— Если в такой формулировке, то согласен, — кивнул Даниил.
— Достаточно. Второй вопрос: можете ли вы вызывать подобные события одним лишь усилием воли или вам для этого необходимо оборудование?
— А? — округлил глаза Даниил. — Но послушайте! Я же все время пытаюсь вам…
— Отвечайте на вопрос! — резко оборвал Антон.
— Нет, — буркнул Вязников. — Какое, к черту, оборудование? Вероятности перемещать? Господи, глупость какая…
— То есть вы подтверждаете, что явления, подобные сожжению Митрохина, способны вызывать по собственному желанию? Да или нет? — продолжал Антон.
— Нет, — угрюмо отозвался Даниил. — Ничего я не могу вызывать по собственному желанию. Пока, во всяком случае. Я не старик Хоттабыч. В будущем, возможно, эффект обмена станет управляемым. Даже наверняка станет. А пока — нет. Пока эффект только концентрируется вокруг меня, потому что… Знание приводит к локализации вероятностей. Как бы вам объяснить… Ну, скажем, пока вы не знали о том, что курить опасно, то все было в порядке — вы выкуривали по две пачки в день, и ничего. А потом вас просветили: капля никотина, мол, убивает лошадь. И вы сразу стали замечать: после третьей сигареты плохо соображаете, после пятой в груди возникает какое-то стеснение. Пытаетесь бросить, но не можете — привычка. Думаете о раке легких, и через год у вас действительно обнаруживают эту страшную болезнь.
— Но это же просто самовнушение! — возразил Илья. — Человек начинает думать о чем-то, и это что-то с ним непременно происходит. Чистая психология и не более того.
— Так я и говорю!.. Извините, Антон Владиславович, нельзя ли еще кофе? Я обычно выпиваю кофейник, когда сложный расчет или доказательство. А сейчас у нас такой…
— Потом, — сказал Антон. — Давайте наконец закончим.
— Хорошо, — поник Даниил. — Вы думаете о чем-то, и что-то происходит. Вы хорошо сформулировали.
— Это психологический эффект, — пожал плечами Илья.
— Но вполне реальный! Знание доказательства теоремы Вязникова означает, что обмен вероятностями будет происходить локализованно… Да вы же сами меня в этом обвиняете! А теперь хотите убедить меня в том, что ничего подобного не происходит?
— Вы можете управлять этим эффектом? — спросил Репин.
— Я же сказал — нет. Единственное, что я обнаружил за эти месяцы: обмен происходит, если возникает стресс.
— Какой стресс вы испытывали во время пикника? — мрачно осведомился Антон.
— Хотел объясниться, — вздохнул Даниил, взял в руки пустую чашку и внимательно всмотрелся в кофейные разводы на дне, будто собирался устроить сеанс гадания. — Значит, не дадите кофе… Эти ваши милицейские штучки! Почему бы не включить лампу? Она, наверное, очень яркая. И мне в глаза. Тоже стресс, между прочим. Как и кофе.
— О чем вы хотели объясниться с Митрохиным? — продолжал Антон, делая вид, что не обращает внимания на выпад.
На самом деле он хорошо понял намек и в глубине души испытывал тот самый стресс, о котором говорил Вязников. Илья, похоже, тоже догадался, его внутреннее напряжение Антон ощущал, как свое собственное. Может, стоило прекратить разговор? В соседней комнате женщины, да и квартира своя, это не служебный кабинет — а ну как спалит этот Вязников своими вероятностями и старое отцовское кресло, и картину на стене, и вообще?..
Стоп, сказал себе Антон, только паники мне не хватало. Ничего он тут не сожжет, он еще и десятой доли правды не выложил, думает отделаться своими математическими байками. Где и когда кто и кого способен был убить с помощью математических теорем?
— О чем мне было объясняться с Володей? — пожал плечами Вязников. — Я хотел поговорить с Машей. И был взвинчен, конечно. Она тоже чувствовала, что… А потом случился этот кошмар.
— Если я правильно понял ваши рассуждения, — сказал Илья, сделав знак Антону помолчать, — где-то в ближайших окрестностях должно было произойти другое событие, столь же маловероятное, сколь и гибель Митрохина в огне. Что произошло еще? Вы должны знать.
— Вы неправильно формулируете, — покачал головой Вязников. — Почему маловероятное? Как раз наоборот! Посудите сами. В точности равновероятные события — явление во Вселенной обычное, нормальное даже, поскольку Вселенная бесконечна. Но если в локальной области взять… Ну, километр вокруг… Очень редкое совпадение, очень. А если и вероятности сами по себе малы, то их точное совпадение — можете себе представить! Нет, такого вообще не бывает. Кстати, я тоже не сразу это понял. Сейчас кажется очевидным, когда доказана общая теорема…
— Короче — тихо, но угрожающе проговорил Антон.
— А вот налейте кофе, тогда и буду короче, — неожиданно вскинулся Даниил, бросив на Ромашина гневный взгляд. — Обмен равновероятными событиями в локальной области пространства-времени возможен лишь в том случае, если события, о которых идет речь, сами по себе обыденны и очень вероятны, понимаете? Вот, скажем, вы чиркаете спичкой, подносите ее к сухой бумаге, и появляется пламя. Какова вероятность, что все так и произойдет? Очень большая, верно? А какова вероятность того, что человек, который открыл багажник, чтобы положить туда мешок с мусором, положит именно мешок, а не горящую бумагу? Большая вероятность, согласитесь.
— Стоп! — воскликнул Илья. — Если играть в вашу игру, получается, что вместо того, чтобы положить мешок, Митрохин должен был взять спичку, чиркнуть ею…
— Чушь! — взмахнул руками Вязников. — Господи, как сложно объяснять математические закономерности непрофессионалам! Вы разве не понимаете, что причины остаются на своих местах? Причины обмениваться не могут — ведь они уже произошли, именно они создают равные вероятности для появления следствий! А вот следствия обмениваются. Черт! Неужели в этом доме мне никогда не дадут не только кофе, но хотя бы воды из-под крана? Совсем же в горле пересохло, особенно после мяса!
Репин выразительно посмотрел на Антона, тот поморщился — он не любил менять во время допроса взятую линию поведения. Сказал — обойдется, значит, обойдется. В горле у него пересохло. А в мозгах у него не пересохло? То, что он несет, этот Вязников…
— Хорошо, — сказал Антон. — Честно говоря, если бы мне самому не хотелось…
Он взял со стола поднос, поставил на него чашки и пошел из комнаты. Когда Ромашин вышел, Илья плотно прикрыл за ним дверь и повернулся к Даниилу.
— И что же? — сказал он напряженным голосом. — Для того, чтобы происходил обмен равновероятными событиями, действительно достаточно знать, что такая теорема существует? Только знать это и ничего больше?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
