«Учитывая, что он постоянно подчеркивает свое стремление лишь узнать истину, это свидетельствует об одном: у него заранее имеется заготовка, «схема» построения разговора. Он стремится вывести обсуждение к нужному ему выводу, а не искать Истину (может быть, это упрек, который автор статьи должен обратить самому себе? — В. В.). Ведь для ее поиска просто необходимо хорошо разбираться в обсуждаемом предмете, а вот этого-то как раз у него нет... Целью его передачи было всеми силами не допустить, чтобы зритель осознал простую и очевидную истину...» (дальше следует утверждение, в высшей степени спорное, поскольку ничем не аргументируется. — В. В.). «...Когда ему дают отпор, он явно тушуется, начинает грубить, передергивать... куда только девается его хваленый лоск?.. Он грешит одним недостатком, который по неведомым нам причинам его начальство не склонно замечать. Он отчаянно шепелявит. Кроме того, он производит очень нехарактерные для русского суетливые движения руками, складывает большой и указательный пальцы колечком... любит разводить руками...»
Судя по характеру и эмоциональному тону этой «аргументации», у самого автора ее существуют большие сомнения в корректности и убедительности такого стиля ведения спора, но — «победа любой ценой»!
Приведенные иллюстрации показывают, что в одном споре одновременно могут активно звучать самые разные уловки, поэтому, сталкиваясь с тем, что ваш оппонент использует хотя бы одну из них, будьте внимательны и готовы к тому, что он может прибегать и к помощи других уловок.
Вот как описывает целый букет уловок Ч. Голдсмит в «Векфилдском священнике» в споре между сквайром, опытным полемистом, и неопытным и наивным юношей Моисеем.
«Верно...— вскричал эсквайр. — ...Что такое все эти десятины и шарлатанские выдумки, как не обман, один скверный обман. И это я могу доказать». — «Хотел бы я послушать! — воскликнул Моисей. — «Думаю, что смог бы вам ответить». «Отлично, сэр, — сказал эсквайр и подмигнул остальной компании, чтобы мы приготовились позабавиться. — «Отлично, если вы хотите хладнокровно обсуждать эту тему, я готов принять спор. И прежде всего, как вы предпочтете обсуждать вопросы, аналогически или диалогически?» — «Обсуждать разумно», — воскликнул Моисей, счастливый, что может поспорить «Опять-таки превосходно Прежде всего, я надеюсь, вы не станете отрицать, то, что есть, то есть. Если вы не согласны с этим, я не могу рассуждать дальше» — «Еще бы! — ответил Моисей — Конечно, я согласен с этим и сам воспользуюсь этой истиной, как можно лучше». — «Надеюсь также, вы согласны, что часть меньше целого?» — «Тоже согласен! — воскликнул Моисей — Это и правильно, и разумно» — «Надеюсь, — воскликнул сквайр, — вы не станете отрицать, что три угла треугольника равны двум прямым» — «Нет ничего очевиднее», — ответил Моисей и оглянулся со своей обычной важностью «Превосходно! — воскликнул сквайр и начал говорить очень быстро — Раз установлены эти посылки, то я утверждаю, что конкатенация самосуществования, выступая во взаимном двойственном отношении, естественно приводит к проблематическому диалогизму, который в известной мере доказывает, что сущность духовности может быть отнесена ко второму виду предикабилий» — «Постойте, постойте! — воскликнул Моисей — Я отрицаю это. Неужели вы думаете, что я могу без возражения уступить таким неправильным учениям?» — «Что? — ответил сквайр, делая вид, что взбешен. — Вы не уступаете? Ответьте мне на один простой и ясный вопрос прав, по-вашему Аристотель, когда говорит, что относительное находится в отношении?» — «Несомненно», — сказал Моисей — «А если так, — воскликнул сквайр, — то ответьте мне прямо считаете ли вы, что аналитическое развитие первой части моей энтитемы deficient secundum quoad или quoad minus, и приведите мне свои доводы Приведите мне свои доводы, говорю я, — приведите прямо, без уверток» — «Я протестую, — воскликнул Моисей — Я не схватил как следует сущности вашего рассуждения. Сведите его к простому предложению, тогда, я думаю, смогу дать вам ответ». — «О сэр! — воскликнул сквайр — Ваш покорный слуга. Оказывается, что я должен снабдить вас не только доводами, но и разумением! Нет, сэр. Тут уж я протестую, вы слишком трудный для меня противник». При этих словах поднялся хохот над Моисеем. Он сидел один с вытянутой физиономией среди смеющихся лиц. Больше он не произнес ни слова.
Будь Моисей хотя бы немного более искушенным в искусстве отражения уловок, он мог бы уверенно победить в этом споре, настолько очевидна некорректность «аргументации» его оппонента, применяющего слишком много заведомо жульнических приемов в одном непродолжительном споре, постепенно превращая свой тезис просто в агрессивную бессмыслицу, которой, как ни странно, бывает трудно противостоять.
ОТРАЖЕНИЕ УЛОВОК В СПОРЕ
Искусные воины сначала делают себя неуязвимыми, а потом поджидают момент, когда станет уязвимым противник.
Спасение от поражения всегда в наших руках.
Сунь Цзы
Эффект уловок может существенно снижаться, когда участник спора, против которого они направлены, готов к этому. Он понимает, что применение различных «непарламентских» способов ведения спора естественным образом входит в сценарий конфликтного общения. «Кто предупрежден, тот вооружен», — гласит мудрое древнее изречение.
Здесь представляется уместным использование одного из правил, издавна существующих во взаимоотношениях банкиров и предпринимателей: если должник не возвращает взятый кредит, то виноватым считается также и кредитор — он не предусмотрел всех возможных обстоятельств и исходов сделки, не учел степень риска общения с этим партнером.
Неизбежен вопрос: как следует поступать, если человек понимает, что против него используют уловки? Эффективное применение этих приемов — своеобразная микродрама, в которой, как в театре, участвуют две стороны, оба партнера: говорящий и слушающий. Поэтому определенная часть ответственности лежит и на слушателе, если он ведет себя по принципу: «Вам обмануть меня не трудно!.. Я сам обманываться рад!»
— Я повел отряд драгун через трясину, но мой конь оступился, и мы стали тонуть. Положение было отчаянным. Надо было выбирать одно из двух: погибнуть или спастись. Но как? Ни веревки! Ни шеста! Ничего! И тут меня осенило — Мюнхгаузен хлопнул себя ладонью по лбу — Голова! Голова-то всегда под рукой, господа! Я схватил себя за волосы и потянул что есть силы. Одним словом, я рванул так, что вытянул себя из болота вместе с конем.
Наступило молчание
— Вы что же — заморгал глазами один из охотников, — утверждаете, что человек может сам себя поднять за волосы?
— Разумеется, — улыбнулся Мюнхгаузен — Мыслящий человек просто обязан время от времени это делать
— Чушь! — воскликнул охотник — Это невозможно! Какие у вас доказательства?
— Я жив! — невозмутимо ответил Мюнхгаузен — Разве этого недостаточно?
Григорий Горин «Тот самый Мюнхгаузен»
Аргумент оказался очень убедительным.
Существует два способа достижения цели с помощью собственных ума и знаний или путем спекуляции на чужой глупости и невежестве
Жан де Лабрюйер
Подобно тому, как на сцене роль короля играет свита, а в политике независимость государства определяют другие страны, признающие его суверенитет, в споре нарушителя правил часто «создает» сама жертва применяемой уловки. Это хорошо иллюстрирует один исторический пример.
Однажды дофин Франции никак не мог понять из объяснений своего преподавателя математики, почему сумма углов треугольника равна 180 градусам. Наконец учитель, теряя терпение, воскликнул: «Ваше высочество, я клянусь вам, что это именно так!» — «Почему же вы мне сразу не объяснили это столь убедительно?» — спросил удивленный дофин.
Аналогичный случай столь же «убедительной» аргументации привел водной из своих статей психологи публицист Леонид Радзиховский. На одном из высоких совещаний после катастрофы на Чернобыльской АЭС конструктор установленных на ней ядерных реакторов, исчерпав все доводы в пользу их безопасности и возможности дальнейшей эксплуатации, прижал руки к груди и воскликнул: «Ну честное слово, больше не взорвется!» И это подействовало!
Сейчас, когда постигла душу зрелость,Нам видится яснее из туманаУпругость, и пластичность, и умелостьЦелебного самих себя обмана...
Игорь Губерман
Но еще раньше пример этого весьма распространенного явления мы находим у Шекспира:
Г р а ж д а н е: Хотим мы знать причину! Объясните!
Б р у т: Друзья, за мной и слушайте меня. — ...Мы объясним, зачем для блага всех убит был Цезарь.
...Терпенье до конца.
