Именно поэтому нынешняя политическая система пока успешно отвечает на внешние вызовы и, к удивлению внешних наблюдателей, даже готова не только к эскалации информационной (санкционной, «холодной» и т. д.) войны, но и к горячей фазе конкурентной борьбы.
Так что нынешний состав команды Путина формализован, фактически зафиксирован. Это позволяет сохранить лояльность, но, конечно, отражается на эффективности ее работы: отсутствие вызовов, фактической конкуренции порождает расслабленность и успокоенность, что может быть использовано оппонентами извне и способствует сохранению деструктивной, но слабой оппозиции внутри страны.
Такое положение вещей влияет на политическую систему, препятствуя ее обновлению и развитию, делая ее нежизнеспособной на перспективу.
Евразийство путина (идеология будущего)
В нынешней ситуации с «евразийством» мы имеем дело с зарождающейся идеологией, особой формой мировоззрения, которая может послужить для значительной части населения России способом определить свою национальную идентичность на новом историческом этапе развития41.
Понятийно определяя евразийство, заметим, что это – система взглядов на часть территорий Европы и Азии, объединенных исторически, что подразумевает их сбалансированное развитие.
Эта система взглядов зародилась в трудах ряда историков XX столетия (от Георгия Флоровского до Льва Гумилева), но не стала частью академической базы и уж тем более не вошла в советскую классическую историографию.
Необходимо сразу отметить, что первым идею евразийской интеграции высказал президент республики Казахстан Нурсултан Назарбаев, однако у этого суверенного государства не хватило возможностей для её практической реализации42. В дальнейшем, после усиления международных позиций России, эта реализация стала возможной, и «знамя евразийства», так сказать, подхватил российский президент Путин.
Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев и президент Российской Федерации Владимир Путин объявили о старте совместного проекта «Евразия», – под такими заголовками выходили новости 30 сентября 2014 года
Актуальность новой формы интеграции на постсоветском пространстве очевидна для участников процесса. После распада СССР, совершенного насильственно и вопреки мнению населения страны, была разделена и его экономическая инфраструктура, что привело к общему упадку хозяйств республик бывшего Союза и разрыву производственных цепей.
Дальнейшие действия западных стран лишь усугубляли ситуацию в России и вокруг нее (образование «Восточного партнерства» и т. п.). Именно поэтому с целью самосохранения и был начат обратный процесс экономической интеграции в виде Таможенного союза, повышения уровня национальной безопасности стран в виде ОДКБ.
Политическая интеграция, по понятным причинам, оказалась затруднена: руководство республик бывшего СССР с заметным беспокойством наблюдало за ростом влияния России на постсоветском пространстве, опасаясь полной или частичной потери суверенности. Однако гарантии от России, которые получили и получают руководители республик, не позволяют им оформить свои опасения в реальные политические претензии.
Западное сообщество в лице Хиллари Клинтон, на момент заявления бывшей главой Госдепа США, и Ангелы Меркель, канцлерин Германии, крайне нервно отреагировало на попытки организации интеграционных процессов на территории бывшего СССР в виде Таможенного союза и иных процессов в рамках «евразийского проекта». Это, впрочем, было дополнительным аргументом «за» для его инициаторов. Интеграционные процессы, как известно, идут быстрее под внешним давлением.
В результате, G8 превратилось в G7 (Россия была исключена из формата т. н. «большой восьмерки»), но оказалась фактически «страной с развязанными руками» для формирования своего собственного регионального центра влияния.
Помимо этого, вопреки распространившемуся мнению о том, что Россия оказалась, так сказать, «наказана», очевидным стало другое: страны G7 ограничили свое влияние на экономические и политические процессы на евразийском пространстве, стимулировав развитие другого формата – G2043.
Попытки исключить Россию и из этого формата обнаружили существование устойчивого противодействия инициативам США и их партнеров по G7. По сути, Штаты, пытаясь снизить влияние России, создали себе проблему сами на ровном месте.
В качестве самозащиты страны начали формировать свои собственные финансовые транснациональные институты в противовес МВФ и Всемирному банку и дублировать функционал ослабевших в результате действий США международных институтов ООН.
При этом Россия стала рассматриваться международным сообществом в том числе и как страна, сумевшая сказать «нет» США, пытающимся удерживать доминанту над другими странами. По сути, Вашингтон добился прямо противоположного эффекта своими действиями, сформировав довольно устойчивую оппозицию своим устремлениям в виде разнообразных региональных союзов44.
Несмотря на попытки представить Россию страной преимущественно азиатской, европейское сообщество, тем не менее, признает ее своим основным партнером и, в общем, адекватно воспринимает ее европейскую идентичность. Однако расширение сотрудничества сначала со странами Европы, а затем со странами Азии является следствием не только интенсивного культурного обмена между странами, но и объективных трендов мировой экономики.
В настоящее время основной торгово-экономический партнер России – ЕС – демонстрирует низкие темпы экономического роста, стремление к диверсификации поставщиков энергоресурсов, активно инвестирует в энергосбережение и поиск альтернативных источников.
С другой стороны, Китай уже сейчас является крупнейшим в мире потребителем энергоносителей, спрос на которые в ближайшее время будет, скорее всего, увеличиваться, в частности, в рамках оригинального проекта «Новый шелковый путь».
Отметим, что в условиях мирного времени характер торгово-экономической переориентации России на восток был бы значительно более медленным и осмотрительным.
Расширяя сегодня сотрудничество со странами Азии, российское руководство решает несколько стратегических задач.
Во-первых, происходит укрепление экономической безопасности России с помощью диверсификации экономических связей.
Во-вторых, речь идет о развитии российского Дальнего Востока, природные ресурсы которого, согласно стратегическим документам, должны стать базой для реализации высокорентабельных проектов, для формирования новых крупных производств по переработке и созданию высокотехнологической продукции.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
