То единственное, отчего она могла потерять самообладание. Он положил руку ей на плечо, наклонился и поцеловал.
Средь бела дня, при всем честном народе. Народа, правда, не было — лишь фургон, развозящий хлеб, чей-то велосипед и новенький автомобиль, принадлежавший Сюзи, которая работает в банке.
О боже, если ее возбуждает один только вид, голос и прикосновение Коула, то от поцелуя она едва не лишилась сознания. Чье сердце так глухо бьется между их телами? Так сильно, что его удары чувствуются даже через два слоя одежды. Его или ее?
Или обоих?
Они стояли напротив друг друга. Скользнув рукой по спине Марти, Коул прижал ее к себе. Знакомый вкус его губ — кофе, мяты и чего-то присущего только ему — опьянял ее, как виски.
Пока он не сделал шаг назад, Марти не сознавала, что вцепилась в его руки мертвой хваткой. Она отступила, заставила себя восстановить дыхание и попыталась улыбнуться. Губы у нее горели. Оставалось только надеяться, что они не дрожат.
Коул облизнулся и невозмутимо изрек:
— Ммм, вкусно. Кокосовый орех? Но его глаза потемнели, и это доставило Марти удовольствие.
Когда они возвратились на Шугар-лейн, позади фургончика Марти стоял красный автомобиль с открывающимся верхом, поэтому Коул оставил грузовик на улице.
— Слишком рано для гостей, — заметил он.
— Но не для Саши, — ответила Марти, без особой радости думая о том, что ей придется развлекать подругу. — Иногда она заезжает ко мне по пути на работу.
Однако в машине сидели две женщины. Верх был поднят, поэтому Коул не смог рассмотреть их.
Оставив Марти приветствовать гостей, он пошел к дому. Так как парадная дверь была заперта, а ключ был у Марти в кармане пальто, ему ничего не оставалось, как ждать.
Вскоре обе дверцы распахнулись, и из машины вышли две женщины. С рыжеволосой особой он уже познакомился, но высокую блондинку в черных брюках, черных ботинках, длинном черном пальто с ярко-красным шарфом видел впервые.
Троица направилась к дому. Блондинка осторожно ступала на каждый плиточный камень, в то время как рыжая возглавляла шествие, не обращая внимания ни на плитки, ни на проросшие между ними былинки.
— Привет, Коул! Лили, это плотник Марти. Низенькая подруга Марти, облаченная в короткую куртку из желтого меха и черные колготы, устремилась к нему с протянутой рукой. На каждом ее пальце, включая большие, красовалось по меньшей мере по одному кольцу. — Я Саша, помните?
Мы на днях встречались.
Как будто можно забыть такую колоритную особу Г К этому времени Марти с блондинкой подошли к двери. Саша сказала:
— Мы с Лили едем в финансовое управление, и мне пришло в голову, что, так как Марти вновь открывает здесь свой бизнес, ей может понадобиться совет профессионала. Офис на дому и все такое прочее — служба налогов и сборов очень придирчива. Они могут заставить прыгать сквозь горящие обручи, правда, Лили?
— Я уверена, что миссис Оуэнз знакома с требованиями. — Голос блондинки соответствовал внешности — холодный, компетентный, с оттенком превосходства, на которое она имеет право, а может, и нет.
Разговор о бизнесе и офисах на дому продолжался некоторое время, прежде чем перешел на более общие темы. Рыжая забросала его вопросами, на которые он давал скупые ответы.
Неужели он действительно живет на лодке?
Да, живет. Да, он знаком с Файлин Бизли. Нет, у него нет детей; да, если бы они у него были, он бы научил их плавать прежде, чем они начали ходить.
Саша постучала его но плечу.
— Я полагаю, вы многих знаете в этом районе?
Поэтому и решили лечь здесь в дрейф? Так вы называете это? Лечь в дрейф?
— Да, мэм. Полагаю, что так.
— Нет, вы только послушайте! Душечка, вы такой оригинал! Просто прелесть!
Коул терпел сколько мог. Прежде чем он придумал, как отвлечь внимание Саши от своей персоны, не проявив при этом откровенной грубости, она отвернулась от него.
— Марти, если у тебя возникнут вопросы, ты знаешь, кому звонить. И помни, что я говорила тебе о цветах.
Марти открыла дверь с явным желанием выпроводить их, пообещав, что как-нибудь на днях они вместе пообедают. Коул тщетно пытался понять, что произошло — черт, раннее утро, еще нет восьми часов, — когда услышал, как пухленький маленький рыжик, уверенно шагавший по лужайке перед окном, громко сказал:
— Хорошо получилось, правда? Ты видела, как она…
К сожалению, ему не удалось услышать продолжения фразы, потому что Марти громко хлопнула дверью. Интересно, что вызвало у нее такое раздражение?
— Я не заметил чего-то важного?
— Что? Нет. Да. Не знаю, понял ли ты, что теперь являешься официальной мишенью.
— Уф! Кажется, мне это не нравится. — Коул сделал несколько шагов к лестнице.
— Это зависит от того, нравятся ли тебе роскошные, умные, независимые женщины, — резко сказала Марти. — Вот кого они тебе подсовывают.
— Погоди, погоди! Кто подсовывает? Как? Кого?
— Лили. По какой еще другой причине Саша привезла ее в такую рань? Она ведь прекрасно знает, что в это время я даже не способна внятно изъясняться! — Лицо у Марти горело, мягкие серые глаза негодующе сверкали. — Яснее ясного, что не я и не мои налоги интересуют их, а ты!
— Послушай, я не обменялся с этой женщиной и тремя словами, — запротестовал Коул. — Сейчас она уже, вероятно, забыла, как меня зовут.
— Не обольщайся, — сухо возразила Марти.
Что, черт подери, так разозлило ее? Если у кого-то есть причины для раздражения, так это у него. В течение нескольких минут он чувствовал себя так, будто у него на груди нарисована мишень.
— Давай лучше займемся делом. Мы потеряли много времени.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Спустя несколько часов Саша сидела в комнате, в которой царил приятный беспорядок. Она сбросила туфли на двенадцатисантиметровых каблуках и принялась растирать маленькие ступни.
— Теперь я знаю, какие ощущения испытывает балерина. Да перестань же суетиться! Сядь и поговори со мной! — воскликнула она. — Какой смысл мыть их изнутри, когда снаружи они грязные?
Файлин покорно отставила в сторону спрей для мытья окон и положила на стол скомканные газеты.
— Когда выдастся погожий денек, я их обязательно вымою — и снаружи, и изнутри. У меня есть такая штука, которая надевается на шланг. Как насчет чаю со льдом?
— Он в холодильнике. Налей и мне стаканчик, пожалуйста. — Саша опустила ноги на диван. — И миндальные пирожные принеси! — крикнула она.
Подкрепившись, они заговорили о деле. Файлин осторожно прикоснулась к прическе а-ля Долли Партон, дабы убедиться, что лак надежно сковал ее волосы.
— Ну и что она думает?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
