Через неделю Эпстайн вновь позвал «Битлз» в свой офис и заявил, что хочет стать их менеджером. Джон тут же доверился Брайану и собрался дать свое согласие, да и остальных долго уговаривать не пришлось. Несколько дней спустя они подписали контракт, по которому Брайану полагалось 25 процентов от их дохода. Ребята пытались торговаться, но Брайан возразил, что ему, вероятно, придется оплачивать все их расходы в течение нескольких месяцев, если не дольше, прежде чем они хоть что — то заработают.
Итак, сделка была заключена, и Брайан немедленно занялся облагораживанием их внешнего вида и подписанием контракта на запись диска. Было видно, что он собирается употребить всю свою энергию и силы на то, чтобы они добились успеха, и его решимость очень впечатляла ребят.
«Битлз» дали Брайану возможность отойти от семейного бизнеса. Его родители с самого начала рассчитывали, что он возьмет в свои руки управление принадлежавшей Эпстайнам сети магазинов, но Брайана такая перспектива не прельщала: он собирался стать актером и даже поступил в лондонскую RADA, одну из самых престижных школ драматического искусства, но, отучившись около года, понял, что это занятие не для него, и вернулся в Ливерпуль к нелюбимому отцовскому делу.
Хотя Брайан был наделен талантом менеджера по продажам и умел приумножать прибыль, эта работа не соответствовала его запросам. «Битлз» стали для него самостоятельным проектом, который по — настоящему увлекал его. Конечно, задача была не из легких, но главное — он верил в «Битлз».
За следующие несколько месяцев они с Джоном очень подружились. Джон считал Брайана деловым и целеустремленным человеком, который знает, чего он хочет, и уже поэтому заслуживает доверия. Они часто встречались у Брайана дома и обсуждали, каким путем должна идти группа и чего им для этого не хватает.
Я познакомилась с Брайаном вскоре после того, как они подписали контракт. Он был любезен, вежлив, с образцово правильной речью и очень мне понравился. Брайан принял меня как подругу Джона, но предупредил, что лучше их девушкам не мелькать на публике. Я нисколько не стремилась погреться в лучах славы. Меня вполне устраивало место в тени, лишь бы быть рядом с Джоном.
Мы тогда не задумывались ни о том, что Брайан — гей, ни о том, что он еврей по национальности. А ему, должно быть, приходилось несладко: в шестидесятые годы гомосексуалисты вынуждены были держать свою ориентацию в тайне. Их называли извращенцами, к ним относились с недоверием и неприязнью — существовало множество предрассудков на сей счет. В некоторых документах того времени утверждается, что якобы Брайан был влюблен в Джона и именно поэтому согласился стать менеджером «Битлз». Я ни на секунду в это не верю. Между ними были добрые отношения. Но Брайан заботился о каждом из ребят и желал успеха всей группе, искренне веря в то, что они представляют собой уникальное явление. Ходят слухи, что Джон и Брайан состояли в гомосексуальной связи. Нет ничего, что было бы так далеко от правды. Джон был на все сто процентов гетеросексуален. Более того, как многие его ровесники, он впадал в ужас от одной только мысли о гомосексуализме.
Отношения Джона и Брайана основывались на взаимном уважении и дружбе. Они искренне восхищались друг другом. Брайан видел в Джоне ум и выдающийся талант. Джон ценил в Брайане деловые способности и страстное желание добиться успеха для группы. Они могли часами разговаривать о будущем ансамбля. Они оба мечтали, чтобы «Битлз» стали самым значимым явлением в мире после Элвиса, и готовы были горы свернуть, чтобы сделать эту мечту реальностью.
ГЛАВА 7
Брайан занялся поиском для ребят контракта на запись диска и постарался, как мог, привести их в божеский вид. Есть, пить, шататься из угла в угол, разговаривать между собой, кричать и оскорблять публику — что они делали до сих пор, находясь на сцене, — было категорически запрещено. Отныне им надлежит выглядеть опрятными, являться всюду вовремя, быть вежливыми и благовоспитанными. Кожаные брюки и джинсы отменялись; исполнять что попало, что больше нравится или что взбредет в голову, тоже не позволялось. Программа выступлений «Битлз» должна состоять только из их лучших номеров, звучащих ровно столько, сколько им полагается, а не в пять раз дольше.
Ребята пошли на все эти ограничения, так как сами видели, что это имеет смысл. Полу даже понравилось, Джордж тоже воспринял нововведения с удовольствием. Единственный, с кем Брайану пришлось нелегко, был Джон: он ворчал несколько дней. Костюмы с галстуками на сцене напоминали ему группу Shadows, которую он терпеть не мог; ему казалось, что «Битлз» создавались не для этого, что, принимая такие правила, они как бы выставляют себя на продажу. Но Брайану удалось убедить Джона, что, если группа намерена стать известной за пределами Ливерпуля, это крайне необходимо. В конце концов он согласился и сделал так, как просил Брайан. Именно согласился, а не уступил, осознав, что для того, чтобы завоевать массовую популярность, «Битлз» должны быть ближе к мейнстриму. И все же Джон не был бы самим собой, если бы вовсе оставил сопротивление. Его протест выражался в малозаметных мелочах — в незастегнутой верхней пуговице или излишне ослабленном узле галстука.
Брайан навестил родителей каждого из ребят и сообщил им о своих планах. Они восприняли его очень положительно, как обеспеченного молодого человека с хорошими манерами и речью, который заинтересован в профессиональном росте их сыновей. Только Мими, вообще никому не доверявшая, высказала Брайану свои опасения по поводу того, что «Битлз» могут вскоре наскучить ему и это больно ранит и разочарует ее мальчика. Но, по крайней мере, она согласилась с тем, что Джон намерен сделать карьеру музыканта. И если к этому причастен Брайан, то уж ладно, так и быть…
Раньше всем, что было связано с концертами «Битлз», занимался Пит. Теперь же все взял в свои руки Брайан. Для начала он увеличил плату за выступления, покончив со случайными, нефиксированными гонорарами, которые они до сих пор получали. Ребята часто опаздывали на свои концерты, у них не было никакого порядка оповещения друг друга о предстоящих выступлениях: Брайан стал заранее присылать каждому аккуратно отпечатанный на машинке список запланированных мероприятий и требовал, чтобы они являлись туда вовремя. Мне нравился новый имидж группы. Джону, несмотря на некоторые проявления недовольства, судя по всему — тоже. Он видел, что их изменившийся облик, четкий список хитов, включенных в программу, и ее строгий хронометраж приносят свои плоды. Все шло к исполнению его заветного желания, а именно — к заключению вожделенного контракта на запись пластинки.
Между мной и Джоном все было хорошо, но времени на то, чтобы побыть вместе, оставалось все меньше и меньше.
В течение дня я была занята учебой и преподавательской практикой, а вечерами Джон обычно играл в клубах. Я старалась не пропускать его концерты, и мы встречались после моих занятий, перед выступлением. Чаще всего мы сидели где — нибудь в кафе или пабе и болтали. А иногда ходили на какой — нибудь фильм: нам нравилось кино, и мы смотрели все, что могли.
Вскоре наступили рождественские каникулы и принесли с собой хорошие новости. Брайан уговорил Майка Смита, менеджера по артистам и репертуару звукозаписывающей компании Decca, приехать и послушать «Битлз». Чтобы представитель одной из крупнейших фирм грамзаписи проделал долгий путь специально ради прослушивания группы — это было просто неслыханно! В тот вечер ребята великолепно сыграли несколько известных хитов плюс пару своих вещей. Смит сказал Брайану, что первого января «Битлз» надо будет приехать в лондонскую студию Decca, где он сможет их записать. Смысл был в том, чтобы послушать, как они звучат на пленке. Собственно, ничего больше он и не обещал. Но мы уже находились на седьмом небе от счастья.
К тому времени Нил Эспинолл стал их официальным гастрольным менеджером: он развозил ребят по концертным площадкам и получал за это определенный процент от их заработка. Все вместе они выехали в Лондон накануне Нового года. Брайан отправился поездом. Как и ребята, Нил до этого никогда не был в Лондоне. В пути он заблудился, и дорога заняла у них порядка десяти часов. «Битлз» въехали в Лондон поздно вечером, за два часа до начала 1962 года. Первое, что им бросилось в глаза, как потом вспоминал Джон, были «пьяные, нырявшие в фонтан на Трафальгарской площади».
