Я подошел к калитке и негромко окликнул:
– Кто-то есть в доме?!
За моей спиной погас свет, и вся улица погрузилась в темноту. Я оглянулся, это через дорогу та придурковатая тетка выключила в доме свет, наверное, легла уже спать.
Я еще раз позвал, на этот раз громче:
– Хозяева!..
В ответ была лишь тишина. Собаки, похоже, в доме нет, иначе уже давно бы лаяла. Я нащупал на внутренней стороне калитки засов и с трудом его отодвинул. Он шел туго. Затем надавил на калитку, и та с омерзительным скрипом открылась. Сразу видно, что настоящего хозяина в доме нет, все запущенно, начиная с проржавевшей калитки. Пред тем как войти во двор, я достал из кармана мобильный и посмотрел время. Часы показывали 21.23. Алиса должна приехать минут через 15–20. А вообще, почему я, дурак, не обменялся с ней мобильными номерами? Нужно же иногда и головой думать. Я вошел во двор и по заросшей тропинке прошел к дому. Возле обитой чем-то черным входной дверью стояло пустое цинковое ведро. Видимо, для мусора. Я нащупал рукой звонок и нажал на кнопку, хотя было и так понятно, что хозяев дома нет и осталось только дождаться Алису. Вместо привычного звонка по всему двору раздалось громкое троекратное «ку-ку, ку-ку, ку-ку». На фоне гробовой тишины получилось весьма неуместно. Я немного подождал и нажал еще раз: – «ку-ку, ку-ку, ку-ку».
– Ви-и-итя, это ты…
У меня похолодела спина, и я резко оглянулся на голос. Из беседки вышла какая-то девушка в ночной белой сорочке до пят. Я попятился, хотя девушка не двигалась в моем направлении.
– Ви-итя, это-о я, – девушка сильно тянула слова, как будто они вылетали у нее из живота.
Я попытался как можно бодрее спросить в ответ: «Кто это – я?», – но вместо этого получился какой-то сиплый невразумительный стон. Хотя девушка, похоже, вопрос поняла.
– Со-оня.
Ну, конечно, кто же это еще может быть? Это же Соня! Жена Обухова. Правда, выглядит она не очень, ну а что я хочу, в двадцать пять лет стать вдовой…
Я сразу приободрился и успокоился. Ко мне вернулся дар речи, по крайней мере, я перестал сипеть.
– Соня, привет! А я тебя сразу не узнал. Вот, по командировке заехал в Васильков и решил вас проведать, да уже подумал, что никого нет дома. Хорошо, что ты здесь. А где Татьяна Александровна?
– Она бу-удет потом… Хорошо, что ты при-ишел… – Соня говорила тихо, но я все отчетливо слышал, а слова она по-прежнему продолжала тянуть. – Ты хо-очешь войти в до-ом?
Что за странный вопрос?
– Ну, неплохо было бы. Так Татьяна Александровна будет сегодня? Она на работе?
Вместо ответа Соня мне сказала:
– Во-озьми в беседке ключи и откро-ой дверь в дом.
Я направился в направлении Сони к беседке, но прежде чем успел взглянуть ей в лицо (все-таки столько лет ее не видел, последний раз еще в школе), она повернулась ко мне плечом, и я не успел ее разглядеть. Ключи лежали на столе (когда-то Игорь Швец мне говорил, что не следует класть ключи на стол – плохая примета), я их взял, а затем протянул Соне.
– Я о-очень устала, откро-ой сам.
Я направился к двери и стал подбирать ключи к замкам, так как в связке их было три (третий, видимо, от сарая), а замков в двери два. Наконец, я открыл дверь и посторонился, пропуская вперед Соню.
А какого она черта делала в одной ночнушке в беседке при запертых дверях в доме?
– Захо-оди первым, – Соня жестом указала, чтобы я вошел в дом.
Я прошел на маленькую веранду и стал ждать Соню, не зная, разуваться мне или нет. Но Соня порог не переступала.
– Мне мо-ожно во-ойти? Что, блин, у нее за вопросы?
– Конечно, можно, это же твой дом. Входи.
И Соня вошла в дом. Я посмотрел на ее ноги и ужаснулся.
Боже, все это время она была босая! Похоже, совсем свихнулась после смерти Димки.
– Соня, а где у вас тут выключатель, а то темно, как в могиле.
– Иде-ем в комнату-у, там вклю-ючишь торшер, у меня глаза бо-олят от све-ета… – и Соня направилась через веранду и кухню (комнаты в доме проходные) в комнату, а я за ней.
Первая комната, а их, судя по всему, было две, оказалась просторной, в темноте угадывался силуэт большого стола, стоявшего в самом центре. Соня жестом показала мне налево, там я разглядел торшер и рядом с ним кресло.
Я направился к нему и включил торшер. Помимо стола в комнате стоял большой сервант, диван, а также старый телевизор. На стене висел огромный ковер с замысловатыми узорами, а на нем (черт!) – те самые черные часы из моего сна! Я сел в кресло и повернул голову в сторону часов, не в силах оторвать от них взгляда.
– Хорошие ча-асы, правда? – голос Сони меня отвлек от воспоминаний о моем сне.
– Да, необычные такие. Такое впечатление, как будто я их уже где-то видел, – я машинально посмотрел на мобильник, хотя время можно было узнать по настенным часам. Было без пятнадцати десять. Алиса, должно быть, уже на подъезде к дому.
Поерзав немного в кресле, я решил начать разговор с соболезнования.
– Как же так могло произойти-то, а? Даже не верится. И хоть мы с Димкой особо не дружили, но я до сих пор не могу прийти в себя от этого известия.
Соня ничего не ответила на мою тираду, более того, она отошла в глубь комнаты и села за стол с самой дальней стороны таким образом, что я в полумраке не мог рассмотреть ее лица. В комнате повисло неловкое молчание, нарушаемое только громким тиканьем черных настенных часов.
– Соня, а ты вообще чем в Василькове занимаешься? Но в ответ я получил очередную порцию молчания.
Соня не двигалась, не отвечала на мои вопросы, а просто сидела на стуле в самом дальнем углу стола и смотрела в мою сторону.
Может, она точно умом тронулась?
– Зачем ты сю-у-уда при-иехал?
– Я же сказал, у меня здесь командировка, вот и приехал навестить. Мне этого не стоило делать?
Но ответа на свой вопрос я вновь не получил. Соня явно как-то странно себя вела.
– Кра-асивая открытка цвета ра-азлуки.
Я только сейчас заметил, что все время держал в руке открытку Алисы. В этот же момент по всему дому разнеслось «ку-ку-ку», кто-то звонил в дверь. От неожиданности я вздрогнул.
Наверное, пришла Димкина мама.
Но Соня продолжала сидеть на месте, никак не реагируя на звонок в дверь. Вновь разнеслось «ку-ку-ку».
– Ты не откроешь дверь? – я обратился к Соне.
Она, наконец, поднялась со стула, но все равно не спешила идти открывать дверь.
– Соня, кто-то звонит в дверь. Может, это Татьяна Александровна?
И только после этих слов Соня какой-то неестественной походкой направилась через кухню к веранде. Двигалась она действительно странно, почти не передвигая ногами и совершенно не раскачиваясь в стороны, как будто она была на роликах и ее кто-то тянул веревкой. Я в очередной раз для себя отметил, что Соня сделала неестественную амплитуду, когда, выходя из комнаты, как можно дальше удалилась от лучей падавшего света торшера.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
