— Маркуша, — Аня ревет в голос, комкая в руках мою футболку. — Маркуша, — девушка захлёбывается собственными рыданиями и слезами. Её нос уже опух. И я касаюсь его кончиком пальцев. Провожу по переносице.
Вижу, что ей не хватает дыхания. Вижу, что слёзы душат. Не дают дышать.
Обнимаю её, вжимаю её лицо в своё плечо, как ненормальный целую её волосы, лоб, виски. Всё, до чего могу дотянуться. Обхватываю её лицо обеими ладонями и целую солёные губы.
С напором. Проникая языком в рот. Скорее всего причиняя боль. Но Аня не отстраняется. Наоборот. Подаётся ближе. Кусает губы.
Поцелуй выходит горьким. Болезненным. Полным отчаяния, горечи. Выворачивающим наизнанку. Оголяющим каждую эмоцию. Даже ту, что невозможно описать словами.
— Маркуша, — кладёт ладошки на мои скулы, гладит холодными пальчиками.
Отстраняюсь от девчонки с огромным усилием воли. Отхожу. Убираю её руки со своего лица.
— Марк, — тянет ко мне руки, продолжая всхлипывать. — Марк, прошу тебя… Я…
— Не нужно, Ань. Так будет лучше для тебя. Береги себя, малышка, — понимаю, что не могу появиться в таком взвинченном, разбитом состоянии перед мамой. Разговор придётся отложить.
Сбегаю по ступенькам, оставив за спиной всхлипывающую Аню. Душу рвёт на части. И я не уверен, что прав. Не уверен, что прав, поссорившись с ней перед отъездом в Мюнхен.
Мне хреново настолько, что я готов зарыдать, как пацан. Как маленький мальчик, у которого отобрали любимую игрушку.
Сажусь в машину. Ищу билет на ближайший рейс до Мюнхена. Покупаю на завтра на ранее утро. Кидаю последний взгляд на подъезд и выезжаю со двора. Единственный человек, с которым я могу поделиться своими чувствами — Сонечка. Уверен, что девушка сможет дать мне совет. Сможет разделить со мной чувства, которые раздирают меня на части.
Глава 27
— Привет, — Сонечка крепко меня обнимает, ладошками поглаживая по напряжённым плечам и спине.
— Привет, — сиплым, сорванным голосом отвечаю я, сжимая её в объятиях и приподнимая над полом.
Соня пахнет блинчиками и домашним уютом, а я вспоминаю, что не ел со вчерашнего дня. Живот урчит, но во рту странная горечь, которая никак не желает проходить.
— Мой руки и проходи на кухню, Маркуша, — улыбается, поправляя небрежный пучок на голове. — Чай будешь? Или кофе? У меня блинчики есть. И супчик гороховый.
— Буду только чай, — слабо улыбаюсь. — Спасибо, Сонечка.
— Тебе, кстати, идёт твоя новая причёска, — говорит Соня уже с кухни. — Ты стал выглядеть старше на пару лет. И как-то серьёзнее, что ли. Мне нравится. С чего решил сменить имидж?
— Аня постаралась, — хмыкаю я, почесывая макушку, на которой непривычно было мало волос.
— Побрила тебя? — восклицает удивлённо.
— Покрасила волосы пока я спал. Пришлось сбриватью
— Слушай! Я просто сгораю от нетерпения с ней познакомиться, — слышу мелодичный смех Сони с кухни. — Она просто чудо! Не даёт тебе расслабиться.
— Ни на минуту, — шепчу я, кидая взгляд на короткий ёжик волос на своей голове.
— Что у вас случилось, Марк? — спрашивает девушка, когда я захожу на кухню. — Я слышала, что ты был на взводе, когда позвонил. Вы снова поссорились? Раз приехал, думаю, что ты хочешь этим поделиться. Я готова тебя выслушать, — Соня застывает посреди кухни, внимательным взглядом впиваясь в моё лицо.
Я тяжело опускаюсь на стул и выкладываю всё как на духу. Под чистую. Не таясь. Не боясь, что девушка меня осудит.
— Думаешь, я был неправ? — интересуюсь её мнением, когда на кухне повисает тишина.
— Я не могу сказать, что кто-то из вас прав, а кто-то виноват. Оба дров наломали. Таких. Крохотных, но мешающихся под ногами. Аня держит на тебя обиду. И я её понимаю, Марк. Слова из уст любимого человека ранят больше всего. И ты её тогда больно ранил. Ты должен был сначала с ней поговорить, прежде чем целоваться лезть. Извиниться, Марк. Но вы с Темой этого делать не умеете, — Соня улыбается. — И Тёма говорил мне глупости, Марк, — девушка ставит передо мной чашку с чаем. — Но я его люблю, и поэтому простила ему всё. И я счастлива с ним! Безумно счастлива! Каждый день, каждую минуту и даже секунду, — мечтательная улыбка на губах. Невольно улыбаюсь в ответ. — И ты, Маркуша, будешь счастлив с Аней. Я уверена, что она прекрасная девушка.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Осталось поговорить со своей невестой, прижать деда и послать его куда подальше. И…
— Заявить права на Анютку, — подмигивает Соня, заканчивая фразу за меня.
Киваю, залпом выпивая чай. Заявить права. Сделать её своей. Раз и навсегда. Душой и телом. Узнать какова её кожа на вкус. Нежно целовать, погружаясь в неё, в её хрупкое тело. Слушать её стоны. Чувствовать, как её ноготки впиваются в плечи. Царапают спину, оставляя царапины. Целовать её безымянный пальчик, который обязательно будет обхватывать обручальное кольцо. Целовать её губы, которыми она будет шептать мне о своей любви.
Тряхнул головой, выбрасывая разыгравшуюся не на шутку фантазию.
— У тебя всё получится, Марк, — Соня одобрительно улыбается. — Мы с Тёмочкой рядом и в любую минуту готовы помочь.
— Принцесса, тут такое дело… — я мнусь, не зная как подобрать слова. — У меня завтра с утра самолёт в Мюнхен. И я не уверен, что вернусь до выходных. Мне так неловко, но я пропущу вашу свадьбу…
— Не переживай, Маркуша. Самое главное, чтобы у тебя всё вышло. Всё, что ты задумал. Лети, Марк. Мы с Темочкой не обидимся.
— Точно?
— Уверяю тебя, — Соня вскакивает из-за стола и выбегает из кухни с радостной улыбкой, когда раздаётся звонок в дверь.
В коридоре устанавливается гробовая тишина.
Не сдержав любопытства, выглянул в коридор. Артём двумя руками удерживает Соню на весу, сжимая бёдра девушки и целуя её страстно в губы. Девушка льнет к нему всем телом, руками поглаживая по голове и шее. Чёрт. Стало неловко, потому что я видел нечто интимное. Будто подглядывал в замочную скважину.
Подошёл к окну, рассматривая двор.
— Привет Марк, — слышу голос Темы за спиной. — Что делаешь здесь? — снова ревнует. И имеет на это полное право. Особенно учитывая тот факт, что я когда-то пытался ухаживать за Сонечкой.
— Пришёл поговорить с Соней, — спокойно говорю я, не обращая внимания на недовольство Артёма.
— О чём? — вскидывает брови, прижимая Соню к своему боку.
— Спросить её женского совета хотел, — пожимаю плечами. — Перестань ревновать, Тёма. Дальше поцелуев у нас не зашло. Шучу, шучу, — поднимаю руки, когда замечаю яростный взгляд парня. — Прости, неудачная шутка вышла. Мы просто болтали.
— Посмотрю на тебя, когда рядом с твоей Аней будет хлыш какой-то виться, — мигом расслабляется Артём, приподнимая уголок губ в улыбке.
Я мигом мрачнею. Вспоминаю, как Аня обнималась с тем ботаником у подъезда. Сжимаю с силой кулаки. Настроение падает ниже плинтуса.
— Я пойду, ребята. Спасибо за чай, Сонечка. Пока, Тёма, — пожимаю другу руку.
— Уже уходишь? — друг хмурится. — Футбол не хочешь посмотреть?
— Завтра самолёт рано с утра. Нужно хоть какие-то вещи собрать, — извиняющая улыбка.
— А на свадьбе тебя ждать? — Тёма склоняет голову к девушке, приподнимает её лицо за подбородок и заглядывает с нежностью в лицо. Соня вспыхивает. Стеснительно прикусывает губу и опускает взгляд, чтобы пять секунд спустя вновь вскинуть его на Артёма. Парень сглатывает тяжело. И начинает дышать реже. Зрачки в его глазах мигом расширяются.
Чёрт. Я снова чувствую себя лишним.
— Я пойду, ребят. Сам за собой дверь закрою.
Но ребята меня уже не слышат. Они полностью погружаются в свой мир любви и безграничного счастья, где места больше нет ни для кого.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Покидаю квартиру, плотно закрыв за собой дверь. Затылком прислоняюсь к двери, плотно зажмурив глаза. Впервые мне стало завидно. Впервые в жизни я завидовал своим друзьям. Тому, как они были безгранично счастливы. Тому, как сияли их глаза. Тому, что в конце недели они уже станут семьёй. И им никто не смеет мешать.
