добрым Королём Виктором взамен оригинального. Который, как и все остальное, был создан, чтобы произвести впечатление, но Виктор любил комфорт.
Король Вильгельм сидел спокойно, глядя на свою дочь и своего Чемпиона. В Редхарте правил Король, хотя ему очень твёрдо советовал избранный Парламент.
Король почти всегда шёл на это, потому что доверял суждениям своего Премьер-Министра. Если бы один из них открыто выступил против другого, началась бы гражданская война. Поэтому они всегда старались ладить друг с другом. Сам Премьер-Министр, Грегори Пул, стоял рядом с троном, его лицо было таким же холодным и спокойным, как у Короля. Кэтрин нахмурилась ещё больше. Если они оба были здесь, рядом друг с другом, на публике, это должно было означать, что какое бы важное и значимое решение ни было принято, они оба были с ним полностью согласны.
Грегори Пул был среднего роста, но очень крупным, с округлым лицом и пухлыми руками, пуговицы на его жилете напрягались при каждом вздохе. Он любил изображать из себя весёлого персонажа типа “что видишь, то и получаешь”, но это касалось только тех, кто с ним не работал. Премьер-Министр обладал первоклассным умом, но если у него и было сердце, то он никогда его не слушал. Он был ровесником Короля, но старался выглядеть на несколько лет моложе. Он был Премьер-Министром Редхарта двадцать лет, потому что до сих пор был самым острым ножом в политическом арсенале, знал, где зарыты, или припрятаны фигуранты, и мог сыграть свою партию.
Он часто улыбался, но редко говорил серьёзно. Кэтрин терпеть его не могла. В основном потому, что он всегда принимал сторону её отца, а не её. И Малкольм знал, что Премьер-Министр всегда внимательно следит за ним. Потому что Премьер-Министр знал, что если Король когда-нибудь потеряет веру в него, то Король обратится именно к Чемпиону, чтобы… позаботиться о делах.
Кэтрин и Малькольм стояли перед Королём восседавшем на троне. Малькольм поклонился, а Кэтрин — нет, лишь угрюмо посмотрела на отца. А затем, чтобы избежать необходимости говорить с ним, она намеренно посмотрела прямо — мимо Короля, на огромные витражные окна дальней стены, за троном. И Король позволил ей это. Что показалось Малькольму очень плохим знаком.
Если Король действительно готов быть терпеливым с ней по столь важному поводу, это может означать только то, что он уверен, что в конце концов добьётся своего. Малкольм тоже смотрел на окна, хотя бы потому, что ему больше нравилось смотреть на Короля, чем на его дочь. На витражах были изображены ещё более идеализированные изображения Доброго Короля Виктора и Королевы Катрионы, настолько богато украшенные, тонко проработанные и цветистые, что на самом деле окна пропускали не так уж много света в помещение.
Огромный зал освещали в основном плавающие светящиеся серебристые сферы, которые без поддержки покачивались в воздухе то тут, то там, где им вздумается, освещая свою конкретную часть Двора ярко, как будто сейчас день. Они были созданы давным-давно каким-то неизвестным колдуном, и теперь не осталось никого, кто знал бы, как эти штуки работают. Все лишь надеялись, что они продолжат своё существование. Ведь чтобы осветить этот двор, понадобилось бы очень много газовых ламп.
Екатерина наконец посмотрела на Короля. Их взгляды встретились и скрестились. Когда Принцесса заговорила, её голос был на удивление ровным. — Отец, в чём дело?
— Я должен сделать важное объявление, — мягко ответил Король. — И необходимо, чтобы ты была здесь, чтобы услышать его.
— Почему мне не сказали об этом заранее? — спросила Екатерина.
— Потому что здесь я принимаю решения, — сказал Король Вильгельм. — Я буду решать, что тебе нужно услышать и когда тебе нужно это узнать. А теперь будь спокойна, дочь моя, и внимай. Он обвёл взглядом собравшихся придворных, и общая атмосфера предвкушения и напряжения поднялась ещё на одну ступень.
— Да будет вам известно, Милорды и Леди, мои добрые советники и верные друзья… Мой приятный долг — объявить сегодня о заключении брака между Принцессой Екатериной Редхартской… и Принцем Ричардом из Лесного Королевства.
Кэтрин и Малькольм были поражены до глубины души. Они оторопело посмотрели друг на друга, а потом снова на Короля. Все при Дворе вежливо аплодировали, и даже прозвучало несколько ободряющих возгласов. Оркестр, запрятанный в самом конце зала, заиграл патриотическую музыку, с большим количеством духовых и ударных. И тут всё пошло прахом, когда Екатерина взорвалась.
— ЧТО?
В зале воцарилась тишина. Оркестр перестал играть. Все стоящие впереди пытались отойти чуть дальше, но стоящие позади не хотели этого делать. Они хотели видеть всё. Кэтрин стояла перед отцом, дрожа от ярости. Даже Малькольм предусмотрительно сделал шаг назад, чтобы убедиться, что она не схватится за запасной кинжал, который, как он знал, она прятала в ножнах на руке.
Он быстро соображал, пытаясь понять, почему это происходит и как лучше с этим справиться, сохраняя при этом спокойное и собранное выражение лица. Он крепко сложил руки на груди, чтобы унять боль в сердце и сдержать её, пока он ждал, когда пройдёт буря. Но когда Екатерина глубоко вздохнула, чтобы дать отцу возможность высказаться, Король резко наклонился вперёд на своём троне и пристально посмотрел на неё.
— Ты хочешь устроить сцену, дочка, или тебе нужны объяснения?
Кэтрин уставилась на него, подняв перед собой руки, сжатые в кулаки. В её глазах стояли слезы, но она не хотела проливать их на глазах у всех. Она вызывающе встретила взгляд отца, но ничего не сказала.
— Редхарт и Лесное Королевство десятилетиями спорят из-за одного и того же дурацкого участка пограничной территории, — категорично заявил Король. — С тех пор, как Лесное Королевство было объединено с Герцогством Хиллсдаун при Короле Стефане, сыне Короля Харальда, брате легендарного героя Принца Руперта, и Королеве Фелисити, сестре легендарной Принцессы Джулии и дочери Герцога Хиллсдауна. Всё было в порядке, пока эти две страны оставались разделёнными и враждовали друг с другом, но как только они объединились в одно Королевство, это означало, что граница между нашими двумя странами стала важна как никогда. На протяжении многих лет происходило множество вооружённых стычек и даже сражений по поводу того, кому и что принадлежит на этих спорных территориях, потому что эта узкая полоска земли включает в себя жизненно важный торговый путь Редхарта.
— Я знаю, — сказала Кэтрин. — Я не глупая. Я не спала на уроках истории. Столько битв, столько хороших людей погибло из-за кровавого торгового пути. Из-за соли и перца. Просто невероятно.
Премьер-Министр сделал шаг вперёд, и все взгляды сразу же обратились к нему.
