class="p1">трепет шелкового шарфа на ветру;
тихий звон струн летним вечером.
Зеленая трава – также без уточнений – есть и у Кипфер. Но у Сенагон все же не просто упс – и ты немного хэппи, а упс – и идентификация: «то, что наводит уныние», «то, что докучает», «то, что заставляет сердце сильнее биться», «то, что дорого как воспоминание», «то, что радует сердце», «то, что редко встречается», «то, что кажется отвратительным», «то, что утратило цену», «то, что торопишься узнать поскорее», «то, что вызывает тревожное нетерпение», «то, что далеко, хотя и близко», «то, что близко, хотя и далеко».
Есть и «то, что радует». Например: «Кто-то порвал и бросил письмо. Поднимешь куски, и они сложатся так, что можно прочитать связные строки». Что именно здесь радует: просто какой-то комок ощущения (удается прочитать) или конкретно узнать что-то о ком-то тайное? Или же просто радует, причина неважна? Могла ли она видеть все свои points как комочки ощущений или нет, свойственно ли такое японской традиции, тому времени и, допустим, ее социальному статусу? Но это еще и в переводе, а как увидеть оригинал?
Вот японская вики о «Записках»: 『枕草子』（まくらのそうし）とは、平安時代中期に中宮定子に仕えた女房、清少納言により執筆されたと伝わる随筆。ただし本来は、助詞の「の」を入れずに「まくらそうし」と呼ばれたという。「枕草紙」、「枕冊子」、「枕双紙」とも表記され、古くは『清少納言記』、『清少納言抄』などとも称された。Как понять, где там могут быть ее тексты? Судя по всему, цитаты в рамочках под графикой, справа. Одна из них: という琵琶を持って中宮定子のもとを訪れ、琵琶の名を問うと定子は「ただいとはかなく、名もなし」と答えた. «Гугл» на русский: «Император Ичиджа посетил Накамию Сейко с бивой „Неизвестный“ и спросил имя бивы и ответил: „Будем хорошо, без имени“». Ну и заодно на английский: Emperor Ichijya visited Nakamiya Seiko with the biwa «Unknown» and asked the name of Biwa and answered «Let’s be fairly well, no name». Ну понятно, «Гуглу» лишь бы с иероглифами поладить, а дальше – по какой-то одной схеме.
А 14,000 things to be happy about by Barbara Ann Kipfer – они без облачков испарений-чувств, оторвавшихся от тела. Здесь как шпеньки, штучно и конкретно: вот пункт – тут можно стать хэппи. То есть не хэппи, а типа about. Что тоже неплохо, но как-то наизнанку: соотнесись с данной словарной единицей и ощутишь эбаут, счастье приезжает по вызову. Но все равно включает же механизм производства счастья. Можно попробовать самому: кофе в кафе на Эвелес (там маленькое место), окно, творожники, а за окном трамвайная линия и парк. Нет, там не так – не место было причиной, а наоборот: оно – его следствие. Но у нее же не было 14 тыщ счастий, которые разложили бы себя в гнезда ее списка?
Тут какая-то другая физиология. Скажем, French-Canadian pea soup. Что это здесь? Хлебный суп со взбитыми сливками? Серый горох с кефиром? Или – если в Москве – чебурек в «Дружбе» на Сухаревской? Ну съел, и что? Или голубые цветочки в апреле на бывшем Немецком кладбище по всей его поверхности? Но они там всякий апрель. Или рельсы кольца 7-го трамвая возле порта (где бывшая анатомичка и канал) в октябре, засыпанные листвой (там клены) в 5 часов вечера (это сумерки). Нет, это уже Сенагон. Но нашлась и абсолютно конвертируемая точка: «Winnie-the-Pooh shows, books». Значит, эбаут – какое-то такое чувство.
То есть Kipfer изолированно, почти в цифре воспринимает нечто как включающее в ней счастье, у нее оно такого формата. Тут некоторая пассивность, да. Ищется не вписка в волну, она тыкает в свои прошлые кнопки. Но при 14 тысячах пассивность уже относительная, надо хотя бы записывать и держать этот механизм включенным. Машиноподобие есть, хотя если бы только оно, то уже примерно с седьмой тысячи поперло бы однотипное, натренированное счастье, но нет же. Она готова увидеть его где угодно еще, то есть тоже попала в волну. По-своему. Туда все попадают по-своему.
В Rozes была и такая книга Wreck this Journal, Kerl Smith, Penguin Books. Первое издание – в 2007-м, это – в 2013-м (тоже утверждается, что расширенное). Читателю предлагают открытый сценарий: на каждой странице сообщается, что с ней следует сделать. Страница (бумага плотная, неглянцевая, слегка желтоватая – как в альбоме для рисования), на ней короткие инструкции, написанные как бы от руки. Небольшие картинки, и пустого места на каждом листе куда больше, чем непустого.
«Таскайте эту книгу с собой, следуйте инструкциям; порядок страниц и действий неважен, любая инструкция допускает свободные интерпретации, экспериментируйте (всякий раз действуйте против того, что кажется вам самым логичным)» – сообщено в начале. На страницах так: «Страница для слов из четырех букв», «Добавьте свой номер страницы» и стрелка в правый нижний угол – «начните здесь». «Капните сюда что-нибудь (чернила, чай, кофе) и закройте книгу, чтобы получить отпечаток», – на другой. «Вырежьте по контуру, сверните конус (нарисовано, что вырезать и как сложить) и выпейте из него воды». «Сшейте эту страницу с соседней», «Продырявьте эту страницу кончиком карандаша» (указаны места, где дырявить). «Сделайте с этой книгой внезапное и непредсказуемое деструктивное действие». «Данная страница является знаком. Что бы вы хотели, чтобы он означал?», «Страница для списка, что купить в бакалее» и др.
Когда читатель постранично произведет все действия, то, если ему повезет, ощутит присутствующий в книге суммарный смысл. Ну это та же тема – делать нетипичные движения, чтобы проснуться. Конечно, тут лишь предложенные действия, но это лучше, чем никакие.
Первая и вторая книги сходятся: можно же прицепиться к любому пункту из 14 000 и раскручивать в варианте второй: «Напишите на странице стописят слов, которые придут в голову по поводу old catalogs». Это создаст линию, солнце – как итог нетипичных действий – окончательно поднимется над крышами поперечной улицы, расположенной напротив метрах в 300, если точно – в 370 шагах. А длина собаки – той, что была с утра (измерено вечером), – метров 7–8. Ее утренней тени, конечно.
Теперь R. D. Laing и птица из заголовка. Рональд Дэвид Лэйнг (Ronald David Laing, 7 октября 1927 г. – 23 августа 1989 г.), «психиатр, много писавший о заболеваниях психики, в первую очередь о переживаниях во время психоза. Один из четырех ведущих идеологов движения антипсихиатрии наряду с Мишелем Фуко и Франко Базальей» (из справочника нулевого уровня). У него есть книга – R. D. Laing (1967). The Politics of Experience and The Bird of Paradise. «Птица» – вторая, лирическая часть, пристыкованная к «Политике Опыта» (Блейк, что ли, маячит – «Песни Опыта и Невинности»?) В русском варианте часто печаталась отдельно, под устоявшимся названием «Райская птица». Она небольшая, вот ее почти окончание (самый последний кусок будет дальше):
«Сад. Кошка за птичкой. Кыш, мерзкая кошка, поймай-ка птичку. Насколько она
