– Так поехали.
– Скоро поедем. – Али включил портативную рацию, начал рыскать по эфирному диапазону, вслушиваясь в помехи и обрывки слов.
– Что насчет Аль-Фараджи? – спросил Олег.
– Что именно тебя интересует? Город входит в зону подчинения Эль-Ракки. Боевики там хозяйничают и устанавливают свои порядки. Сдавать город они не будут, слишком значимый объект. Это крупный населенный пункт. В нем шайтанов – как муравьев в термитнике. И повсюду их люди. Блокированы все дороги. Фактически нам нужен не сам город, а пригород – можешь назвать это восточной окраиной. Улица Эль-Шааба, бывший лакокрасочный завод, в подвалах которого готовят женщин-смертниц… и не только смертниц. Объект усиленно охраняется. Проблема в том, что попасть на улицу Эль-Шааба мы сможем, только миновав весь город с запада на восток. Слиться с толпой. Подъехать от пустыни нереально, нас сразу же возьмут, какие бы документы я ни предъявил. Начнут разбираться – и крышка. Поэтому я бы посоветовался с Бахузом. Район Рамали, где находится улица Эль-Шааба, – зона ответственности полевого командира Насреддина Абу-Хасана, того еще головореза. Этот тип без морали. И сподвижники его такие же, с потрохами преданы «Исламскому государству». В отряде Абу-Хасана не менее полутора сотен рыл, все хорошо обучены, имеют опыт боевых и карательных операций. На вооружении – даже танки и «Хаммеры». Объект на улице Эль-Шааба охраняют не менее дюжины боевиков.
– И ни одного приятного момента? – уныло спросил Олег. – Ведь как-то проникли туда, выяснили про женщин, даже сняли их…
– Приятный момент есть, – улыбнулся Али. – Это один из охранников Абу-Хасана, лейтенант сирийской армии Адбель Гархан. Потребовались дикие усилия, чтобы его туда внедрить и сделать убедительную «легенду». Зато Абдель на хорошем счету у Абу-Хасана, его ни в чем не подозревают. У Гархана полная свобода передвижений по городу… если в этот момент он не нужен начальнику. Иногда он исполняет функции шофера – возит Насреддина. В принципе может его ликвидировать, но тогда погибнет сам. Пока это дело терпит. Именно Гархан узнал про женщин. Его снимки и стали достоянием…
– Ты можешь с ним связаться? – встрепенулся Олег.
– Ни в коем случае! – покачал головой Али. – Это может сделать только Бахуз – еще одна причина поездки в Шорт. О том, что Гархан – наш, знают только трое. Теперь и ты.
– Насчет меня можно не волноваться, – проворчал Олег. – У тебя оружие есть?
– Да, в бардачке, – кивнул Али и засмеялся: – Это волшебный бардачок. Какое оружие тебя интересует, майор? Ты сам при полном параде. Есть пистолеты, УЗИ, «М-16», парочка одноразовых «Мух» под сиденьем. Из гранат – четыре «Ф-1». Есть звездочки-сюрекены – когда-то, знаешь ли, увлекался.
Преследовало тянущее чувство, что передышка ненадолго. В районе часа ночи громоздкий, но надежный джип выбрался из окрестностей рощи, выехал на дорогу, огибающую «зеленку». Али остановился, выключил фары, двигатель, открыл окно.
– Давай помолчим, Олег. Как там говорят у вас в России: тише станешь – больше услышишь?
В России так не говорили, но мысль была верна. Они застыли, прислушались. В полумраке выделялся напряженный профиль капитана сирийской армии: стиснутые губы, нос с горбинкой. Шевелились кончики усов, когда он выпускал воздух из ноздрей. Ночная тишина звенела, как тетива. Из рощи доносилось ворчание неспящей птицы. Различались порывы ветра – они потряхивали карликовый кустарник, о чем-то шептали сухие листья. «Пора, брат, пора», – бормотал про себя Олег. Али закрыл окно и запустил двигатель. Фары включать не рискнул. Повернулся к спутнику:
– Ну что, приятель, помолимся богу на дорожку? Каждый – своему.
На третьем километре дорога превратилась в окончательно разбитую. Такие ямы проблематично было встретить даже в России. «Явно не пленные немцы строили», – думал Олег, держась за ручку над головой. Скорость передвижения упала до предела.
– Такую дорогу проще объехать, – намекнул он.
Али засмеялся. Фары включать он по-прежнему боялся, резонно полагая, что на яркий свет слетятся не только мотыльки, но и стервятники.
– Проедем еще немного. Потом выйдем на нормальный грунт, выбора нет. Там будет рискованно, но что поделаешь.
Возникало чувство, что они кругами вьются вокруг Хамана, который даже не видели. В один момент Али остановился, приложил палец к губам. Где-то далеко гудели моторы, передвигалась тяжелая техника. Несколько минут они пребывали в молчании, дожидаясь, пока растают звуки, потом продолжили движение. А вскоре объездная битая дорога влилась в нормальную грунтовку, которую в России назвали бы «большак». Выезжал на нее Али с особой осторожностью, изучая пространство слева, справа.
– Ладно, прорвемся, – и ударил по газам.
Со стороны казалось, что дорогу посыпали солью – она отчетливо белела в ночном мареве. Вдоль дороги – словно рукотворные валы, увенчанные кустами, похожими на рогатки. Местность становилась волнистой, дорога обтекала холмы, подножия которых были завалены камнями. Небо еще не серело – ночь продолжалась. Луна сменила положение и теперь светила в боковое стекло, раздражая глаза. Видимость становилась лучше, Али плавно прибавлял обороты двигателя. Внезапно скорость стала падать. Он выругался, забавно сочетая русские и арабские «идиоматические» выражения, начал ритмичными движениями прокачивать педаль акселератора. Скорость ненадолго выровнялась, но опять начала падать.
– Вот шайтан, мать его! – прорычал он. – Когда же «Тойота» наконец перестанет клепать ведра!
Для уха рядового российского автолюбителя звучало как-то причудливо. Да и год рождения этого «гордого» джипа был явно не текущий.
– Проблемы? – спросил Олег.
– Нет проблем, – опомнился Али. – Эта паршивка стала очень капризной. Масло плохо поступает, из бутылочки поить приходится. Не волнуйся, бутылочка рядом. Такое случается раз на сто километров.
Он остановился на обочине, что-то забрал с заднего сиденья и отправился разбираться с двигателем. Заскрежетал, поднимаясь, капот. Ругательства в исполнении капитана сирийской армии стали глухими и невнятными. Олег тоже вышел наружу, оставив автомат на сиденье. Сирийскую ночь насыщали всевозможные ароматы. Она отличалась от всех известных ему ночей, как небо и земля. Воздух был другой, запахи другие. Что-то приторное, терпкое, с еле уловимым оттенком гниения, но это не вызывало неприятия – как не вызывает неприятия специально приготовленная к пиву рыба с душком. Он вдыхал полной грудью и никак не мог определиться с ощущениями, отвлекал брюзжащий капитан, гремящий в капоте.
А потом и вовсе стало не до запахов. Попутным курсом на полном ходу из-за холма выскочил пикап и помчался на сближение! В нем сидели несколько вооруженных личностей, а над кузовом грозно реяло что-то похожее на ДШК на треноге! Словно молния пронзила все тело. Олег дернулся, схватил с переднего сиденья автомат. Затвор уже передернут, лишь спустить переводчик огня. Машина стремительно приближалась, водитель ударил по тормозам. Шансы дожить до утра резко сокращались. Ахнул капитан Али, что-то зазвенело в капоте. Люди были в черном. Проявлялись шапочки с белыми полосами – отличительный знак вооруженных сил «Исламского государства»! Они кричали, гремели оружием, клацали затворы. Искушать судьбу было тупо. Олег прыжками взлетел на земляной вал, повалился за косогор, открыл огонь! Первая очередь вышла не прицельной, но прошила правый борт. Заскрежетали тормоза, пикап остановился метрах в двадцати от «Тойоты», и из него высыпали, разбегаясь в разные стороны, люди. Их было четверо, включая водителя. Кто-то катился по дороге, рассыпая свинец в звездное небо. Два боевика залегли за передними колесами, они попали под обвальный огонь – Олег выпустил в них весь магазин и тут же покатился в сторону, меняя позицию. Досталось всем, извивались раненые, вспучилась крышка капота, из нее уже вырывался дымок. Он чуть не проворонил пулеметчика в кузове – тот спрятался за турелью, принялся наводить ствол. Затрещал пистолет-пулемет израильского производства – это капитан Али Самери стрелял из-за поднятого капота! Олег невольно восхитился – а ведь не лыком шит капитан! В капоте имел тайничок для хранения оружия? Пулеметчик задергался, выпал из кузова. Уцелевшие угодили под перекрестный огонь, отползали за пикап. Олег сменил магазин, краем глаза уловил, как Али переметнулся на другую сторону, откатился в водосток и опять перенес огонь на пикап. На этот раз он бил прицельно – в крышку бензобака. Выпустил не меньше половины боезапаса – и своего добился! Пули кучно дырявили кузов, пробили бак, воспламенили горючее. Заднюю часть пикапа охватило пламя. Отчаянно кричали люди, засевшие за ним. Олег побежал по гребню вала. Отметил с высоты, что Али на корточках семенит по водостоку. А у них неплохо получается! Оба одновременно вышли в тыл врага, только с разных сторон. В машине снова что-то прогремело – возможно, рванул боезапас. Пламя переросло в ослепительный факел, перекинулось на боевика. Он горел, как хворостина, сначала пытался сбить с себя огонь, орал от боли, потом припустил по дороге, оставляя за собой дымный шлейф. В него не стреляли, с этим экземпляром все было ясно. Он пробежал шагов двадцать, повалился на колени, потом распластался, раскинув горящие конечности. Его товарищу сравнительно повезло, сумел оторваться от пламени. Он злобно что-то восклицал, кашлял в дыму. Олег скатился к обочине, вскинул автомат. Но боевик опередил, разразился последней в своей жизни очередью. Олег метнулся рыбкой вбок, увертываясь от пуль. Террорист с перекошенным ртом вырвался из дымной завесы – и повалился, продырявленный очередью из УЗИ. Вслед за ним, кашляя, из дыма вывалился Али, подбежал к Олегу:
