Получив заветные циферки, Кара отложила телефон и окинула веранду беглым взглядом в поисках подруги.
– Ноэль, ты не видел Молли?
– Нет. Мне не интересно, где эта Ванчер шатается, – прыснул он, откидываясь на спинку стула.
– И номера ее нет? – уточнила девушка.
По его красноречивому взгляду Кара поняла, что нет.
– Я переезжаю сегодня к дяде, хотела ее предупредить.
Ноэль выглядел удивленным.
– Понятненько.
– Он принял на одного студента больше и теперь мест не хватает. У девушки проблемы со здоровьем, поэтому она заселяется вместо меня, – поспешила объяснить Кара.
– Я передам ей, если увижу, – сказал он, махнув рукой кому-то в толпе.
Кара обернулась и увидела Мэдисон в коротких шортиках, спешащую к столику.
– Что ж, я пойду. Хорошего вам вечера, – отсалютовала она и поплелась в свою комнату, прихватив вторую порцию мохито в баре.
Не успела Кара переступить порог своего временного жилища, как зазвонил телефон.
Танан. Черт.
Она до сих пор не придумала, как выстроить с ним диалог.
А, плевать. Будем импровизировать.
Притворив за собой дверь, она поставила коктейль на прикроватную тумбу, глубоко вздохнула и приняла вызов.
– Кара! – довольный голос радужной рекой раскатился из динамика.
– Танан, – Кара же напротив превратилась в кусок льда.
– Детка, у меня отличная новость!
– Ты звонил дяде? – голос девушки дрогнул, став совсем мрачным.
– Так ты уже знаешь? – мужчина казался несколько озадаченным, как будто кто-то только что увел трофей прямо у него из-под носа. – Да, я звонил объяснить ситуацию. Хотел подготовить его до того, как ты придешь просить о переводе.
– Ты… ты в своем уме?! – Кара была настолько ошеломлена, что интонация ее поползла вверх и сразу же взяла максимум, – ты чуть не угробил мое будущее!
– Так, полегче–полегче, я ведь сказал, что нашел тебе классное место…
– Мне не нужно это твое классное место! – голос девушки сорвался на крик. – О чем ты думал, когда совершал такой идиотский поступок?! Где ты взял его телефон?!
Мужчина попытался вставить несколько фраз между ее криками, но потерпел неудачу. Кара так взвинтилась, что бесконтрольно сыпала претензиями и упреками.
– Я повторю еще раз, – процедила она. – Последний. Меня не интересует другое учебное заведение. Я буду доучиваться здесь. Целый год. Мы с тобой это уже обсуждали. И ты согласился. А теперь, видите ли, нашел мне какое-то классное место, когда у меня уже все решено и устроено?! Вот что, Танан, если ты не готов поддержать меня – нам лучше сразу разойтись. Прямо сейчас.
По ту сторону динамика повисла гнетущая тишина. Она буквально видела, как недовольно он поджал губы и стиснул челюсти, как обидчиво сузились его глаза. Связь оборвалась короткими гудками.
Он… он что бросил трубку?
Девушка вспыхнула, сжав телефон так сильно, что вся кисть звонко прохрустнула.
Бросил трубку?!
Кара большими глотками осушила стакан и плюхнулась на кровать, отбрасывая телефон прочь.
Ну и черт с тобой! Черт с тобой!
Она полыхала как костер, вцепившись в подушку, будто дикая кошка.
Раз он так эгоистично себя ведет, пусть проваливает!
Глава 8. Господская обитель
Кара не заметила, как сознание утянуло в пустоту. Гнетущее чувство обволакивало и засасывало в пучину тягостных ощущений: расплывчатых, неосязаемых, неконтролируемых. Вокруг расстилался лишь мрак, обернутый тревожностью, что тягуче сочилась со всех сторон, все ближе подступаясь к телу. Боль, сперва еле ощутимая и мимолетная, а затем нарастающая и пульсирующая прокатилась по спине, слегка покалывая и сжимая кожу. Хаотичные дымчатые образы и лица сливались в стремительный неясный водоворот.
Через барьер подсознания скрежетали приглушенные знакомые голоса, а нарастающий звенящий гул, мучительно распирающий голову, пытался удержать, не позволить ни единому слову пересечь черту. Но речь, обрывчатая и лишенная смысла, все же прорывалась.
«Как это ни печально, – шептал бархатный женский голос, – как это ни прискорбно…»
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Темная пелена забытья вновь утягивала фразу в пустоту, рассеивая ее смысл, но голос упорно продолжал звучать. Одни и те же слова. Снова и снова.
Как это ни печально, – повторял голос с тоской и сожалением, – как это ни прискорбно… – и снова замолкал».
Упрямо продираясь через пелену распирающей боли, отделяющую от вожделенного понимания услышанного и пытающуюся не дать сложить кусочки пазла воедино, Кара цеплялась за обрывки фраз и неуловимых мыслей как за последний шанс к прозрению перед падением в пропасть, пытаясь связать их в единую цельную нить. Мысль за мыслью, фразу за фразой…
«Как это ни печально, как это ни прискорбно, – в голосе таинственной девушки послышалась горькая улыбка, и Каре показалось, что темный силуэт, из сотни кружившихся перед глазами, отделился от общего водоворота и повернул к ней безликое лицо, - моя любовь должна стать твоей».
Кара очнулась от громкого стука в дверь, вынырнув из черной бездны на поверхность. Образы последний раз скользнули перед глазами и развеялись. Женский голос, показавшийся ей знакомым, тут же рассеялся и мгновенно забылся. Кара приподняла голову и прислушалась, не совсем уверенная, что стук ей не привиделся, и когда он повторился – вскочила с кровати, спеша к двери.
На пороге оказался молодой швейцар в строгой серой форме, представившийся Колином.
– Извините, я уснула. Вы давно стучите? – девушка поправила волосы и протерла глаза, кидая беглый взгляд на часы. Ровно пять вечера. Как и ожидалось, дядя весьма пунктуален.
– Нет, мисс Девис, я только подошел, – мужчина сдержанно кивнул в приветствии, – господин Реджи поручил мне проводить вас до авто. Позвольте ваш багаж. Вы готовы ехать?
К вечеру холлы академии опустели, и редкие прохожие совершенно не обращали внимания ни на швейцара, ни на открытую дверь апартаментов. Но, наверняка, уже каждый знал о том, что племянница директора съезжает, освобождая комнату для девушки с ограниченными возможностями. А знали ли они, что Кара переезжает именно к нему? Наверняка. Этот факт не особенно ее волновал, однако охотников до дружбы с молодой родственницей директора академии теперь явно прибавится. Вот так из обычной девушки из среднестатистической семьи, обычно не особо интересной для других, она превратилась в самый любопытный и занятный объект. Никого не интересовала она сама, естественно, потому что в глазах других студентов была лишь тропинкой к объекту их интереса.
Наплевать. Все равно, что они хотят. Меня это совершенно не волнует.
– Да, благодарю, – девушка открыла дверь шире, указывая на чемоданы, стоящие неподалеку.
Пока швейцар вывозил вещи, она поспешно поправила сбившуюся кровать и привела себя в порядок – умыла лицо, расчесала волосы, и когда Колин обернулся в ожидании, уже выходила из комнаты, нацепив на лицо маску спокойствия и решительности. Хотя все внутри сжималось от предстоящей поездки. В обитель Лэя Реджи. Мужчина протянул руку, забирая карточку, закрыл дверь и повел девушку на улицу, неторопливо катя за собой тяжелые чемоданы. Мимопроходящие студенты со скучающим видом оглядывались на них и следовали дальше. Солнце уже спряталось за тучи и не жгло так нещадно, как несколькими часами ранее.
Колин докатил чемоданы до багажника великолепного серебристого порша, припаркованного у ворот, и любезно открыл переднюю дверцу, приглашая девушку сесть. Кара подавила восторженный возглас от ценника служебного авто и с достоинством села, как будто ездила на таких каждый день. Конечно, это ведь элитная академия. И все здесь соответствует статусу обучающихся в ней людей. Белый кожаный салон сиял так, что страшно было прикоснуться даже к дверной ручке. Кара сложила руки на коленях, разглядывая внутренне убранство автомобиля, который выглядел так, будто только что выехал из салона. Сзади мягко хлопнул багажник. Интересно, Колин будет возить меня каждый день, или…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
