— Мне нужно идти в капитанскую каюту, сейф с деньгами там.
— Он далеко?
— Не очень.
— Оружие есть у кого?
— Я не знаю, есть ли у пассажиров, а у команды нет.
— Хорошо, веди. Да, и не стоит пытаться подавать сигналы SOS, я у вас не пробуду долго, так что живите пока.
Махнув стволом автомата, я пропустил помощника вперёд. По-прежнему держась за нос, тот шустро открыл дверь и направился в сторону капитанской каюты. Конечно, если бы у меня был ещё один человек, а не какой-то Мудак, то я оставил бы его в рубке. Но человека не было, и я следовал за помощником капитана на свой страх и риск.
Пока шёл, вспомнил о внутреннем переговорном устройстве на корабле, но возвращаться назад уже поздно, поэтому я только подгонял своего проводника. Тот, очевидно надеялся, что вот сейчас вывернут из-за угла бравые мужчины и расстреляют меня пробками от шампанского, но не случилось. Увы…
Один раз нам, правда, попалась навстречу какая-то одинокая мадам, в совершенно расстроенных чувствах. То ли её кинули, то ли она кого кинула, не знаю. Может, просто проигралась в пух и прах и теперь шла снимать с себя пух. Женщины, их не поймёшь.
Я убрал за спину автомат, и она даже не поняла, что к чему, занятая своими проблемами. Вскоре мы подошли к двери, на которой красовалась табличка «Клэптон Джек».
— Сюда?! — кивнул я стволом автомата на дверь.
— Сюда, — подтвердил итальянец.
— На пол! — скомандовал я.
— А?
— На пол!
Удар по ногам, и он свалился на коврик в коридоре. Вынув пистолет из кобуры, я снял его с предохранителя и аккуратно постучал рукоятью в дверь.
— Входите, — послышалось из-за неё.
Почти все двери на корабле открывались внутрь, поэтому мне пришлось нажать на ручку и приоткрыть её, чтобы едва не упереться в ствол револьвера в руках капитана. Я лишь успел увидеть решительное лицо и палец, что уже нажимал на спусковой крючок, и тут же убрал голову.
«Бах, бах, бах!» — прогремели три выстрела подряд.
Наступив на руку валяющегося на полу помощника, я открыл по верхней части двери огонь из автомата. Пули просвистели злыми осами, оглушив меня и заодно расщепив тонкое дерево дверного полотна. Без промедления я снова пнул дверь, надеясь на благоразумие капитана. Мой расчёт оказался верен, и капитан Джек уже валялся на полу с револьвером в руках.
— Оружие на пол! — почему-то по-русски проорал я, но капитан понял и отбросил пистолет в сторону.
— Мани? Мани, мани! О, мани, мани. Шнелля! Хендэ хох! Мани! Шнелля! — продолжал изгаляться я. В исполнении негра подобное языковое месиво звучало неоднозначно. Очень неоднозначно.
Поток речи на разных европейских языках путал капитана, заставляя нервничать ещё больше, но отдавать деньги просто так он не намеревался. Оглянувшись, я увидел, что помощник уже давно слинял. Понятно, я бы тоже так поступил на его месте. Но тут я увидел сейф, что стоял в углу каюты. Вот оно!
— Ключ! Ключччч! Кей?! Сейф! Кей, сейф?
Капитан оглянулся на железный шкаф и с тоской посмотрел на меня. Вот нехорошо бить лежачих, но он в меня первым выстрелил, а значит, можно. Удар по рёбрам подстегнул умственную деятельность капитана и, достав ключи из ящика своего стола, он стал возиться с замком. Тот щёлкнул, и дверка приоткрылась.
Так, что тут у нас? В сейфе оказалось много бумаг. Читаю я плохо, а вот считаю хорошо. Поворошив бумаги, я понял, что денег там нет, совсем нет. Но верхняя ячейка сейфа оставалась заперта.
Спорить с капитаном мне уже некогда, поэтому, закинув автомат за спину, я переложил в левую руку пистолет и отобрал у него ключи. Найдя нужный, я вскрыл верхнюю ячейку сейфа, где обнаружил аккуратные пачки купюр. Вся выручка из бара и то, что фирма выделила ему на покупку необходимого для нужд пассажиров и на топливо.
Пачек оказалось много, а сложить некуда, впопыхах про мешок я забыл. Пришлось дёргать сумку у капитана и сбрасывать туда деньги, а время шло. Уже давно по всему кораблю противно выл зуммер тревоги, а на всех радиочастотах подавались сигналы SOS. Не дураки же они.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Закинув на себя сумку с деньгами, я буквально вылетел из каюты и помчался на верхнюю палубу. Путь я помнил плохо и потому постоянно ошибался, сворачивая не туда или туда, куда не надо. Несколько раз я натыкался на людей, но мой блестящий и грозно выглядящий пистолет неминуемо отталкивал их в сторону. Да и вообще, мой вид не внушал доверия и совсем не вызывал приступов смеха. Ну, не похож я на клоуна, не похож.
Возникшую было мысль заскочить в каюты и ограбить пассажиров я отмёл как несостоятельную: слишком рискованно для первого раза! Поэтому, не задерживаясь, я проскакивал мимо. Несколько раз перепутав коридоры, я всё же смог наконец-то выскочить на палубу, где меня ждал сюрприз.
По палубе метался Мудак, убегая от команды, что гонялась за ним и прямо на моих глазах всё-таки поймала.
— Это не я, это не я! Отпустите меня! — вопил бестолковый подельник, невесть как оказавшийся на палубе корабля, ловко выворачиваясь из цепких рук матросов. И завопил ещё громче, увидев меня: — Это он, это всё он!
Это — он, это — он, ленинградский почтальон. Разумеется, после его слов все дружно повернули головы в мою сторону.
— Бросай оружие, а то мы его убьём! — заорал здоровый моряк, держа у горла Чудака огромный кривой нож.
— Да, убивай! Нас — негров — много, всех не перережешь!
Лицо моряка вытянулось, и он попытался оттащить Мудака подальше от меня, надеясь видимо спрятать в недрах корабля, чтобы потом допросить. Рассчитывать на то, что Чудак будет молчать, не приходилось: всё выболтает! А это в мои планы не входило. Несколько вариантов выхода из этой ситуации мелькнули в голове, рука с пистолетом поднялась, прицел, и…
«Бах», — первая пуля попала в грудь Мудаку. «Бах!». А вот вторая влетела уже в голову, чтоб уж наверняка никому ничего не рассказал. Пусть Змееголовому рассказывает о том, как предал и зачем. Жестоко, но не люблю предателей, особенно глупых предателей. Пока ошарашенный убийством моряк удерживал обмякшее тело, я рванул в сторону «кошки».
Слава Змееголовому, канат с привязанной к нему лодкой был на месте. Спуститься по канату вниз оказалось делом пары секунд, гораздо дольше я провозился с мотором, вкручивая в него свечу. Руки дрожали, свеча всё время норовила выскользнуть и нырнуть в океанские глубины, подписав мне этим смертный приговор! С горем пополам воткнув настырную свечу на предназначенное ей место, я, наконец, ввинтил её в гнездо.
Схватив нож, быстро перерезал верёвку, и лодка сразу же стала отставать от судна, что по-прежнему шло вперёд. Дёрнув шнур зажигания пару раз, я заставил двигатель заработать. Пыхнув газами, лодка начала разворачиваться, послушная моей воле.
Качаясь на крутой волне от следа корабля, я повернул к берегу. Словно навёрстывая упущенное, вслед мне с корабля послышались револьверные выстрелы, но я уже успел отплыть очень далеко. Впрочем, одна из пуль всё же ткнулась мне в спину, догнав уже на излёте, и со стуком упала на дно лодки.
«На память!» — подумал я и, подобрав её, сунул в карман. Час хода на полной скорости, и моя моторная лодка ткнулась в берег. Теперь нужно подумать, что делать дальше. Я даже успел поспать пару часов, прежде чем забрать свой катер и, привязав к нему лодку, уплыть обратно в море.
Прощай, Сайла! Прощай, Мудак! Впереди меня ждал очередной виток жести. Держась за руль катера, я прибавлял и прибавлял скорости, пока не увидел, что ведомая на привязи моторная лодка едва не взлетала, следуя за катером и почти не касаясь воды.
Так, пожалуй, нужно сбавить обороты, а то накроет собственной лодкой при первом же торможении. Сделав крутой вираж, я сбавил скорость, породив белую пену на поверхности моря.
Мой путь лежал в сторону Момбасы. Есть такой старый Британский порт, высший расцвет которого пришёлся на 1888 год. А совсем рядом находится Занзибар. Вы никогда не были в Занзибаре? Не были? Ну и хорошо, что не были: нечего там делать! Одни негры и арабы, или арабские негры... А чуть дальше располагался не менее интересный порт — Дар-эс-Салам, бывший когда-то немецким.
