— Пойдем, — сказал Адам.
— Пойдем? — Она медленно покачала головой, пытаясь прийти в себя. — Куда?
— В кафе-мороженое к Харри. — Он усмехнулся.
При упоминании местного кафе, куда они с Адамом нередко ходили еще в средней школе, Аннабелл посмотрела на часы.
— Четыре часа. Скоро обед.
— Спасибо, я с удовольствием пообедал бы с тобой, но мне хочется просто перекусить. Я пропустил ленч.
Ему удалось притвориться голодным, и выглядел он так убедительно, что большинство женщин заохали бы: «Бедный малыш!» И немедленно повели бы его на кухню, чтобы предложить ему самую изысканную закуску.
Аннабелл закалила себя против подобных спектаклей, хотя и представила, как кормила бы Адама жареным цыпленком из собственных рук.
— Я думаю…
— Да, ты думаешь, — пробормотал он, играя аккуратной белокурой прядью ее челки, так что она упала ей на глаза. — Ты слишком много думаешь, Аннабелл… Аннабелл… — мягко попрекнул он ее, качая головой. — А у меня настроение отведать мороженое с орехами и свежими фруктами. Ты хочешь, чтобы я пошел один? Как это покажется любопытным кумушкам? Мы и так слишком долго были врозь.
— Мы были вместе вчера вечером.
Он кивнул.
— И весь день тосковали друг по другу… Ты ведь хочешь, чтобы это выглядело, как настоящая помолвка?
Она могла бы ответить, что они со Стивеном не виделись днями, иногда — даже целую неделю, а их помолвка была «настоящей». Но Аннабелл чувствовала, что этот аргумент можно расценить двояко. Они со Стивеном были практичными, трезвыми людьми, которые придерживались самоограничения…
Внезапно образ Стивена и «потрясающей новой леди» промелькнул у нее в голове.
Адам воспользовался ее нерешительностью, чтобы окончательно убедить ее.
— Лианн будет рада узнать, что мы часа не можем прожить друг без друга.
Но Аннабелл уже приняла решение.
— Я пойду.
Адам вознаградил ее улыбкой, гораздо более соблазнительной, чем мороженое у Харри.
В кафе каждый из них заказал порцию мороженого с сиропом, фруктами и орехами, а еще помадки для него и карамель для нее. Они устроились за столиком у окна в квадратном, лишенном каких-либо украшений зале. Аннабелл смотрела на свое лакомство.
Она вздохнула. Адам почти не разговаривал в машине, но казался, как обычно, раскованным. Включив радио, передававшее старые мелодии, он стал подпевать Джонни Мэтису [7], и звучный непринужденный голос Адама действовал на нее успокаивающе.
Он не смотрел в ее сторону, за исключением того момента, когда поворачивал машину вправо, и у Аннабелл сложилось впечатление, что для Адама это лишь еще одна прогулка с девушкой. Совершенно случайная. Но для нее этот десерт с Адамом был чем угодно, только не тривиальным событием.
Ей вдруг захотелось отбросить осторожность ко всем чертям. Как, должно быть, прекрасно не чувствовать тяжесть ответственности или бремя рационального мышления. Например, наслаждаться мороженым, не думая о весе! Наслаждаться жизнью…
— Что-нибудь не так?
— Что? — Аннабелл очнулась и увидела улыбку Адама — вероятно, он какое-то время наблюдал за ней.
— Ты смотришь на него так, словно не можешь решить, съесть его или заложить в капсулу и оставить потомкам. — Он кивнул на мороженое.
Аннабелл взглянула на свою вазочку.
— Оно тебе не нравится?
Она опять подняла взгляд, встретила теплые зеленовато-золотистые глаза Адама и кивнула. Аннабелл нравилось множество вещей. Но они не всегда подходили ей.
Большую часть жизни самодисциплина была для нее утешением, а не тяжелой обязанностью. Планирование наперед, контроль за своими желаниями, вели к предсказуемым результатам. Отказ от самозащиты вел в никуда. Когда дело касалось просторов эмоций, Аннабелл всегда путешествовала с картой.
Стивен никогда не предлагал ей отбросить благоразумие. Он говорил, что восхищается тем, как она управляет собой. Сейчас, однако, пока она изучала мороженое — мягкое, со взбитыми сливками, посыпанное сверху арахисом и увенчанное вишенкой, — она почувствовала, что утрачивает самоконтроль.
Она слишком долго пыталась во всем поступать правильно.
Когда мороженое начало таять, вишня, пропитанная ликером, скатилась по взбитым сливкам, оставив за собой длинный красный след. Скользя ложечкой по горке мороженого, Аннабелл зачерпнула вишневый крем и поднесла ко рту.
Божественно. Это действительно был вкус небес — легкий, холодный, сладостный. Она уже сто лет не ела ничего такого, чем можно было бы по-детски восхищаться, чего-нибудь до восторга… пустячного.
Много лет способность Адама наслаждаться жизнью вызывала у нее в душе негодование… Хорошо жить было искусством, которым он, похоже, давно овладел, в то время, как она большую часть времени чувствовала себя словно лосось, пытающийся плыть против течения.
— Можно многое узнать о человеке по тому, как он ест мороженое.
Глаза Адама блестели. Интуиция подсказывала ей, что его слова следует оставить без ответа, однако вызов, который слышался за ними, раздразнил ее.
— Действительно?
— Да. — Он кивнул головой. — Возьмем тебя, например.
— Давай возьмем.
— Ты — пробовательница.
— Кто?
— Пробовательница, — повторил он. — Чуточку того, чуточку этого. Здесь букет вкусов. — Он показал ложечкой на мороженое. — Ты слишком робка, чтобы попробовать их все одновременно. Я не осуждаю тебя, — поспешил он добавить. — Пробователи хотят все попробовать. Однако они не на сто процентов уверены, что им следует это делать. — Он пожал плечами. — Ничего плохого тут нет. За исключением того, что мороженое растает, прежде чем бедный пробователь соберется попробовать его.
— А ты, как я понимаю, не относишься к этой категории.
Он покачал головой.
— Слишком медленный темп для меня.
— Что же делаешь ты? — спросила она, погружаясь все глубже в разговор, хотя внутренний голос говорил ей, что вода неспокойна.
— Я? — Адам подцепил ложечкой огромную порцию мороженого — перемешав помадку, крем и орешки в одно целое. Он расплылся в улыбке. — Я откусываю.
Весьма образно.
Ее сощуренные, оценивающие глаза встретили взгляд Адама. Похоже, они говорили о чем-то более важном, чем мороженое.
— Возможно, мы, пробователи, и есть истинные ценители жизни, — бросила вызов она. — Ты когда-нибудь думал об этом? — Воткнув ложечку в свое мороженое, она подцепила порцию ванильного лакомства и сделала ложечкой томный жест, чтобы подтвердить свою точку зрения. — Мы наслаждаемся каждым моментом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
