для детей "Матушка Гусыня прозой" (L.Frank Baum. Mother Goose in Prose, 1897). В последние годы мистер Шалтай издает детский журнал ("Humpty-Dumpty Magazine"). Я имел честь работать под его руководством в качестве летописца приключений, выпавших на долю его сына, Шалтая-Болтая-младшего. [...]
46. Питер Эликзэндер в своей статье "Логика и юмор Льюиса Кэрролла" (Peter Alexander. Logic and Humour of Lewis Carroll. - "Proceedings of the Leeds Philosophical Society", vol.6, May 1951, pp.551-566) обращает внимание на характерную для Кэрролла инверсию, которая проходит обычно незамеченной. В реальной жизни собственные имена редко имеют какой-либо смысл, помимо обозначения индивидуального объекта, в то время как другие слова обладают общин, универсальным смыслом. В мире Шалтая-Болтая справедливо обратное. Обычные слова обретают любые значения, которые придает им Шалтай-Болтай, а имена собственные, такие, как "Алиса" и "Шалтай-Болтай", предполагаются имеющими универсальное значение. П.Эликзэндер отмечает, что юмор Кэрролла имеет совершенно особый характер благодаря току, что он проявлял интерес к формальной логике.
47. Неоднократно указывалось, что это самый тонкий, мрачный и трудноуловимый софизм из всех, которыми изобилуют обе книги. Не мудрено, что Алиса, не пропустившая намека, тут же меняет разговор.
48. Шалтай-Болтай - филолог и философ, искушенный в основном в лингвистических тонкостях. Кэрролл, возможно, здесь намекает, что люди этого склада, а их немало было и до сих пор осталось в Оксфорде, редко бывают одарены и в математическом отношения.
49. Льюис Кэрролл полностью сознавал глубину диковинных рассуждении Шалтая-Болтая по вопросам семантики. Шалтай-Болтай становится на точку зрения, известную в средние века как номинализм, точку зрения, согласно которой общие имена не относятся к объективным сущностям, а являются чисто словесными знаками. Эту точку зрения искусно защищал Уильям Оккам (XIV в.). В настоящее время ее придерживаются почти все логические эмпирики. Даже в логике и математике, там, где термины, как правило, более точны, чем в других науках, нередко возникает чудовищная путаница из-за того, что люди не понимают, что слова означают только то, что в них вложено - "не больше и не меньше".
Во времена Льюиса Кэрролла в формальной логике велись оживленные споры, касавшиеся содержания четырех основных суждений Аристотеля. Следует ли считать, что общие суждения "Всякое А есть В" и "Никакое А не есть В" подразумевают, что А является множеством, которое фактически содержит некоторый элемент? Подразумевается ли это в частных суждениях "Некоторые А являются В" и "Некоторые А не являются В"?
Кэрролл отвечает на этот вопрос достаточно подробно на с.529 "Символической логики". Стоит процитировать этот отрывок, потому что его произнес, улыбаясь во весь рот, сам Шалтай-Болтай.
"Авторы и издатели учебников по логике, ступающие по проторенной колее, - я буду величать их титулом "Логики" (надеюсь, неоскорбительным) испытывают в этом вопросе неуместную робость. Затаив дыхание, говорят они о Связке в Суждении, словно Связка - живое сознательное Существо, способное самостоятельно возвестить, какое значение оно желало бы иметь, тогда как нам, беднякам, остается лишь узнать, в чем состоит монаршья воля, и подчиниться ей. Вопреки этому мнению, я утверждаю, что любой человек, пожелавший написать книгу, вправе придать любое значение любому слову или любой фразе, которыми он намерен пользоваться. Если в начале фразы автор говорит: "Под словом "черное", не оговаривая того, я всегда буду понимать "белое", а под "белым" - "черное", - то я с кротостью подчинюсь его решению, сколь безрассудным ни казалось бы оно мне.
