— Если он существует, — заметил Фернандо.
— Разумеется, существует. Какое тут еще возможно объяснение?
— Вот это я и хочу понять.
Фернандо отключил связь, а затем посидел некоторое время в молчаливом раздумье, мысленно перетасовывая факты. А когда почувствовал, что рассмотрел их со всех возможных углов (и тем не менее пришел к одному и тому же неутешительному выводу), то велел Халифу еще раз пригласить доктора Остроу.
— Послушайте, инспектор, — сказала она, входя в гостиную, — у меня действительно нет времени…
— Садитесь, доктор.
Видимо, было нечто такое в его голосе, что заставило ее повиноваться. Доктор Остроу опустилась на диван, пряча руки в серебристых складках платья.
— В чем дело? Я же просила…
— Вы арестованы по обвинению в убийстве вашего мужа, Эдварда Остроу.
Ее лицо исказилось от ярости.
— Это абсурд. Мой муж погиб в результате несчастного случая. Это была ужасная, чудовищная ошибка, но не более того.
— Вы хотели заставить нас в это поверить. Но ведь вы его убили, верно? Вы сами подстроили крушение инклюзии, зная, что он окажется в ловушке чужого пространства-времени.
— Это смешно!
— Ваш муж понял, что случилось с цивилизацией КР-Л: как их собственные машины, пройдя насквозь все слои браны, все триста шестьдесят градусов, стерли своих создателей реальности. Он прекрасно понимал, насколько эти механизмы опасны и что они никогда не должны стать орудием в руках Метаправительства. Вы сами сказали, Меранда: он боялся этих машин. Потому что знал, что они уже совершили и что еще способны совершить.
— Я бы никогда его не убила, — сказала она со спокойным упрямством.
— Да, если бы он не выступил против вас напрямую, если бы не стал единственным препятствием на пути к вашему профессиональному триумфу.
— С меня хватит. — Она повернула рассерженное лицо к роботу. — Халиф, проводи инспектора к ликвидационной камере. Он явно нарушает условия, на которых я согласилась его принять.
— Напротив, — возразил Фернандо. — Это по-прежнему дело особой важности.
Она фыркнула:
— Вы про эту бредовую идею утечки информации? Я наблюдала ваш недавний разговор с центральной браной, инспектор. Эта «утечка» оказалась именно тем, что я и предполагала: статистические помехи, ничего не значащие совпадения. Уже одно то, что они проявляются в источниках неоспоримо древних, говорит, что шпионы тут ни при чем. Какие еще доказательства вам нужны, инспектор?
— Вы правы, — признал Фернандо, испустив тяжелый вздох. — Это не шпионы. Здесь я ошибся.
— В таком случае признайте: ваше задание оказалось погоней за призраками, и нелепое обвинение насчет моего мужа — всего лишь отчаянная попытка спасти…
— Это не шпионы. И не утечка информации, — продолжал Фернандо, будто бы не замечая ее слов. — Это предупреждения, посланные из нашего собственного будущего.
Она удивленно заморгала.
— Простите?
— Ну да, единственное разумное объяснение. Информация просочилась в такие контекстные источники, которые выглядят абсолютно подлинными… Потому что они и есть подлинные.
— Бред!
— Все сходится. Ваш муж занимался изучением акаузальной коммуникации — то есть способов передачи сообщений назад во времени. Вы не придавали значения этой работе, ну а если в ней все же что-то было? Вдруг верное понимание технологии КР-Л позволит будущей версии Метаправительства послать самому себе предупреждение в прошлое?
— Предупреждение о чем, инспектор? — спросила она, все еще несколько испуганно.
— Я могу лишь предполагать, но, возможно, это связано с самими механизмами. Вы готовы привести в действие тот самый инструмент, который разрушил цивилизацию КР-Л. А цель предупреждения — сделать так, чтобы этого никогда не произошло. Вероятно, использование машин против отделившихся бран повлекло за собой такие ужасные последствия, что их необходимо было стереть из истории любой ценой.
— Инспектор, одумайтесь! Вы уверены, что вышли из восстановительной камеры, не повредившись в уме?
Он улыбнулся.
— Значит, опять сомнения.
— Относительно вашего рассудка — да. Ваша идея с посланием, отправленным в прошлое… В этом еще могла быть какая-то мизерная доля правды, если бы ваши драгоценные шпионы не были столь безнадежно загадочны. Кто станет посылать предупреждения и при этом запутывать факты?
— Полагаю, тот, кто очень торопится. Или чья техника еще несовершенна.
— Не пойму, к чему вы клоните…
— Я просто подумал: может, у них не хватало времени, чтобы сделать все как следует? Имелась только одна попытка, и ее надо было использовать, даже если метод еще не до конца изучен…
— Это все равно не объясняет, каким образом ключевые слова просочились не куда-нибудь, а в пьесу!
— Возможно, объясняет. Особенно если акаузальная коммуникация вызывает передачу образов сквозь время непосредственно в человеческий мозг. Автор пьесы…
— Он-то здесь при чем?
— Этот человек жил и умер задолго до открытия квантовой механики. Даже если предупреждение достигло его мозга совершенно четко и ясно, он мог интерпретировать его лишь в соответствии с собственной картиной мира. Ничего удивительного, что всё у него перепуталось и смешалось. В его понятийном аппарате не было места для исчезнувших цивилизаций и смежных слоев реальности. Зато там присутствовали острова, ведьмы и духи…
— Просто смешно. Скоро вы начнете рассказывать, что другие кластеры…
— Вот именно! Запись инсценировки, так называемый «фильм», была организована несколько веков спустя. Его создатели сделали все возможное, исходя из своих ограниченных представлений о Вселенной. Они знали о космических путешествиях, о других мирах. Это уже ближе к истине, чем та пьеса, но по-прежнему ограничено тюрьмой их мировоззрения. Готов поспорить: в других кластерах все то же самое.
— Если я правильно поняла, — подытожила Остроу, — Метаправительство будущего возрождает изобретенную KP-Л древнюю технологию межвременной коммуникации — технологию, в которой едва разбирается. Оно пытается отправить послание в прошлое, но вместо этого распыляет его по всей истории, вплоть до тех времен, когда люди считали, будто Солнце движется по небу на паровой тяге.
— А может, и более древних, — заметил Фернандо. — Кто знает, возможно, существуют и другие кластеры, незаметные в статистическом шуме…
Остроу его перебила:
— И несмотря на весьма ограниченное понимание работы этого механизма, подобные, как вы их назвали, «случайные выстрелы» умудряются попасть прямиком в головы драматургов, режиссеров, скульпторов…
Она с показным сожалением покачала головой.
— Не обязательно, — возразил Фернандо. — Мы знаем лишь, что эти люди стали тем, кем стали в нашей временной линии. Возможно, именно это предупреждение и направило их на творческую стезю… Так сказать, посеяло в их душах зерно едва ощутимого беспокойства, избавиться от которого можно было лишь одним способом — через самовыражение, будь то пьеса, фильм или ледовая опера на Плутоне.
— Надо отдать вам должное, инспектор: вы действительно умеете вывести дискуссию за пределы логики. Неужели вы в самом деле считаете, что, если бы не послание, ни одно из произведений не появилось бы на свет?
Он пожал плечами.
— Если вы допускаете возможность посланий во времени…
— Нет, не допускаю.
— Не важно. Я надеялся вас убедить. Думал, после этого ваш арест пройдет проще для нас обоих. Хотя на самом деле это и не важно. Зато теперь вы понимаете, почему я должен положить конец вашим исследованиям. Пусть в Службах контроля и эксплуатации сами решают, насколько правдоподобна моя теория.
— А если решение будет отрицательным, мне позволят продолжить работу?
— Вы забыли об одной маленькой детали, Меранда. Обвинение в убийстве.
Она погрустнела.
— Как вы догадались?
— Я не догадался, — сказал он. — Вы мне подсказали. И даже больше: думаю, какая-то часть вашего существа — глубоко запрятанная, подсознательная часть — на самом деле жаждала, чтобы я узнал правду. Если же нет, то это был очень неудачный выбор пасьянса, Меранда.
— Вы считаете, что я мечтала быть арестованной?
— Просто я не могу поверить, что вы ненавидели своего мужа. Но он препятствовал вашим исследованиям. И поэтому должен был исчезнуть. Не думаю, что с тех пор была хоть одна минута, когда вы не казнили себя…
— Вы правы, — сказала она, словно приняв какое-то твердое решение. — Я не питала к нему ненависти. И все-таки он должен был исчезнуть. Так же, как и вы.
В мгновение ока из серебристых складок платья вынырнула рука, сжимающая гладкую черную рукоять оружия. Это был обыкновенный бластер — не самое совершенное оружие на свете, но более чем способное нанести смертельную рану.
